Алкид: Начало (СИ)

Солдаты опускают свои “маслины” в чаны с ядом мантикоры, которую я выслеживал три месяца, проверяют луки и привыкают к необычайной лёгкости доспехов и снаряжения. Всё-таки магия Медеи творит чудеса, однако держится всего лишь семь часов. Так что надо торопиться, чтобы успеть до того, как исчезнут чары. Свой лук я сделал очень тугим, настолько, что простой человек, возможно, не сможет натянуть тетиву полностью. Стрелы из такого лука могут насквозь пробить двоих, если не троих, воинов. Мой взгляд упал на берег, который отлично просматривается с холма с лесом. Греки ещё не высадились, поэтому начинать рано. Но как только корабли подойдут, мы ударим. А армия Трои будет ждать под стенами, чтобы получить дополнительную помощь от стрелков на стенах, да и возвышенность защищать проще. Тем более, начальный урон должны нанести Скифы, чтобы ослабить врага, а переход от берега к стенам ослабит их сильнее, давая троянцам больше шансов на победу. Моя цель — завершить войну в неделю, может, месяц. ” А не слишком ли жирно?” — спросил Иосиф. Не, не думаю. Всё же вымотать врага каждодневными вылазками, а потом уничтожить командиров... Тактика слишком проста на бумаге, а вот в исполнении... Но если всё получится, то вместо десяти лет, будет десять дней, и Троя будет жить. Яд мантикоры — вещь забористая. Антидота нет, замедляет все процессы в организме, попутно отравляя его своим воздействием, которое сильно бьёт по нервной системе и работе сердца. Так что даже царапина может убить. Но убивать эту тварюгу было сложно. Даже для меня яд летален. Поэтому знатно пришлось побегать от её шипов, которыми мантикора атаковала издалека. Но затраты оправдали себя. Этот яд вырабатывается в специальных желёзах, которые до сих пор функционируют, даже после смерти чудища. Главный критерий – ядовитая среда. Поэтому они хранятся в чанах с ядом, который и вырабатывают. Плюс шкура у зверюги полностью защищает от стрел. Снаряды просто отскакивали от шкуры, когда я пытался подстрелить мантикору. Чую, что семислойный щит Аякса сделан из шкуры этого животного. Я же хочу взять Руно, Шкуру Немейского Льва, кожу Гидры и Мантикоры, чтобы сделать себе плащ-мантию. “Концептуальная защита от метательного оружия... М-да, рождение Фантазма...” Так... А вот и кораблики подплывают. — Ребята, по коням, — сказал я и сел на своего боевого скакуна Леопольда. Чёрного цвета шкура, огромная грива и мощное тело. Конь для битвы. Пора подавать особый сигнал. Слева от меня открывается портал, показывая на свет остриё меча. Взмахом руки отправляю его через поле, целясь в дерево неподалёку от позиций Аркадия. Просвистела стрела. Сигнал получен. — Погнали! Ударив по стременам, я помчался к полю, где должно произойти столкновение с греками. Солдаты поскакали за мной. Ну, что же... “Что? Снова будешь говорить пафосные речи?”

Да. Так что помолчи, ладно? Ну...

...Пусть начнётся Троянская война. Комментарий к Глава 16: Начало войны * – Аркадий – “из Аркадии”

Ай, мля, я маслину поймал! (С) Ахиллес.

У себя в голове я разбиваю Агамемнона на “Ага, мем, нон”

Ах да – луцки и комменты, пожалуйста. (название меча банальное, но очень звучное)

Бета тут была.

====== Глава 17: We’ll kill them until there’s nobody left ======

Пока операция по ослаблению греков выходила на сцену, армия Трои, состоящая из тридцати пяти тысяч воинов, из которых пять тысяч — лучники и три тысячи — всадники. Большая часть стрелков разместилась на передней стене, ожидая команды капитанов. Первый Генерал применил такую же тактику, что и под Афинами — несколько рядов, которые непрерывно атакуют врага сверху. Широкие и толстые стены позволяли разбить три тысячи человек, которые были на стенах, на шесть рядов по пятьсот солдат в каждом. У каждого такого отряда было пятьсот «маслин», смазанных ядом мантикоры. Это было дано для первого залпа, чтобы ещё сильнее ослабить греческую армию. И сейчас стрелки переминались с ноги на ногу, проверяли луки, тетивы и своё снаряжение, ожидая начала первой битвы. За короткое время троянские солдаты успели вырыть глубокий полукруглый ров перед своими позициями. Это было сделано для того, чтобы замедлить гоплитов врага и заставить тех или открыться, или пытаться достать с другой стороны. Четыре метра не каждый может прыгнуть. И дополнительным сюрпризом были глубокие ямы с кольями, которые были разбросаны по полю. Скифы знали об их местоположении, поэтому легко могли обойти и не попасть в ловушку для греков. Дополнительно были натянуты тонкие металлические нити, о которые должна споткнуться кавалерия и пехота, если попадёт по нити. Она была чрезвычайно прочной, поэтому порваться не должна была. На деревьях леса, недалеко от поля, сидели лёгкие пехотинцы с копьями, которые должны были их метнуть во врага, который подойдёт слишком близко к лесу. Сама армия перед вратами была вооружена длинными тяжёлыми копьями, которыми можно было пронзить коня и всадника. Для знающих было ясно, что солдаты выстроились в фалангу — знаменитое построение, которое могло остановить практически любое наступление противника. Солдаты, через одного, держали длинные тяжёлые пики, готовясь надавить. Передний ряд ощетинился блестящими щитами и короткими копьями, которые смотрели вперёд. Щиты служили не только для защиты, но и для атаки. Яркое солнце отражалось от отполированных щитов. Солдатам оставалось лишь навести зеркало правильно, чтобы ослепить и, возможно, поджечь часть одежды греков. Но солдатам не нравилось ждать. Они хотели сразиться с вторженцами, но нельзя — можно было попасть в ловушку и, что намного страшнее, порушит планы Первого Генерала, который не знал поражений, одержав, тридцать пять побед подряд. Поэтому-то воины стояли прямо, но глаза их были устремлены на берег, где мелькали силуэты Скифских Стрелков, которые переезжали через поля, провоцируя стрелков на кораблях, которые только-только подплыли к берегу. Гектор крутил в руках меч-копьё, который подарил ему Алкид. Его взгляд был устремлён к берегу, на который греки пока не решались ступить. Воин думал о скорой битве. Поведутся ли враги на хитрость? Нападут ли сразу после манёвра Генерала? Или же отступят, чтобы зализать раны? Но другая мысль вытолкнула другие. Слова, что были сказаны не так давно. «Проявляй уважение к смелым врагам. Никогда не снимай с них доспехов и принеси их тела сородичам», — сказал Алкид перед своим уходом. К чему были эти слова? Не мародёрствовать? Уважать противника? Гектор не понимал, но запомнил фразу, надеясь разгадать её смысл позже. Воин повернул голову и посмотрел на Медею, которая стояла на стене и, приложив руку к сердцу, смотрела на побережье. Что терзает её? Почему она смотрит с такой болью туда? Как и Алкид, Гектор не умел читать женщин, поэтому отвернул голову и вновь устремил взор на корабли. Медея внимательно следила за скачущими стрелками, готовясь вытащить раненого своей магией. Но чаще она смотрела на серебряный шлем, который мелькал среди чёрных капюшонов. Каждый раз, когда шлем попадал в её поле зрения, колдунья вздрагивала, а сердце её сжимала тоска. Воспоминания настойчиво били в голову, заставляя помнить. Помнить тот разговор, ту пустыню, ту стену… Почему-то хотелось схватить Алкида и вытрясти из него все тайны, но магесса вовремя одёргивала себя — нельзя, иначе всему придёт конец. Но любые попытки запихнуть увиденное куда подальше проваливались, а слова того Рыцаря прочно вросли в память. Как и разговор с ним…

Сереброглазый воин занёс свой странный меч нал головами Медеи и Киё. Его странная броня казалась тяжёлой, но воину было плевать на её массу — ему хватило мгновения, чтобы преодолеть расстояние в несколько десятков метров. Посеребренные массивные закрытые доспехи с кольчугой под ними, меч, напоминающий по форме клинок Алкида, и лицо, как у парня. Но сейчас взор девушек был прикован к мечу. Странное лезвие, разделённое на две части, между которыми горел серебряный свет, посередине гарды был круглый чёрно-красный драгоценный камень, а надписи на неизвестном языке на лезвиях источали чистую ярость и грозили возмездием своим врагам. Но клинок потух, а его владелец слабо, но мягко улыбнулся. — Добро пожаловать, — сказал он голосом, от которого веяло приятной прохладой. Воин подбросил шлем, который был в левой руке, в воздух, и он приземлился прямо на голову. — Зачем вы пришли? — спросил мечник, маня девушек к красному камню. — Мы, это… Пришли посмотреть на душу Алкида, да… — произнесла нервно Киёхимэ. Медея лишь закивала головой, всё ещё отходя от ощущения близкой смерти. — Вот как… Ну, вы пришли по адресу. Это, — воин развёл руками, — и есть душа Алкида. Тёмно-серая пустошь с огромной стеной. — А ты… Вы кто? — магесса понимала, что нужно быть вежливой с этим человеком в броне. На этот вопрос мечник сухо рассмеялся. — Я — страж и пленник одновременно. Я обязан охранять это место, но покинуть его я не смогу, пока не настанет время. Я — Рыцарь Очищения: Герой, который уничтожает грехи. Если проще — я Алкид по представлению Алкида. — Э… — только и могла выдавить из себя Киёхимэ, пока Медея пыталась составить логическую цепочку. — Хе, повезло ему с вами... Не напрягайтесь так, я вам сейчас всё расскажу. Только не прерывайте меня, ладно? — дождавшись кивков, рыцарь снял шлем и провёл по серебряным волосам. — Это место — душа. Вернее, душа там, за стеной. А тут — её окрестности, сердце. За стену даже не пытайтесь лезть — система защиты там такая, что порвёт на лоскутки за доли секунды. Стало это место таким, каким является сейчас, давно. Я ещё помню, как тут шёл снег и был мороз. И то была душа маленького мальчика, который захотел себе защитника, который избавил бы его от предателей. А у детей фантазия работает очень хорошо, поэтому получился я. Старший брат, с которым перед сном говорил маленький Алкид. Время шло, малыш рос, я забывался. Душа из снежной равнины превратилась в пепельную. А меня заснуло в хрустальный гроб, опутанный цепями. Но недавно я проснулся от вечного сна. Благодаря вам. Ваши телодвижения заставляли душу трястись от гнева, ярости, смущения и отчаяния. Следовательно, цепи просто лопнули. И за своё освобождение я вам благодарен. Как и другая особа, которую сейчас мало кто помнит. — Кто это? — в унисон спросили девушки, от которых повеяло жаждой крови. — Полегче, вы ей не ровня. Я про Гею говорю. Титаниду земли. Эта добрая особа не могла смотреть на эту душу и посадила семена в почву. Но разве может взрасти что-то из мёртвой земли? А ваши потуги, забавные очень, оживили почву. И недалеко отсюда произросла два дерева с розовыми лепестками. Сакурами их зовут. Так что я прошу вас — спасите этого… Придурка! Трясите его, насилуйте, шутите с ним, что угодно! Только растормошите его! Иначе мне конец! Как и стараниям Геи! — Пожалуйста, встаньте с колен! — крикнула Медея, поднимая упавшего на колени рыцаря. Киё отряхнула колени героя и посадила его на камень. — Мы сделаем всё, чтобы растрясти его. Тем более, мы этим уже тридцать лет занимаемся! — Говори за себя, дракоша. — Спасибо, спасибо! Но, — голос светловолосого заскрипел, — не перегибайте палку, иначе все хлипкие мосты будут разрушены без возможности восстановления. Ну, а теперь, нам пора прощаться. Удачи вам с Алкидом.