Запах Вселенной (СИ)

Макс вылез из-под туго натянутого полотнища и уселся рядом, держа кусок отварного турмана, что остался от завтрака. Я покрутила носом:

― От рыбы тошнит уже... Сам съешь или Бумеру отдай...

Друг строго глянул, продолжая держать еду перед носом:

― Ты почти ничего не ешь, Кари...

― Не хочется, ―я отпихнула его руку и отвернулась.

До самой вечерней стоянки Макс ластился ко мне словно кот. Но чем ближе были Небесные острова, тем сильнее нарастало беспокойство. Дайк сразу поймёт, что перед Максом я не устояла, тем более что отношения между нами настолько близкие, что я смогла его даже в библиотеку провести, хотя до сих не понимаю как это возможно. И это впечатлило даже больше, чем обоюдные ласки. Дайк слишком хорошо меня чувствовал, да и Макса, кстати, тоже. Ведь наша троица уже давно единое целое и вынужденная разлука это только подтвердила. Я очень скучала по своему дорогому Няню и присутствие Макса совершенно не мешало этому. Немного успокаивало только одно: отношения женщины с двумя и даже более мужчинами одновременно, не являлись чем-то необычным, неприличным или недопустимым среди местного населения. Это просто старались не афишировать, и дело было во взаимном согласии. Если все участники таких отношений соглашались, то проблем не возникало ни внутри такой семейной группы, ни со стороны общественного мнения. И совсем другое, если мужчины не хотели делить между собой любимую женщину. Тогда и до драк, и до убийств доходило, но последнее слово всё-таки оставалось за женщиной. Вот потому кровати в гостиницах, на постоялых дворах, да и в домах чаще всего были широкими, рассчитанными как минимум на троих. В Кифе мы даже впятером умудрились поместиться, когда Макс впервые узнал, что такое «нализаться до поросячьего визга».

После полного слияния с Максом, отталкивать не менее любимого превращённого красавца-анга было как-то глупо ― язык не поворачивался говорить «нет». А строить из себя недотрогу после, когда всё уже было, ну совсем по-дурацки, да и не хотелось вообще-то. Но я начала жалеть, что позволила нам обоим зайти так далеко. И совсем не потому, что мне что-либо не нравилось, а из-за ощущения предательства по отношению к Дайку. Он там ждёт меня, с ума сходит, а мы с Максом вовсю наслаждаемся плотскими утехами. Всё-таки привитые с детства нормы морали, поведения, а также понятие моногамности в отношениях с мужчинами крепко сидели в моей голове, раздирая при этом на части. Мораль твердила, что так нельзя: нужно решить с кем я хочу быть и соответственно спать. А разум говорил, что здесь, на Окатане, это не имеет значения и если я хочу обоих, то так тому и быть, мои парни возражать не станут, наоборот, будут только рады, ведь они очень близкие друзья. Никому и голову не придёт мысль осудить и выразить непонимание или недовольство, тем более что я не обычная женщина, а вообще ― богиня, которой даже Совет Восточных территорий не решился указывать! Вот только что же со всем этим раздраем в душе делать-то?! Ну не получается пока вот так спокойно взять и переступить через то, что прививалось с детства родителями и обществом в котором я росла.

Макс всё-таки добился вечером своего, несмотря на то, что я попросила не трогать меня. Просто лежать с ним оказалось невозможно. Как уснуть, когда рядом идеал мужской красоты?! Желание обладать мной исходило от него уже на каком-то биохимическом уровне. Я раньше думала, что феромоны имеют большее отношение к миру животных, чем к людям-человекам, существам наделённым разумом. Но теперь прочувствовала их воздействие на себе в полной мере. Сильнейшая сексуальная энергия исходила от любимого анга, будто горячие волны мощного прибоя и вся моя мораль, все переживания полетели в тартарары к чертям собачьим. Я впилась в его губы, прижалась так, словно хотела полностью раствориться в жарких объятьях, и просто улетела куда-то под страстный шёпот и возбуждённые стоны.

Именно поэтому мы толком и не заметили обратной дороги, так как большую часть времени проводили наедине, в крытой зоне ангалинского транспортного средства. Все прекрасно знали, чем мы там занимаемся, но ни братья Макса, ни другие ангалины ничего не комментировали и не шутили по такому пикантному поводу. Они просто многозначительно переглядывались да загадочно улыбались.

«Чёрная медуза» ждала нас уже около недели. Заметив длинные мачты стоящего на якоре корабля, я заволновалась. Как объяснить всем ситуацию?! То, что я теперь золотая буквально ― это ладно, проникнутся ещё большим благоговением, а вот как быть с Максом?! Ни Аютана, ни команду я не посвящала в подробности визита к Рексу, да и скорого превращения в наших планах также не было. Все знали, что мы едем на переговоры о наёмниках и по личному приглашению Великого Ангалина.

Придумывать какую-либо «легенду» было бесполезно. Макс сразу отмёл подобный вариант. Ведь команда его хорошо знала, а по изумрудным глазам, живой мимике и речи понять, что перед ними Макс, только в образе человека будет не так уж и сложно. Весь вид бывшего ангалина говорил, нет, не говорил ― вопил, что тот, кто знал его в прошлом теле, узнает и теперь.

Поэтому когда мы поднимались на борт под всеобщие радостные вопли, я только напряжённо улыбалась. А вот когда на шхуне повисла гробовая тишина, потому как мужики рассмотрели нас вблизи, просто стояла столбом и молча разглядывала команду. Аютан придерживал падающую челюсть, Данко то зажмуривался, то широко открывал глаза, словно ему туда что-то попало, Тиль таращился и, казалось, что глаза у кока вот-вот вылезут на лоб. Кул, Найр, Тощий Сол и остальные словно языки проглотили, напоминая застывшие статуи. Макс не выдержал первым. Он подошёл к Тилю и хлопнул его по плечу, широко улыбаясь:

― Придётся тебе, дружище, просить кого-нибудь из моих братьев за ссвугами сплавать! Как видишь, я уже к этому не приспособлен!

Кок побледнел и начал оседать.

― Мак-к-кс... ―голос капитана подрагивал.

― Кари считает, что узнать меня довольно легко.

― Ма-а-а-а-кс!!! ―завопил Данко и бросился к нему, раскинув руки. ―Макс! Макс! Не может быть! Так не может быть!!! Превращение! Это же превращение!!!

Команда «Медузы» Макса любила, однако только Данко и Ают осмелились обнять его, а вот ко мне никто так и не подошёл. Вдруг Бумер с радостным визгом бросился вниз по лестнице, ведущей к моей каюте. Я дёрнулась. По ступенькам медленно поднимался Дайк.

― Решил сделать вам сюрприз... ―выдохнул он, стремительно бледнея. ―Но, похоже, вышло наоборот... ―я пропустила мимо ушей тон его высказывания и повисла на шее друга.

Ночевали мы на острове. Ангалинам нужно было отдохнуть, а мне хотелось побыть на суше перед дальнейшим плаваньем. Мои золотые татуировки произвели на всех неизгладимое впечатление, без предварительных низких поклонов теперь со мной никто не заговаривал, даже капитан. Как я и предполагала, мой любимый лекарь сразу всё понял. И очень явно показалось, что я могу потерять близкого друга, настолько сильные эмоции отразились на его лице.

― Ты счастлива?.. ―тихо спросил он, когда мы вечером сидели у костра на берегу. Ком подступил к горлу. Макс порывисто обнял Дайка и потащил куда-то вглубь острова.

Подслушать о чём ушли поговорить мои парни хотелось страшно, но я не пошла за ними. Понятно, что обо мне. Вот только сказать, что люблю кого-то больше, я не могла. Несмотря на то, что Макс стал полноценным мужчиной и притом таким, что лишь от одного его внешнего вида «сносило крышу», Дайк был дорог не меньше. Ещё в пути мы часто говорили о нём. Макс не раз и не два повторял, что знает, насколько сильно Дайк любит меня и как я люблю его. А также просил не мучиться дурацкими сомнениями и необходимостью делать выбор, ведь Дайк для него больше чем друг. А теперь мы знаем, что надо сделать для того, что вернуть ему полноценное здоровье. Если выдержать столь серьёзное испытание получилось у Макса, то получится и у него. Главное, попасть в Храм и неважно, «работающий» или нет. Рекс на прощанье вложил в мою ладонь пару ампул со «слезами», как сказал на всякий случай, да одна из вскрытой пары осталась у Макса.