Узы крови (СИ)

По лестнице с хохотом скатилась компания гриффиндорцев. Блэк рассказывала какую-то смешную историю, волоча за собой вновь приобретенную кузину Блейза. Та выглядела довольно угрюмо. Поттер, Лонгботтом и Томас с двумя девчонками хохотали над рассказом Стеллы.

– Привет.

Блейз обернулся. Перед ним стояла Кэти в черном платьице в большие белые горошины. Она прокрутилась на месте, горошины словно запрыгали по черной глади юбки. Она пристукнула каблучками алых лакированных туфелек и жизнерадостно объявила:

– Вот! Как-то так!

– Выглядишь чудесно, – одобрил Блейз.

– Ну да, – хихикнула Кэти, взяв его под руку. – Сама напросилась на комплимент, конечно хорошо выгляжу.

– Я от чистого сердца сказал, если, конечно, ты поверишь, что у слизеринца может быть чистое сердце, – Блейз подмигнул ей.

Кэти засмеялась.

Они вошли в кабинет Флитвика, который совершенно преобразовался. Сразу было заметно, что на комнату наложили заклятье незримого расширения: теперь ее размеры вполне соответствовали небольшому залу. Под стенами выстроились круглые столики на четыре-шесть персон, и квадратные столы с едой. С потолка лился приглушенный свет и в великом множестве свисали пестрые ленты. Блейз отмахнулся от одной из лент, попытавшейся пощекотать ему шею, и сказал:

– Кажется, Флитвик перестарался с украшениями.

В следующую секунду его ослепила вспышка фотоаппарата.

– Я всегда делаю снимки на память о таких вечерах, – пояснил профессор Флитвик, который почти целиком исчез за старомодным фотоаппаратом.

– Он устраивает такие вечера для старшекурсников каждый год, – сказала Кэти, когда профессор направился к следующей парочке жертв. – Чтобы нам было о чем вспомнить в нашей жалкой взрослой жизни.

– Я так и подумал, – улыбнулся Блейз.

– Да, – Кэти с мечтательным видом огляделась по сторонам. – Я тебе завидую. Я-то учусь в Хогвартсе последний год. Так не хочется уходить отсюда. Мне кажется, нет места лучше, чем Хогвартс, – она посмотрела на Блейза. – Я поэтому и решилась пригласить тебя сегодня. Если бы это не был мой последний год, я бы не была такой, знаешь, – она неопределенно взмахнула рукой, – бесстрашной.

– У тебя хорошо получается быть бесстрашной, – подхватил Блейз.

Кэти улыбнулась.

– Ты не похож на других слизеринцев, – заметила она.

– Может, и так, – протянул Блейз.

Он с неудовольствием заметил приближающегося к ним Нотта.

– Так, так, кого я вижу, – ухмыльнулся Тео и бросил на Кэти оценивающий взгляд. – Да еще и в такой сомнительной компании. Ты разве не из Гриффиндора?

Кэти смутилась и ничего не ответила.

– А ты-то что делаешь на народных гуляниях? – холодно поинтересовался Блейз в ответ. – Думаю, большинство твоих знакомых надеялись, что ты сочтешь сегодняшний вечер недостойным твоего внимания.

– Я пришел посмотреть на неудачников вроде тебя, – вкрадчиво поведал Нотт.

– Поэтому из нас двоих здесь без пары ты? – после паузы уточнил Блейз.

Он прекрасно знал, что с Ноттом лучше не связываться: он злопамятный и, к сожалению, сильный маг.

– У тебя совсем мозги отсохли, Забини, – заявил Нотт и пошел прочь, завидев у него за спиной какую-то другую жертву.

Блейз кивнул. Очевидно, ему еще достанется в ближайшем будущем.

– Да уж, – Кэти выдавила улыбку. – Кажется, у тебя получается быть бесстрашным куда лучше, чем у меня.

Блейз перевел на нее взгляд.

– Девушкам позволительно бояться говорящих соплохвостов, – усмехнулся он.

Попытка Кэти подбодрить его показалась ему трогательной. Они несколько мгновений смотрели друг на друга, затем она кашлянула и, покраснев, отвела взгляд в поисках чего-нибудь, способного замять неловкость.

– О, мне нравится эта песня! – воскликнула она. – Потанцуем?

Блейз протянул руку. Она опять хихикнула и потянула его на танцевальную площадку.

***

Ремус дежурил у стола с пуншем, время от времени отмахиваясь от приставучих ленточек, свисающих с потолка. Те так и норовили пощекотать его. Неподалеку разместился Гарри в компании своих друзей. С ним, правда, не было Рона, но тот танцевал с какой-то симпатичной девушкой, кажется, мисс Браун. Гарри смеялся, то и дело переглядываясь со Стеллой. Они сидели совсем близко, и Стелла время от времени наклонялась к нему и что-то говорила. Ремус улыбнулся, представив, как рад будет Сириус, если его дочь когда-нибудь выйдет замуж за сына Джеймса. Возвращение Бродяги вселяло какую-то надежду, будто было своеобразным обещанием, что все теперь будет хорошо, что все закончится благополучно. Глупая такая надежда, детская, но верить в нее было легко, потому что очень хотелось.

Ремус в очередной раз отмахнулся от назойливой ленточки и покосился на стол, выбирая, что бы пожевать. Совсем рядом стояла мисочка с китайским печеньем с предсказаниями, от которого профессор Флитвик был в полном восторге. Ремус взял одно печеньице и разломил пополам, немного переусердствовав: печенье раскрошилось в его пальцах. Он вытянул скрученный в трубочку листочек и, открыв окно, высыпал крошки на подоконник. Может, птицы поедят.

– Посмотрим, что у нас тут, – пробормотал он, разворачивая предсказание. – «Когда Судьба улыбается тебе, улыбнись в ответ».

Ремус криво усмехнулся. Да, что-то такое он и ожидал прочесть. Понятно, почему жизнерадостному профессору Флитвику так по душе эти печеньица.

– Улыбнись в ответ, как же, – Ремус поднял глаза на танцующих.

В центре танцевальной площадки с потерянным видом стояла Тонкс. «Везде она», – подумал Ремус со смесью недовольства и невольной радости. На Тонкс был промокший и блестящий в разноцветных лучах дождевик с высоко поднятым воротом, однако из-за ярко-розовых волос она все равно выделялась в толпе, даже в черном одеянии. Она запрокинула голову, посмотрев на пляшущие световые шары, затем отыскала глазами Ремуса и широко улыбнулась, помахав ему рукой. Она двинулась в его сторону.

Ремус поморщился.

– Извините, пожалуйста, я случайно!

– Смотреть надо!

– Вы нам все ноги оттоптали!

– Поосторожней!

– Ай!

– Извините!

Когда она преодолела «полосу танцующих» и остановилась рядом с Ремусом, ученики воинственно воззрились на него, будто он нес ответственность за разрушительную энергию Тонкс. Она удовлетворенно вздохнула и оперлась на стол, сметя с него мисочку с китайским печеньем.

– Кингсли сказал, что ты сегодня дежуришь на вечеринке, – как ни в чем ни бывало, сообщила она. – И как?

– Слежу, чтобы кто-нибудь шустрый не подлил в пунш шотландское виски, – ответил Ремус и придержал тарелку с пуншем, когда Тонкс оглянулась посмотреть на напиток.

– Давай, это будем мы? – подмигнула она.

– У тебя есть с собой шотландское виски? – скептично уточнил Ремус.

– Нет, – улыбнулась Тонкс. – Но есть в отведенной мне комнате, – она толкнула его плечом. – Приглашаю после вечеринки попробовать.

От нее пахло сиренью, и этот аромат, смешиваясь с ее собственным запахом, будоражил волчью кровь.

– Пожалуй, я воздержусь, – осматривая зал, ответил Ремус.

– Ну и зря, – хмыкнула Тонкс.

Ремус посмотрел на нее. Ее глаза на этот раз были густо подведены черным и она выглядела, как рок-звезда. Или как бунтующий подросток.

– Ты был в Гриммовом Логове? – спросила она. – Как поживают тамошние жильцы?

– Один наслаждается жизнью, другой все еще приходит в себя, – проверив, нет ли кого поблизости, ответил Ремус. – Просил никому о нем не говорить.

– Я и не собиралась, – безразлично бросила Тонкс и взяла китайское печенье из другой мисочки. – Хочешь, я расскажу тебе одну маленькую тайну профессора Флитвика? – она подбросила печенье и вновь поймала.

– Ну?

– Эти печенья, – Тонкс помахала китайским печеньем прямо у него перед носом.

Запах ее духов утонул в резком аромате специй. Ремус чихнул.

– Будь здоров. Так вот, эти печенья профессор печет сам.

– Сам? – недоверчиво переспросил Ремус.