Далекие звезды (СИ)

Несмотря на все что могло произойти, не появись Вирон, я не была огорчена, ведь впервые за все время в приюте у меня появился настоящий друг. С тех пор мы были почти неразлучны. Вместе искали себе учителей, чтобы научиться правильно бороться, сбегали погулять из приюта на улицы, дрались спина к спине. Нам пришлось пережить еще немало нападок. Еще бы, нейсегов в приюте было всего только четверо, и они отчего-то друг от друга предпочитали держаться особняком. Двое погибли, один в итоге сбежал. Только Вирон смог выдержать прессинг приютских. Чтобы не случилось, любые неприятности и нападки мы встречали вместе. А драк и попыток изнасилования с тех пор было еще не мало, но будучи всего лишь вдвоем, мы сумели отбиться и помочь друг другу.

— Где же твой нейсег сейчас? — лицо Рикера не отражало никаких эмоций. При этом мой рассказ мужчина слушал очень внимательно, в самых трудных для меня местах ободряще гладя по ноге.

— Вирон научил меня тожутскому языку и помог освоить боевые приемы, а я взамен заразила его своей страстью к кораблям. Постоянно говорила только о них, рассказывала все, что сама о знаю, объясняла, как и что устроено. Нейсегам везет больше, поскольку, когда приходит время уйти из приюта, они могут пойти работать не только к людям, но и к тожутам, и те их примут. Вирон старше меня, и выпустился раньше. Нейсега взял к себе на работу один небольшой военный корабль типа 'пчела'. Знаешь, такая казалось бы, неповоротливая, грузная модель, но на самом деле быстрая и опасная. Мой друг был очень рад, он мечтал, что когда-нибудь обязательно станет капитаном такого корабля. Обещал, что прилетит и заберет меня. Поначалу писал, а потом резко пропал. Я до сих пор не знаю, что с ним произошло.

— А после того, как он уехал, ты осталась одна. Не было проблем в приюте?

— Были, конечно, но я уже знала, как лучше защитится и скрыться от ненужного внимания.

— Ты ненавидишь людей?

— Я бы не сказала. Сама ведь человек. И прекрасно понимаю, что все плохими быть не могут. Но система, в которой мы живем… это тяжело. Очень. Мне кажется, именно она растит из людей монстров.

— Оспаривать не стану. В юности я сам хотел бороться и пытался доказать всем несовершенство мира. Хотел провести новые законы, менял сложившиеся порядки. Только союзников у меня оказалось слишком мало. Потом меня очень эффективно убедили, что на самом деле это никому и не надо. Всех все и так устраивает. И бросил свои попытки, став, как все.

Понимающе усмехнулась.

— И тебе это понравилось.

— Не то чтобы понравилось. Однако я был разочарован, а плыть по течению гораздо легче.

Да сейчас он совсем другой. Ожесточившийся, закрытый, самоуверенный. Не станет он меня слушать, хоть и утверждает, что готов к разговору. И от себя не отпустит, к сожалению.

— В отличие от тебя, я не хочу ничего менять, я просто хочу уйти.

— Я это понял, птичка, но улететь тебе не позволю.

— Это я тоже уже поняла, но может все-таки когда-нибудь? Я согласна на любые условия.

— Нет. Прости. Можешь считать меня полнейшей сволочью, хотя впрочем, ты и так, так думаешь.

Больше мы не говорили. Рикер притянул, обняв, и на руках отнес к себе в спальню. Я не сопротивлялась, не было смысла. Супруг дал понять, что будет именно так, как решит он. В этот раз он был гораздо нежнее и ласковее. Мучительно долго целовал. Везде. Боли больше не было, но и удовольствия тоже. Я не боялась, просто ждала, когда все закончится. По сути, как поняла, страшного в этом процессе ничего нет. Меня не бьют, и не издеваются. К смущению и стыду привыкаешь довольно быстро. Если уж ему так это необходимо, то мне, видимо, придется терпеть. Причем долго и на постоянной основе, поскольку пока выхода из сложившейся ситуации не вижу.

После, отвернулась, стиснув подушку и уткнувшись в нее. Пыталась не разреветься. Через какое-то время, Рикер все-таки отнял у меня эту подушку, прижал к себе и стал убаюкивать. Это для меня было совсем уж необычно.

— Опять гипноз?

— Почти. Я никуда не лезу. Просто тебе в отличие от меня нужно спать. Завтра тебе предстоит очень тяжелый день.

Засыпая, я слушала в исполнении Рикера какое-то, показавшееся мне детским, стихотворение, которое он тихо шептал мне на ухо. Слова в памяти не отложились. Только одна строчка.

— А, попалась, птичка, стой! Не уйдешь из сети… [1]

Проснулась очень рано, причем не от звонка будильника. Попеременно целуя и уговаривая вставать, меня будил муж собственной персоной. Подобным способом я просыпалась впервые, и не скажу, что пробуждение стало приятным. По моим ощущениям было еще слишком рано. Спать хотелось очень сильно, но мешали назойливые прикосновения, от которых в полусне не было сил отбиться. Пыталась спрятаться под одеяло, но его тут же стянули. Пришлось нехотя открывать глаза.

Надо мной с улыбкой нависал мой персональный кошмар. Странно, что сны мне, от такого соседства, плохие не снились.

— Ну что? Рано ведь еще, — недовольно буркнув, проинформировала я мужа.

— В самый раз. Первый экзамен у тебя сегодня начнется через час.

Экзамен!? Я резко подскочила, едва не ударившись головами с Рикером — тот вовремя увернулся. Совсем забыла.

Пока я бегала по комнате собираясь, оказалось, вся моя одежда уже аккуратно разложена по полочкам и вывешена на вешалках в бездонном шкафу супруга. Когда успели все перенести? Вчера еще все было на месте. Не ночью же. Хотя с Рикера станется. Кстати муж все время пока я носилась в сборах, откинувшись на подушки, наблюдал за моим хаотичным движением полностью одетый и готовый к выходу. С его лица не сходила довольная улыбка. Как мне хотелось стереть ее с наглой морды, не передать. Но, увы, не моя весовая категория. Еще не скоро я наращу достаточно массы, чтобы быть с мужем на равных. Как позитивно я, оказывается, смотрю в будущее: 'еще не скоро'. Может быть, что и вообще никогда. Но об этом я думать не буду.

Рикер решил проводить меня лично. Идти пришлось не слишком долго. Остановившись перед одной из дверей, заметила, что супруг тянется ко мне с явным намерением обнять. Инстинктивно отпрыгнула от него подальше. Вот еще. Он и так взял уже что хотел. Чего днем пристает? Мужчина не стал ничего предпринимать в ответ, только посмотрел на меня с прищуром.

— Миа, надеюсь, ты понимаешь, что когда от меня убегаешь, только еще больше этим провоцируешь.

— Охотничий инстинкт? — подходить, тем не менее, не тороплюсь.

— Вероятно, — стремительное движение и я не успеваю увернуться. Меня с силой прижимают к стене. Рикер склонился надо мной, пальцами поднял мой подбородок, заставляя смотреть ему прямо в глаза.

— Сейчас мы пройдет в аудиторию. Там уже должна собраться комиссия. Свой компьютер отключишь, и сдашь им на время экзамена. Тебе дадут тесты. Все помещение будет под наблюдением, так что любое жульничество, как со стороны экзаменаторов, так и с твоей, сразу будет замечено.

Сказав это, Рикер целует. Мне уже приходилось в своей жизни целоваться. Не так чтобы много, экспертом меня точно не назовешь, но бывало, чего таить. Иногда ради любопытства, иногда парни крали поцелуй, а иногда и на спор. Может быть, и до чего другого бы дошла, но Вирон всегда был сильно против, мутузя всех потенциальных претендентов. Сам он никогда не пытался меня целовать, был для меня словно старший брат, и все время внушал мысль, что я должна себя ценить, и с кем ни попадя в отношения не вступать. Идеалист. Если бы не он, я бы наверное сломалась в свое время.

Поцелуи мужа были… профессиональными. Если судить объективно, то из всех, с кем я целовалось, он делает это лучше всех. Но с кем я целовалась? Со всякими сопляками, при этом сама похвастаться своим опытом не могла. А еще Рикер был настойчивым и очень требовательным. Он все больше углублял поцелуй. Его руки начали шарить по моему телу, все сильнее прижимая к себе. Я ждала. Но он не торопился отпускать. Наконец, не выдержав, вновь укусила его, как вчера после боя, только не до крови, однако не менее чувствительно.