Бездна

— Дима сказал, она сейчас в гостиной, — произнес я полувопросительно. Отец кивнул; хотя я уже начал чувствовать усталость, но ждать больше не мог. — Ты можешь позвать ее сюда?

Отец нахмурился и явно собирался мне отказать, но неожиданно в дверь кто-то легонько постучал. Мое сердце замерло. Не знаю, как я почувствовал, что это пришла она, но я был абсолютно в этом уверен. Папа тоже сразу догадался об этом по выражению моего лица; возможно, раньше он думал, что ему удастся отложить эту встречу, но теперь он понял всю несостоятельность своей идеи.

Пока мы с отцом переглядывались дверь тихо приоткрылась, и на пороге показалась Амаранта.

Было удивительно, как я мог забыть, что она так прекрасна.

Наверное, память человека не может вместить в себя образ подобного совершенства. От восхищения у меня перехватило дыхание, и я не мог произнести ни слова. Казалось, я видел ее впервые. Я жадно всматривался в ее черты, пытаясь запечатлеть в сознании этот неземной образ.

Ее волосы были уложены в ту же прическу как и в прошлый раз, я не мог разобрать замысловатого плетения. На ней снова было короткое белое платье, не скрывавшее длинных стройных ног. И, конечно, она была босиком. Я не мог не улыбнуться этой ее маленькой прихоти.

Амаранта неуверенно улыбнулась в ответ, но осталась стоять на месте. Я почувствовал нетерпение. Почему она не проходит? Я знал, что все россказни о том, что вампиры не могут войти без приглашения просто выдумки. Возможно, их создали сами вампиры, чтобы люди, заходя в свой дом, расслаблялись и становились легкой добычей. Но отчего тогда она медлит? Я нервно заерзал на кровати.

Отец тоже был в недоумении. Но так как его мозг не был парализован восхищением, он гораздо раньше, чем я, понял истинную причину задержки. Он подошел к окну и задернул шторы. Я почувствовал себя идиотом. Ну конечно, все дело было в солнечном свете, который, проникая через окно, заливал всю комнату. Я мысленно поблагодарил Глеба за его любовь к плотным шторам, они полностью скрыли спальню от лучей солнца, и в комнате воцарился полумрак.

Амаранта переступила порог и в нерешительности взглянула на отца. Он нехотя кивнул и покинул мою спальню, тихо прикрыв за собой дверь. Когда это они научились понимать друг друга без слов? Возможно, я и был без сознания всего часов десять, но за это время, похоже, многое успело измениться.

Эмми снова улыбнулась мне, села на край моей кровати, и я тут же забыл обо всем на свете.

— Кажется, ты вернула свой долг, — сказал я очередную глупость.

В разговорах с ней я постоянно терялся, как малолетний школьник, и нес всякую чушь.

— А мне кажется, что ты слишком много болтаешь. Разве ты не должен отдыхать? Или что там обычно де лают люди после операции? — Ее голос, как всегда, завораживал и лишал возможности здраво мыслить, и я позволил себе погрузиться в его волшебную музыку.

Боже, до этой минуту я даже не подозревал, как сильно мне не хватало звуков ее голоса. Наверное, надо было что-то ответить, но я, кажется, прослушал вопрос.

Когда ко мне вернулся слух, а вместе с ним и зрение, я заметил, что ее внешность все же немного изменилась. Эта перемена взволновала меня. Не получила ли она вчера какую-то травму? Я с тревогой всматривался в ее черты. Ее кожа стала еще бледней, а под глазами залегли темные круги. Да и сами глаза, кажется, немного утратили свой неземной блеск, хотя цвет все так же потрясал. Несмотря на эти перемены, а может, благодаря им, она казалась еще более тонкой и беззащитной, а, главное, притягательной для меня Как она могла вчера справиться с оборотнем? Мыслимо ли это?

Амаранта сидела у меня в ногах, слегка склонив голову к правому плечу, ее внимательные глаза следили за каждым моим движением.

— Он не ранил тебя?

Одна из ее тонких бровей приподнялась вверх. Она и правда не сразу поняла, о чем я говорю. Но потом она неожиданно рассмеялась, и я чуть не умер. Если ее голос был прекрасен, то смех я мог бы назвать божественным. Он искрился и будто переливался всеми цветами радуги; не думаю, что есть такие слова, которыми это можно было бы описать. Невозможно было оставаться равнодушным, слушая эту симфонию, и я рассмеялся вместе с ней. Когда она смолкла, мое сердце вновь начало биться.

— Неужели ты серьезно думаешь, что он мог бы мне навредить? Мне казалось, твой брат достаточно красочно описал тебе сцену нашего сражения с псом.

Слово «пес» она произнесла с презрением. Еще бы, ведь вампиры брезговали оборотнями и предпочитали с ними не связываться. Именно поэтому мы с трудом поверили в возможность сговора между волками и вампиром.

— Ты подслушивала? — наконец, до меня дошло, что означают ее слова.

Как еще она могла узнать, о чем мы недавно говорили с Димой?

— Вот еще, — она фыркнула, — просто у меня отличный слух. Я и сейчас при желании могу слышать о чем говорят в гостиной. Хочешь узнать? — Она игриво прищурила глаза, и я невольно улыбнулся.

— Не очень-то, — я пожал плечами.

За разговором с ней я совсем забыл о своей ране, тогда как рана прекрасно обо мне помнила.

Неловкое движение тут же отозвалось прострелом во всей левой части тела, и мое лицо скривилось от боли. Амаранта немедленно подалась ко мне, но внезапно остановилась и замерла. Я не понял, что послужило этому причиной, и скосил глаза туда, куда она так пристально смотрела. На моей повязке выступила кровь. Эмми судорожно вздохнула и резко отодвинулась назад. Когда я снова перевел на нее взгляд, она опять улыбалась, как ни в чем не бывало. Казалось, красное пятно на моих бинтах вообще ее не интересует. И все же я не мог не заметить, как старательно она отводила от него глаза. Но я по-прежнему чувствовал себя в безопасности, как бы странно это ни звучало.

— Как ты смогла так быстро оказаться рядом? Ты что, следила за мной? Ты вообще уезжала из области, как я просил? — засыпал я ее вопросами, отчасти, чтобы отвлечь, отчасти потому, что мне было действительно интересно узнать ответы.

— Не все сразу, — она подняла обе руки, как если бы защищалась. — Ты устал, я вижу. Да и на дворе уже стемнело, — она кивнула в сторону окна.

Оказывается, те солнечные лучи, которые мешали ей войти в комнату, были лишь прощальным выступлением на бис перед закатом. А я-то думал, что день только начался. Я почувствовал тоску. Сейчас она уйдет, а я совсем не хочу ее отпускать.

— Тебе надо идти? — тихо спросил я, хотя прекрасно знал ответ.

Какое-то время она не отвечала, задумчиво глядя мимо меня, как если бы взвешивала все «за» и «против» какого-то решения.

— Пожалуй, если ты позволишь мне воспользоваться твоей кроватью, я смогу остаться, — Амаранта посмотрела на меня, и я только сейчас заметил, какой уставшей она выглядит. — Я бы не отказалась от пары часов сна.

Кровать была широкой, на ней оставалось много свободного места. Мне даже не нужно было двигаться, чтобы она смогла лечь. Я сделал приглашающий жест, и она тут же аккуратно свернулась возле меня калачиком. Она лежала лицом ко мне, на боку, ее глаза внимательно следили за мной.

— Ты не боишься меня? — наконец спросила она после нескольких минут тишины.

— А разве должен? — Я изобразил удивление.

На самом деле я чувствовал себя как никогда спокойно, и страх был последней эмоцией, которая могла бы сейчас посетить меня.

Она задумчиво улыбнулась, но больше ничего не сказала. Я наблюдал, как ее глаза медленно закрылись, а черты лица разгладились. Она сразу стала похожа на маленькую девочку, которой, наверное, когда-то была. Ее близость не вызвала у меня никаких низменных эмоций, сейчас я чувствовал только теплоту и нежность к девушке, засыпавшей рядом со мной.

Кое-как мне удалось накинуть одеяло ей на плечи. К тому времени ее дыхание выровнялось (как ни странно это прозвучит, она дышала, хотя могла при же ланий обходиться и без этого), и она заснула. Я взял ее за руку, и наши пальцы переплелись.

Я молча смотрел в потолок. Рука Эмми была холодна, как лед, а это могло значить только одно — она чертовски голодна. Возможно, вы заметите, что она не так давно убила двоих здоровых мужчин. Но, насколько я знал, она так и не успела толком насытиться. Отец и Глеб рассказывали, что трупы, которые они закопали на пустыре за школой, были полны крови. Прибавьте к этому ее ранение и то, что вампиры в драке теряли не меньше сил, чем и люди. Вот только им для поднятия тонуса нужен вовсе не здоровый сон. Так что эта ночь не принесет ей облегчения.