Wolfhill (СИ)

– У меня тут друзья, мам, школа. Выпускной класс, - девушка решает надавить на жалость, – Бабушка, в конце концов. Не оставлю же я её одну!

Мама устало вздыхает и говорит:

– Бабушка не против.

– Что? – не верит Раныль и смотрит на родственницу.

Госпожа Хан стоит у окна и молчит. И подает голос, не глядя:

– Это для твоего же блага.

– Нет…- шепчет девушка, не веря своим ушам. Раныль чувствует себя так, будто её предали.

Пока она приходит в себя в дверь стучатся и бабушка подрывается тут же, будто найдя предлог сбежать. Судя по возне и притихшим голосам, приходит тот, кого Раныль, честно, ждала уже очень давно.

– Чонин! – выбегает она в коридор. Бабушка смотрит на юношу с плохо скрываемой холодностью, а тот в свою очередь не смеет посмотреть ей прямо в глаза.

– Чонин! – бросается к парню. Обнимает его так сильно, что сама же начинает задыхаться. Тот утыкается ей холодным носом в волосы и делает жадный вдох.

Сзади слышится мамино тактичное покашливание и молодым людям приходится отстраниться друг от друга.

– Здравствуйте, меня зовут Чонин – я одноклассник Раныль, - Ким безошибочно определяет гостью.

– Приятно познакомиться, - мать выдавливает из себя вежливую улыбку. Вряд ли бабушка говорила ей про Чонина – думает Раныль – так что волноваться пока не о чем.

– Здравствуйте, - слышится следом и в дом входит Тэрим, с заснеженной шапкой и пакетом апельсинов.

Они одним кругом сидят в гостиной и пытаются поддержать разговор. Когда с любезностями было покончено, Раныль не выдерживает и начинает снова.

– Я никуда не поеду, мам.

В ответ родительница лишь звучно вздыхает.

– Что? Ты уезжаешь? – голос Тэрим звучит выше обычного.

– Нет.

– Да, - говорят одновременно Раныль, мама и бабушка.

Тэрим непонимающе смотрит на маму Хан.

– Вы хотите её забрать? – догадывается Чонин.

– Да. Здесь, боюсь, слишком уж опасно для моей неуклюжей дочери.

Раныль раздражённо выдаёт сквозь сжатые зубы.

– Мама.

Но та поднимается и смотрит строго.

– Я не собираюсь спрашивать твоего мнения, дорогая. Из нас двоих, я – мать. Начинай собирать вещи, мы выезжаем завтра.

\

Раныль чувствует, как начинают замерзать пальцы. Она кутается в свою куртку и нервно прикусывает губу.

– Я не хочу уезжать, слышишь? Не хочу! Только не сейчас…- девушка делает глубокий вдох и даже не пытается бороться со слезами.

– Давай сбежим что ли вместе…

Чонин начинает хрипло смеяться, и от его голоса у Раныль сжимается сердце.

– Твоя мать права, - говорит он затем.

– Тебе надо ехать, - говорит и замолкает.

Хан перестает плакать и впивается в него стеклянным взглядом. Смотрит, будто сквозь и, кажется, даже перестаёт дышать.

– Ты серьёзно?

Что значит, ей надо ехать? А ведь только недавно они же признались друг другу… что он имеет ввиду?!

– Абсолютно.

На часах три ночи, и вокруг светло лишь благодаря трём слоям снега. Не видно даже луны.

– Скажи, что ты шутишь.

Чонин делает шаг назад, будто в попытке отстраниться от неё. И ощущение проскользнувшего холода между ними совсем реально.

– Не шучу, - качает он головой, – Ты думала, что нас ждёт?

Раныль непонимающе ломает брови.

– Я не покину Вульфхилл, Раныль, я – часть стаи. И моё место здесь. Ты это примешь? Остаться в этом месте. Навсегда.

– Почему все вокруг считают нормальным решать за меня? Думаешь, я не смогу?

Чонин улыбается и качает головой.

– В том-то и дело, Раныль, ты останешься, приняв это как вызов себе и окружающим. Да и при всём желании, я могу и заставить тебя остаться, - он по-прежнему улыбается, только на этот раз как-то искажённо, шутя напоминая об истинной силе Метки - подавлять любое людское желание, делая его своим рабом.

– А если когда-нибудь и захочешь уйти – просто не сможешь, тебя будет съедать чувство вины и обязанности. К тому же, человеку не месту в наших кругах.

– И к чему ты клонишь? – девушке становится физически тяжёло дышать. Догадка сбивает почву из под ног.

– Тебе нужно уезжать.

– А если я не хочу? – Раныль начинает постепенно злить попытка окружающих ею командовать. Так теперь и Чонин туда же.

– Просто попробуй. Вдруг тебе понравится обычная жизнь, - пожимает он безмятежно плечами. Будто ему в самом деле на неё плевать.

– Мне начинает казаться, что ты просто хочешь от меня избавиться, прикрываясь добрыми намерениями.

Чонин смотрит неотрывно пустым взглядом и играет желваками, постепенно начиная злиться.

– Просто уезжай. Там видно будет.

Даже не удосужился руки из карманов вытащить, всем своим видом показывая равнодушие. Раныль пятится назад, не сдерживая слёз, и вскоре бросается в бег в сторону дома.

Чонин так и остаётся стоять на месте, больше не заставляя себя натянуто улыбаться. С ним всегда будет именно так – опасно, на грани жизни и смерти. И он даёт ей выбор, который, видит бог, дался его эгоистичной натуре с огромным трудом. Будь его воля, ни за что бы девушку никуда не пустил. Но он позволяет ей выбрать самой.

И он не знает, чего боится больше: что она не вернётся или же, наоборот, вернётся.

Комментарий к XV

ох, остался ли ещё кто-то, кто читает это..?

========== XVI ==========

Комментарий к XVI

вы возможно проигнорируете, но всё же - the neighbourhood - void (она лечит мне душу)

касательно работы

я пишу её с прошлого года и совру, если скажу, что в ней в не было частички меня самой;

если вы ждали её продолжения так же, как я - появления вдохновения, то есть долго-долго и почти бессмысленно, то хочу искренне извиниться за ожидание и за неё же спасибо.

приятного чтения (:

У Тэрим от холода начинают сводить зубы. Девушка стоит посреди заснеженного леса и смотрит вдаль задумчивым взглядом. Плотнее запахивает своё пальто и ёжится от царапающего холода.

Зябко.

Тэрим, кажется, впервые не рада новому году. Привычно ассоциировавшийся со счастьем и восторгом праздник ныне вызывает лишь чувство затяжной грусти.

Всё хорошо, на самом деле, Сон понимает это; разумно оценивает всю ситуацию со стороны и ещё раз приходит к выводу – всё замечательно.

Однако это вовсе не мешает ей предаваться тяжёлым думам.

В этом году они закончат школу и всё изменится. Они больше не будут детьми; её друзьям Бэкхёну и Кёнсу, а с недавних пор ещё и Чонин на пару с Сехуном, предстоит остаться здесь, дома, исполнять свой долг перед стаей.

А ей же, ведьме, чьи силы были разбужены происходящим извне, теперь предстояло заново учиться жить со своей новобретенной природой и направлять её только во благо. «Это – твой долг» сказала тётушка Ха. Боже, как же её тошнит от этого слова.

Раныль жива после случившегося и это поистине то, что важнее всего.

А ещё её нет рядом.

Мать Раныль сдержала своё слово – забрала дочь на следующий же день, дав им «на попрощаться» жалкие двадцать минут. Возможно ли уместить в это смехотворное время всё то, что копилось внутри месяцами, и ту тоску, что уже съедает тебя от одного лишь взгляда на подругу?

Тэрим поправляет спадающую с головы шапку и улыбается, когда Кёнсу и Чонин отряхиваются от упавшего на них с ветвей ели снега. Для Сон лучшим способом хоть как-то придти в колею было занятие привычными делами – организация новогоднего праздника в школе в том числе. Пока мальчики срубают пушистую ель, девушка думает, что Раныль так и не увидит зиму в Вульфхилле.

Вздыхает и смотрит в небо. По крайней мере, они все живы.

Да.

Это самое главное.

Чонин будто читает её мысли, смотрит прямо в душу и будто бы кивает. Тэрим может лишь догадываться, насколько волку тягостно от своего меченого человека. Но девушка уверена в том, что чувствует её одноклассник, подросток всего лишь на самом деле, в разлуке от любимой девушки.

Тэрим растягивает губы в мягкой улыбке. Чонин её зеркалит, но Тэрим видит, как искажённо у него это выходит.