Очень приятно, Демон! (СИ)

Наверное…

— Нужно вернуться.

— Нанами, ты что, с ума сошла? Я только тебя увёл из тех зарослей. Может потрудишься объяснить мне, какого чёрта ты гуляешь в какой-то глуши в компании Акиры и ещё каких-то дикарей? А я, как болван, бегаю и ищу тебя!

— Нет времени на разговоры. Всё объясню потом. Акира тут не при чём. Наоборот, он помог мне выбраться. Надо помочь ему.

Лис ухмыльнулся и потеребил её волосы, слегка взъерошив.

— Точно головой ударилась. Если я вернусь, так только за тем, чтоб помочь тем ребятам его добить.

— Но ведь он помог мне!

— Видимо, не мог поступить иначе.

— Но ведь он был твоим другом! — последний аргумент.

— А теперь давно стал врагом! После того, как убил всех тех, кого я любил… — зарычал лис.

Нанами смотрит на него, не моргая. Вспоминает жестокие слова Акиры. Не зря говорят, что капля точит камень. И хоть богиня говорила, что никогда не поверит в наговоры на любимого, но Акира, как истинный демон, умел убеждать. И вот теперь в голове была мысль: а что если он был прав? Что если Томоэ и правда ответил на её чувства из жалости? Из обычного чувства долга слуги перед госпожой. Чтобы не разочаровать её. А в действительности же всегда любил только Юкидзи.

— А меня ты любил, Томоэ? — голос срывается от набежавшей грусти и тоски.

Больно. Как же больно сознавать, что он никогда не принадлежал ей по-настоящему. Забота. Защита. Внимательность. Всё это лишь потому, что она его госпожа, а он хранитель. Поэтому она закрывает свою печаль руками, пытаясь спрятать от него. Хранитель не ожидал такого поворота событий. Удивлённо смотрит.

« Да что с ней сегодня такое….С самого утра сама на себя не похожа!»

Возможно, успокоится, если он обнимет её. Согреет своим теплом и любовью. Но она решительно отталкивает его ласку. Отходит в сторону. Не подпускает. Вновь эти глаза, полные слёз, смотрят на него, как на…как на чужого…

— Нанами, конечно я люблю тебя. Чего ревёшь? Глупая, — он стирает слёзы с её щёк. Она грубо отталкивает его руки.

Не хочет лживой заботы. Хочется настоящего. А он всё делает только потому, что связан паршивым контрактом.

— Хватит, Томоэ. Я …я не знаю почему ты меня так и не смог полюбить. Когда я встретила тебя в прошлом, ты был груб со мной, но хотя бы был искренним. Всё делал от души. Привязанность, что ты питал ко мне, была настоящей. Для тебя с тех времён прошло 500 лет. Со мной ты провёл считанные моменты, а с Юкидзи три года…. Я не дурочка и всё понимаю. Не надо считать меня дурой!!!

Снова хнычет. Уже во весь голос, не сдерживая рыданий.

« Что за фигня? Откуда этот бред… — лис стоит в недоумении, будто дубиной огретый»

— Ооо, Нанами-тян, — послышался голос Микаге сзади. Заметив ревущую богиню, он остановился. Вопросительным взглядом посмотрел на хранителя. Тот лишь пожал раздраженно плечами.

— Нанами-тян!!! Наконец-то я в любимом храме! — орал Мидзуки.

Подбежал к богине и крепко обнял её. Потискал.

— А почему вы не спите? Сейчас только 5 утра? — довольный змей посмотрел в заплаканное лицо богини, и улыбка исчезла с губ. — Эй, лииис!!! — зашипел он. — Что ты сделал моей хозяйке?

Нанами отошла от Мидзуки, вытерла слёзы.

— Скройся, гадёныш. Иначе я зажарю тебя на завтрак. Нанами, иди в храм! На сегодня достаточно твоих глупостей.

— Глупостей? — в голосе полно упрека. — Ты всё это время сравнивал меня с Юкидзи, разве нет, Томоэ? Пытался разглядеть во мне её черты? Это тоже глупости? Сердце ёкая может быть отдано только одной женщине и только один раз. Разве не ей ты его отдал?!

Микаге понял, что тут они со змеем, мягко выражаясь, ни к месту. Это личное дело Нанами и Томоэ. Пожалел о своем поспешном решении вернуться раньше.

— Ой, Мидзуки, что-то саке больно захотелось. Прошу, пойдём в храм. Приготовь его мне.

— В 5 утра?! — возмутился хранитель.

— Ддаа! — так грозно, что Мидзуки беспрекословно подчинился.

Томоэ внимательно смотрел на богиню. Пытался пробраться внутрь. В самую голову. Если сможет, то и в сердце. Хотел узнать её тревоги и опасения. А главное, откуда столько ереси взялось.

— Это Акира вбил всю эту ерунду в твою голову? — спросил Томоэ. Глядел не в бровь, а в глаз. Ситуация уже выводила его из себя.

 — Нет, Томоэ. Он тут не при чём. Не надо искать виноватых там, где их нет! — ложь, но лишь отчасти. — Я сама всё поняла, когда после прошлой ночи ты смылся в чайный домик…. — тише чем когда-либо. — ….к тануки.

Снова плачет. Закрывает лицо. Царапает руками, поспешно вытирая слёзы.

« Так вот в чём причина. Вот почему она весь день как с цепи сорвалась. Сама не своя»

На лиса будто нашло озарение. Теперь мозаика наконец-то стала собираться в картинку.

— Да, я пошёл в чайный домик, — а в голосе ни нотки собственной вины. — Там просто живёт моя старая подруга, — задумавшись, он исправился. — Жила.

— Которую ты тоже любил? Томоэ, ты такой любвеобильный оказался, — полно сарказма в словах. — Любишь всё, что движется, кроме меня. Хотя и правда. Куда уж мне, такому ничтожеству, жалкому человечишке, ни на что негодной богине, до пышногрудых красавиц?!!! У меня ведь нет ничего, что тебе может быть интересно! Что молчишь? Нечего сказать?! Ты даже на чувства мои ответил потому, что ты хранитель и должен потакать мне во всём! Это ведь твоя обязанность, а не собственное желание!!!

— Что заа??? — у лиса аж челюсть отвисла от таких откровений.

— Не надо оправданий, Томоэ, — а Нанами уже всю трясет.

Её состояние можно описать лишь одним словом — истерическое. В груди всё переворачивается, всё сломано от предательства лиса. А теперь она дала волю всему, что её мучило.

« Пора заканчивать эти истерики! Эта глупая изводит себя и меня пытается»

Томоэ просто сгребает её в охапку и прижимает к себе, приподняв над землей. Нанами сопротивляется. Трепещется в его руках, как маленькая дикая пиранья. Не хочет, чтоб он трогал её из проклятого чувства долга. Противно сознавать, что ему до неё есть дело только из-за того, что он ей служит. Только из-за проклятого контракта! Гори он лисьим огнём!

В её голову врывается отчаянная мысль. Теперь она знает, как положить этому конец.

Широко распахнув свои красные от слёз глаза, она смотрит на невозмутимого лиса и в ту же секунду касается его губ своими.

Поначалу он не понял и доверчиво ответил на поцелуй. Но он мокрый, солённый, в нём нет нежности и любви. Лишь одна горечь и не до конца высказанная обида.

Вот Нанами оторвалась от него и прикрыв глаза шепчет.

— Силами богини земли, я разрываю с тобой контракт, — абсолютно спокойно. Не думая. Не жалея.

И вот лис чувствует, как невидимые оковы слуги сползают с него. Свобода снова возвращена ему. А радости от этого нет. Длинные серебряные волосы развиваются на ноябрьском ветру. Глаза приобрели совершенно чёткий оттенок фиолетового. Клыки теперь острее чем обычно.

Испуганными глазами Нанами смотрит на него. Беспощадно красивого предателя, который дарил себя другой. А вот она не смогла подарить себя другому всецело. Разница ещё в том, что Томоэ дарил только тело, а она подарила часть души. И кому? Его врагу. Конечно, стыдно. Но если б Томоэ не вырвал ей сердце и не разбил, как ненужную игрушку, она бы не допустила того, что произошло с Акирой. По правде сказать, она и того, что случилось, не хотела допускать….и всё равно вышло как вышло…

Нанами ждёт, не отрываясь от беспощадно красивых глаз Томоэ. Ждёт свой приговор. Теперь он полностью свободен. Независим ни от кого. Не связан проклятым и уже ненавистным ей долгом. Воля и свобода возвращена ему. Как и право выбирать.

Томоэ отпускает её на землю. Берет заплаканное лицо в тёплые руки, приближает свои губы и целует их. Как же он их целует…с такой любовью и нежностью. Его мягкие, желанные губы стирают и уносят напрочь все тревоги, всю прошлую боль и обиду. Сердцу они дарят покой и необычную гармонию.

И богиня обнимает его в ответ. Своего любимого дикого лиса. Прижимается к нему сильнее губами и гладит по длинным серебряным волосам. Хочется чувствовать его руки на себе, которые не спрашивают разрешения и, наплевав на приличия, сжимают её девичью попку под юбкой.