Дар-2: Северный пик (СИ)

— Удивительный, однако, состав у вашего чая, — уважительно хмыкнул он, подтверждая ее наблюдения.

— Это хорошо или плохо? — усмехнулась Флорантиль, нарезая ломтиками сыр.

Наг тем временем опустился на стул подле стола, предварительно распахнув полы одеяний. Плащ он снял, как только получил приглашение.

— Просто для меня явилось сюрпризом, что кто-то умеет сочетать ядовитые растения в составе так, что они не могут навредить, а лишь укрепляют силы…

Хозяйка улыбнулась, кидая на него украдкой взгляды.

— В холодное утро — самое то, не находите?

Териасстрисс улыбнулся, принимая от Флорантиль горячую чашку. На среднем пальце его левой руки полыхнул камень глубокого зеленого цвета в обрамлении затейливой оправы.

И в этот миг окружающий мир ощутимо вздрогнул.

Дельфи снился Эльмхорас. Нет, сон не был воспоминанием, потому что не был никогда настоящий Эльмхорас таким: тихим, безлюдным, пугающим… Она брела по залитым солнцем улицам, хрупая снежной коркой под сапогами. Безжизненные каменные здания возвышались над головой, чернели проемами окон и распахнутых дверей, трепетали флагами на ветру. И ни души не было более.

Давнее воспоминание, даже не образ, а просто чувство, в мгновение затопило все тело и болезненно скрутило душу. Удивительно… А ведь казалось, что она и не помнит ничего…

Она бродила по городу весь день и весь вечер. А потом пришла ночь. А с ней и холод. И вот тогда стало совсем невыносимо. Как если бы некуда больше было идти, а ночь — такая обещающая, такая холодная — звала в тепло домашнего очага, в объятия любимых и любящих, в такие родные запахи разогретого дерева и смолы, дыма очага и еды, горячего чая и таких родных теплых рук. Отец пах снегом и выделанной кожей. А мама — теплым хлебом и пряным чаем с медом.

Но двери не было. Как и света в окнах. Только холодные звезды, поземка под ногами и равнодушно блестящий снег… В душу вцепилась зубами безысходность и паника. Дельфи металась по темным улицам и звала кого-то, и слезы замерзали на щеках…

Она вскинулась на кровати и огляделась. Ее окружала уже привычная обстановка их с Кросстиссом комнаты. Только пустой и выстуженной. Холод был везде — внутри и снаружи, и от этого стало казаться, что она так и не проснулась, а все еще парит в своей ледяной пустоте без возможности согреться.

Но тут же дверь комнаты распахнулась, и внутрь бесшумно скользнул Ааргард. В руках он держал поднос с завтраком. Бегло окинув свою подопечную колючим взглядом, дракон направился к возвышению, не сказав ни слова.

Дельфи подтянула коленки, обхватила их и съежилась, стараясь унять дрожь. Даже воздух врывался в легкие какими-то кусками, заставляя труситься в одеялах еще яростнее.

Хранитель же, водрузив поднос между подушек, вернулся к ней взглядом, нахмурился, покачал головой и направился в ванную. И что ему снова не так? Дельфи заерзала в одеялах, и, неуклюже наклонившись вперед, поползла на четвереньках к краю кровати. Чувствовала она себя так, как если бы махала мечом вчера весь день, или нет — летала на драконе! Не выдержав, в конце кровати она даже застонала, на что из ванной тут же возникла обеспокоенная физиономия Ааргарда.

— Что ты тут стонешь? — недовольно поморщился он. — Давай, немочь, ванная готова…

— И тебе доброе утро, — прохрипела она и спустила босые ноги на каменный пол.

Перед глазами стало воспоминание о самом первом сне, где она совсем маленькая вот точно также выныривала из-под теплого одеяла и бежала к маме, несмотря на стылое утро…. И душу вновь как будто прищимило и безжалостно дернуло, из глаз с готовностью брызнули слезы.

— Шесс, — неожиданно сочувствующе просипел Ааргард, а когда она сползла, подвывая, на пол, вдруг вообще сделал невероятное: сел рядом и притянул ее к себе. Стоило его рукам заключить ее в объятия, волны разрывающих эмоций хлынули из нее потоком. Дельфи стиснула пальцами куртку дракона и уткнулась лбом в его грудь, захлебываясь плачем. А Ааргард гладил ее по голове и сильнее прижимал к себе.

Постепенно отчаяние сменялось полным опустошением, дрожь — приятным обнадеживающим теплом, пусть и позаимствованным, но таким необходимым. Она затихла в руках дракона и наконец глубоко вздохнула.

— Давай, — подал он голос, — тебе нужно согреться…

Дельфи в мгновение ока оказалась в его руках на пути в спасительное тепло ванной.

— Справишься сама, или помочь? — слабо усмехнулся Ааргард, когда Дельфи, поставленная драконом на каменный пол, уставилась пустым взглядом на горячую воду. Она вдруг так посмотрела на него, будто увидела впервые.

— Я… быстро… — смущенно прошептала девушка. Ааргард серьезно кивнул и вышел.

Горячая вода окончательно привела в чувства и вернула Дельфи в реальность. Реальность была неумолима… И все же нужно было как-то принимать ее. Осторожно пошевелившись в воде, она вдохнула поглубже. Нет, все же она была благодарна за то, что ей вернули пусть и немногочисленные воспоминания и сказали правду о произошедшем, хотя, вопреки ожиданиям, это не заполнило пустоту внутри, а лишь ярче обозначило зияющую там дыру потери…

— Шесс, — обеспокоенно позвал дракон под дверью и более привычно проворчал, — вылезай…

Пришлось подчиниться. Беспокоящийся и переживающий Ааргард являл собой нечто настолько невероятное, что Дельфи даже отвлеклась от грустных мыслей в пользу последнего. Неужели она так жалко выглядела, что даже его проняло? Что-то сегодня совсем все не так… И главный вопрос, надсадно ковырявший ее изнутри на заднем плане все это время: где же Кросстисс? Боится показаться ей на глаза? Или осуждает за вчерашнее? Ни то ни другое на него похоже не было. Но и похожего еще не происходило… Когда Дельфи вспоминала его взгляд вчера, самой хотелось бежать без оглядки.

Высунув нос из ванной, она попросила дракона подать ей теплые вещи, и, одевшись, вышла наконец к завтраку.

Какое-то время они сидели молча, каждый в своих мыслях. Ааргард периодически кидал на нее хмурые взгляды, но молчание не нарушал, чем вконец и взбесил.

— Что не так?! — рявкнула она неожиданно даже для самой себя.

Дракон сначала непривычно растерялся, а потом и вовсе обиженно нахмурился.

— Все не так, — высказался он наконец, как обычно честно, что внезапно вызвало у Дельфи какую-то злую радость: как бы ни было безнадежно, этот не будет ее беречь и прятать от нее правду. Она пронзительно глянула на Ааргарда.

— А подробнее? — потребовала она.

— Ночка была у меня просто на зависть самой Пустоши! — наконец привычно съязвил он, и, отхлебнув горячего чая, продолжил уже спокойнее. — Демоны оживились… Кросстисс с Азулом всю ночь проторчали в Зале Нити… Паршиво все у нас, Шесс. Белые, похоже, проигрывают…

Она отчаянно глянула на него. Действительно, паршиво. И такое благородное оправдание нашлось у ее спутника, что все ее догадки приобретали совершенно недостойное звучание…

— И что делать? — спросила она.

Дракон с готовностью пожал плечами:

— Я не знаю. Помочь пока ничем не могу…

— Пока? — усмехнулась она, и тут же пожалела об этом, дав себе мысленный подзатыльник. Конечно, ему же нужно умереть ради кого-то добровольно, чтобы стать Белым. — Прости, пожалуйста.

Ааргард одарил ее одним из своих самых эффектных взглядов, но тут же примирительно махнул рукой.

— Вряд ли это что-то сильно изменило бы… — добавил он.

Но Дельфи явно видела, что он в это не верит. Вернее, не имеет это для него значение. Что значит не иметь возможности даже занять свое место в происходящем? Напряженные черты лица дракона красноречиво говорили об этом.

— А ты знаешь… — начала было Дельфи, но вдруг испуганно глянула на него и замолчала.

Тот выжидательно замер, демонстративно скрестив руки на груди.

— … ты знаешь, где находился Эльмхорас? — как можно спокойнее спросила она.

Ааргард прикрыл на миг глаза, качая головой, и Дельфи отчетливо поняла — каждый в Храме знает! Она было подалась вперед, решительно сжимая ладони, но тут же отпрянула от его резкого: