Нашествие гениев (СИ)

Заранее спасибо, всем мира и «лучей бобра», как говорится)

Проснулась я около восьми. Рюзаки сидел в той же позе, что и когда я заснула, — возникает вопрос: он хоть шевелился ночью, за исключением щелчков по клаве?.. Я выскреблась из-под одеяла, взяла одежду, бросила детективу: «Утро тебе, человечище», — и, дождавшись едва заметного кивка лохматой головушки, ломанулась в ванную. Настроение было на нуле. Но я знала, как его себе поднять! Надо было просто «поднять» Ниара. С дивана. Тогда и настроение следом за ним верх поползет. С такими радужными планами я, умывшись и переодевшись, гордой ланью проскакала на кухню и начала готовить завтрак. Радовать эти огрызки от Антоновки кулинарными изысками мне было «за подло», как бы выразились российские аналоги Мэлло, а потому я попросту наваяла гренки с сыром, салат из моркови, яблок, сметаны и сахара, а так же пожарила бекон и сварила нашим английским «не друзьям» по яйцу. Ягами, кстати, тоже каким-то макаром затесался в список «англичан», ибо яиц я сварила шесть. А вот себе и Греллю я такого удовольствия не доставила — мы с ней не очень любим завтраки в английском стиле, а потому нам двоим в качестве бонуса я решила несколько позже попросту сделать гоголь-моголь — те же яйца, но гораздо вкуснее. А гении обойдутся… без колбасных обрезков.

Покончив с готовкой, я поскакала повышать себе настроение — будить спящую снежинку.

— «Спят усталые игрушки, книжки спят»! — возвестила я на всю комнату, и плевать мне было, что в комнате напротив дрыхла мафия. Она меня ненавидит — я ее не уважаю. — А Найт спать не будет, ибо он не книжка и даже не игрушка, к тому же он уже отдохнул! Подъем, жертва транквилизатора! Хоре спать!

Ниар укутался в одеяло с головой и, кажется, заткнул уши. Нет, так не пойдет… Я резко дернула одеяло, и Вата остался без укрытия. Он таки спал в пижаме, которую вчера «на глазок» купил Дживас, и, надо сказать, глазомер у мафиозо оказался отменный. Впрочем, как же иначе? В играх и стрельбе ой как важно умение определять расстояние между предметами на глаз. И, кстати, мне не показалось — Ниар и правда закрывал уши ладонями. Я усмехнулась, склонилась над Ватой и начала щекотать его шею прядью собственных волос. Ривер щекотки явно не боялся, но ему было неприятно, и он от меня отмахнулся, причем заехал локтем мне по моське. По этой наглой хитрой моське, ага… Ай-яй-яй, Белоснежка! Ты берешь пример со злой мачехи-блондинки?

— Вставай, моя пышка, — хихикнула я, но Ниар не повелся. Ах, так? Ну все. Держись.

Я разъярилась и решила Ниара попросту вывести из себя — тогда он точно встанет. А потому ухватила подол его милой бежевой (прикиньте, роскошь какая! Сама выбирала, не хотела опять его в снеговика превращать) рубашки и потянула ее вверх. А у Ниара, оказывается, очень бледная кожа. Почти белая. Хотя чего я ожидала? Он же на солнце совсем не бывает — все башни строит! (Наболело, да…) Вооружившись прядью собственных волос, я склонилась над спиной Снежного Мальчика и начала его щекотать, да еще и дуть на бледную кожу. Ниар подскочил на месте и чуть не заехал мне пяткой в нос. Вот это он брыкается!

— С ума сошла?! — возмущение! Да! Я это сделала! Музей мадам Тюссо потерял один из экземпляров!

— А что такого? — я сделала самую невинную мордочку, какую только могла.

— Ты что творишь?! — о, а Ниар и не думает успокаиваться — он злится. Живем! — Ты меня раздела! Ты извращенка?!

— Ой, не строй тут оскорбленную невинность, — фыркнула я. — Еще скажи мне сейчас, что твою голую спинку не видел никто, кроме няни Хол и воспитательниц Вамми-хауса!

— Не твое дело!

О как! Это интересно…

— Найтик, — тоном Мисы-Мисы пропела я, — а у тебя были девушки? А ты с ними целовался? Обнимался? А вы заходили дальше любования на твои монументы из кубиков?

— Да пошла ты! — ого. Он в ярости. Довести Вату… Как так? Что за зверский ООС? Хотя его тоже понять можно. Зашвырнула судьба-злодейка из теплого штаба СПК в непонятную враждебную халупу, отняли дитятко от груди мамочки, пардон, от заботливых рук помощницы, и запихнули к злобствующей язве моровой, так эта язва еще и достает его ежедневно, спать нормально не дает, а сегодня и вовсе домогалась! Кошмар, бедный детектив N. Не завидую его судьбе! Но менять ничего не буду. Мне нравится его доводить…

— Ши-ши-ши, — рассмеялась я смехом Бельфегора из «Реборна». — Ты малость перенапрягаешь голосовые связки. Орите тише, дорогой мой, и люди к Вам потянутся!

— Ты больная, — он начал успокаиваться. Ну как же так?

— Нет, я здорова, как лошадь, а ты? Здоров? Уверен? Вы предохранялись?

— Да иди ты!

В меня полетела подушка, а Ниар вскочил и зло на меня уставился. Хомячок в ярости — страшный зверь, бойтесь его! А то укусит за мягкое место…

— Не-а, не пойду, мне и тут хорошо, рядом с моей белой каллой.

— Ты мной восхищаешься? — съязвил N, вспоминая язык цветов.

— А то! Твоя невинность умиляет!

И вот тут Вату прорвало.

— Впервые в жизни согласен с Мэлло, — зло прошипел он. В этот момент дверь напротив отворилась, и кто-то вышел, но мне было неинтересно: я внимала откровениям гениального сыщика. — Если бы ты умерла, было бы куда проще.

— И ты был бы рад? — усмехнулась я. Странно, но мне почему-то совсем не больно от того, что Ниар меня ненавидит настолько, что готов согласиться с Мэлло в том, что меня надо убить…

— Да! Если бы ты умерла, было бы хорошо!

— Заткнись, тупая Вата! — презрительный голос, полный злости и раздражения. С какого перепоя Мэлло в нашу разборку вмешивается?

Я удивленно обернулась к двери. Михаэль стоял в коридоре, одетый в эпичную водолазку с «Веселым Роджером», черные классические брюки, перетянутые ремнем с пряжкой в виде черепа, и обутый в свои любимые армейские берцы. В одной руке он держал шоколадку, а в другой — свою обычную одежду, причем руки были опущены и расслаблены. Впрочем, не только руки — все тело парня находилось в состоянии покоя, но это был ложный покой, затишье перед бурей. Любой опытный боец скажет, что из такого вот состояния обычно делают смертельные броски кобры…

— Тебе-то что? — вид Михаэля, что удивительно, Вату мгновенно успокоил. Наверное, он напомнил ему о том Ниаре, которого знают, как безэмоциональный компьютер для поимки преступников.

— Не смей говорить, что она должна сдохнуть, — прошипел Кэль.

— У тебя на эти слова монополия? — съязвила я.

— Да, — хмыкнул Шоколадный Принц. — Надо поговорить, иди на кухню.

— Не командуй мной, ты, Агент Паранойя! — возмутилась я, но Мэлло уже свалил в направлении, указанном им ранее. И что делать? Ладно, Вату я разбудила, настроение улучшилось. Пойду убью его общением с нервным мафиози…

Зайдя на кухню, я обнаружила Мэлло, сидевшего у окна в глубокой задумчивости. Что это с ним? А где же злость, ненависть? Ай, да ладно, чего я напрягаюсь? Стоит мне рот открыть, и они вернутся.

— Ну, и чего тебе надобно, старче? — вопросила я, поджигая газ на плите. Чайник успел остыть, пока я возилась со Снежинкой.

— Почему ты плакала?

Так, я не понял! Ты Дживас, косплеящий мою Шоколадную Фею, что ли? Что за на фиг?

— Помирать боялась, — отмахнулась я, а Кэль нахмурился.

— Скажи правду.

— Тебе какая разница? — ощетинилась я. — Ты меня ненавидишь? Вот и ненавидь дальше. А я продолжу плеваться ядом и язвить. Все останутся «при своих».

— Нет, — о, сказал, как отрезал… — Ответь.

— А почему я тебе подчиняться должна? — возмутилась я, нарезая овощной салат. Ясен фиг, никто помидоры-огурцы на завтрак есть не будет, но что-то мне не охота на Мэлло смотреть, особенно во время такой «задушевной беседы». Чего он пристал? Из-за спора с Майлом? Гады. Я им не игрушка.

— Ты мне и так достаточно крови попортила, так здесь говорят, кажется, — хмыкнул Кэль. Одно то, что он на меня не орал, ввергало меня в ступор, а тут… А тут он еще и заинтересовался моей жизнью. Вот если бы он со мной в первый же день так разговаривал, я бы до сих пор была той булькающей от удовольствия лужицей кавая, что явилась миру, когда ему явился Кэль. Но сейчас время упущено — поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Я повторно на те же грабли не наступлю и от маленькой приятности в благодушное настроение не приду, а то мало ли, меня решат опять катком в стенку закатать?