Грешные

Фруктовые деревья и цветы начинали расцветать, тем самым наполняя воздух своим волшебным ароматом. Признаться честно, я слегка завидовала Марли, что у нее есть такой сад. Он был настолько потрясающим, что его можно было увидеть в HGTV , но я прекрасно понимала, скольких сил потребовалось Марли и ее дочери, чтобы сад был в таком идеальном состоянии.

Но, к сожалению, это чудесное место оказалось пустым: тут не было ни Марли, выдергивающей сорняки или же подстригающей кусты колибри, ни Брайтон, отдыхающей в одном из уютных кресел с книгой в руках. Даже игривая музыка не доносилась из дома. Здесь абсолютно никого не было.

Черт, ну почему мне так везет? Почему их не оказалось дома именно тогда, когда я решила заскочить в гости?

Мне все же следовало позвонить Брайтон, несмотря на то, что я знала, как она не выносит звонков и жутко бесится, когда не может найти телефон. Но к моему огорчению, другого варианта не было. Поэтому, достав из кармана свой сотовый, я набрала ее номер.

Как и ожидалось, ответа не последовало. После сигнала я оставила голосовое сообщение: «Хэй, Брайтон. Это Айви. Позвони мне, пожалуйста, сразу после того, как прослушаешь это, хорошо? Заранее благодарю».

Сбрасывая вызов, я уже повернулась, чтобы уйти, как вдруг из—за угла...

Я что, только что увидела... крылья?!

Могу поклясться, что видела трепет крыльев за одним из кустов с ярко—розовыми цветами. Это были не крылья бабочки, да и для птицы они были слишком большими и прозрачными. Повернувшись, я уставилась на куст и потихонечку начала подкрадываться к нему. Остановившись, затаила дыхание. Вот!

За одним из кустов я вновь заметила какое—то движение: это было что—то смуглое с прозрачными крылышками размером с мою руку. Это что же, у них в саду есть брауни? Конечно, это невероятно и, тем не менее, вполне возможно: мне ли не знать. Ведь я точно так же нашла Динь на кладбище. Так отчего их тут не может быть больше? Возможно, даже девочки есть. И Динь теперь подружку себе заведет.

Я сморщила нос. О чем я, черт возьми, думаю? Даже если это девочка—брауни, я все равно не собираюсь забирать ее к себе домой и отдавать на потеху Динь: я же не торговец брауни, в конце то концов.

— Привет? — позвала я мягко. — Я не причиню тебе вреда.

Время шло, а я все так же стояла во дворике и разговаривала с кустом. Решив, что пора положить этому конец, я опустилась на колени и, протянув руку, осторожно раздвинула ветки. Я отодвинула в сторону покрытый листьями стебель и заглянула внутрь.

Но там никого не было.

Отпустив ветки, я со вздохом поднялась на ноги. Какое—бы существо там ни пряталось — брауни, или кто—то еще, не важно — оно уже успело удрать. Я, конечно, еще некоторое время послонялась туда—сюда, но ничего странного больше так и не заметила. Закрыв за собой калитку, я покинула этот восхитительный участок.

Мне было настолько приятно прогуливаться в тени массивных дубовых деревьев, что я не особо торопилась домой. Я все чаще начинала замечать, что постоянно куда—то спешу, но вот только куда и зачем — не понятно. Сегодня я совершенно свободна, ну если не считать того, что должна была позвонить Джо Энн, а дальше, кто знает, может куда—нибудь перекусить заскочим.

Примерно на полпути к своей квартире, я почувствовала, как волна дрожи пробежалась по моей спине и волосы на затылке встали дыбом. Я остановилась на углу, ощущая, как чувство преследования усиливается. Оно было настолько явным, что казалось, будто человек стоит прямо позади меня. Сердце бешено колотилось. Я обернулась, но никого не увидела.

Я стояла посреди улицы как вкопанная и единственное, что меня успокаивало, так это тот факт, что к моей ноге прикреплен кол. Большинство Фейри предпочитает выходить на охоту вечером или ночью, но и днем им выползать на свет божий никто не запрещает. Вот только неизвестно, что за мной следит именно Фейри, так как они не единственные, кого нужно опасаться в этом городе.

Я медленно обернулась по кругу, окидывая взглядом всю улицу. Со всех сторон меня окружали только люди, спешащие по своим делам.

Я продолжила свой путь, немного ускорив темп, но чувство преследования никуда не делось. Это ощущение не покидало меня до тех пор, пока я не прошла половину пути до дома. Оно рассеялось так же быстро, как и появилось, чего нельзя было сказать о моем набирающем силу чувстве беспокойства.

Как и в субботу, Рен ждал меня возле «Мамы Лаузи», со скучающим видом вытянувшись вдоль стены. Я прошлась рукой по волосам, убирая непослушные кудри под заколку. Мне было так жарко, что я потела с удвоенной силой и все, чего мне сейчас хотелось — так это содрать с себя джинсы да футболку и ходить полуголой, что, в принципе, все вокруг и делали.

Я весь день представляла собой странный клубок нервозности и непонятного мне волнения, а необъяснимый страх вообще колотился глубоко внутри меня так, будто возомнил себя резиновым шариком, бьющемся о стенки моего сознания. Мне ужасно не хотелось признавать, что причиной этого был Рен, но увидев его, я тут же вспомнила вчерашние слова Вал и сегодняшнее утро.

Жар прильнул к щекам, и я уже была готова развернуться, чтобы скрыться, пока он меня не заметил. Но куда мне было идти? Разве что за переполненную мусорку спрятаться. Сейчас я бы с куда большей радостью сразилась с Фейри, чем встретилась с Реном, и это было ужасно глупо с моей стороны. У меня не было ни единой причины, чтобы чувствовать неловкость рядом с ним. Та—а—ак, успокойся, истеричка! Я расправила плечи и с высоко поднятой головой двинулась вперед по направлению к сувенирному магазину.

Рен повернул голову и, заметив меня, улыбнулся. На его щеках незамедлительно появились две ямочки и он протянул мне руку. Меж его длинных пальцев красовалась темно—синяя, почти фиолетовая, роза на длинном стебле.

Мой взгляд метался от розы к нему и обратно.

— Я ... я не совсем понимаю.

— Это для тебя, — он оттолкнулся от стены и выпрямился в полный рост.

Я посмотрела на него.

— Для меня?

Его глаза засверкали.

— Да.

— Зачем это?

— Милая, если тебе не нравится эта роза, я с удовольствием возьму ее, — послышалось от незнакомой женщины, переходящей дорогу. Она глазела на Рена и дерзко ухмылялась. — И его я бы тоже забрала с собой.

Ремнец на моих щеках стал багровей, а смех той женщины, идущей дальше по улице, затерялся среди воя полицейских сирен неподалеку.

— Я увидел эту розу по дороге сюда, — ... я подумала о его губах возле моего уха.

Мой рот приоткрылся, пока я пялилась на него.

Он опустил розу и наклонился ко мне. Его нос касался моей щеки, когда он проговорил в мое ухо:

— Это та часть разговора, в которой ты принимаешь мою розу.

Полчище мурашек пробежало по моей коже, а пульс готов был взорваться от этого легкого, невинного прикосновения. Я наблюдала за тем, как он медленно отстраняется, и его зеленые глаза буквально обжигали меня. Во рту пересохло, и я взяла розу.

— Спасибо.

Он склонил голову набок.

— Я даже удивлен.

— Почему?

— Ты поблагодарила меня. Не думал, что когда—либо услышу от тебя подобное, — он пожал своим широким плечом. — Я предполагал, что существует большая вероятность того, что эта роза угодит мне прямо в лицо.

Прижимая цветок к своей груди, я гадала, что он вообще думает обо мне, если действительно ожидал такого.

— Видимо, при первой встрече я оставила неизгладимо—потрясающее впечатление.

— Пару первых впечатлений, — игриво поправил он. — Впрочем, я не виню тебя, учитывая сложившиеся обстоятельства.

С невероятной для себя уверенностью, я кивнула и отвернулась в сторону. Приспустив слегка рюкзак, я расстегнула его и осторожно положила розу в передний карман.

— Что же ты носишь в нем? — спросил он. — Такое впечатление, что ты там кирпичи таскаешь.

— Учебники, тетради, — я застегнула рюкзак. — Он не очень тяжелый.

Он подошел ближе, отступая, чтобы пропустить кого—то.