Побег невозможен. Сорваться с цепи (СИ)

Внезапная волна ярости захлестнула Нэсса, и следующие слова Райдела потонули в громком мычании худощавого и рыке самого Нэсса. Он пришел в себя, только почувствовав теплую влагу на своей руке, которая сжимала рукоять ножа. Лезвие торчало в шее парня, выпивая остатки жизни из разреза на шее. Нэсс неверяще уставился на свою руку, все еще сжимавшую рукоять, резко оторвав от нее руку, отпрянул. Наткнулся спиной на стоявшего позади Райдела, хотел отскочить и от него, но тот удержал его, обхватив поперек груди. Нэсс тяжело дышал, не сводя глаз с умирающего парня.

«Я убил его... убил беспомощного и связанного... — но вместе с этими мыслями вернулась и ярость, — такого же беспомощного, как был и я сам, но его это не волновало». Нэсс уставился на свою руку, покрытую кровью, и ощутил, как успокаивается, как проснувшаяся было совесть утихает, а жалость... ему казалось, что больше он не знает, что это такое. Где-то в глубине свербело, что он должен почувствовать хоть что-нибудь, но ничего не было. Райдел отпустил его, обошел и убрал волосы с лица, заглядывая в опущенное лицо. Нэсс поднял на него глаза, но тут же опустил их. Ярость всколыхнулась в нем вновь, но Нэсс задавил ее, не позволяя вырваться. «Вот тот единственный человек, которого я хочу убить, но никогда не смогу».

— Нэсс, — тихо позвал Райдел. Нэсс вновь поднял глаза: лицо мужчины не выражало ничего, Райдел просто всматривался в его лицо, но Нэссу показалось, что в его глазах промелькнула радость. — Пойдем, — Райдел обнял его за плечи, подталкивая к двери.

Обернувшись у самой двери, Нэсс увидел, как Рик выдернул нож из горла мертвого парня, брызнула кровь, и Нэсса передернуло от отвращения, но, кроме этого, внутри по-прежнему было пусто.

3

13 ноября, 3 день недели.

«До конца недели еще целых три дня!» — тяжело вздохнув, подумал Канда. Прислушался, пытаясь понять, о чем толкует учитель, но из этого мало что вышло. Перевел взгляд на Нэсса, опять вздохнул – еще целых три дня таскаться за ним и скучать, скучать, скучать. На прошлой неделе, когда Нэсс только начал ходить в школу, у Канды еще были надежды, что все окажется не так плохо, как он думал. Но все оказалось еще хуже. В первые дни Нэсс облазил всю школу сверху донизу, будто бы ища что-то, только ему известное, после чего все перемены проводил в библиотеке, совершено ничего не делая, просто уставившись в стол. Канда не понимал, как можно сидеть вот так, ничего не делая. Нэсс даже в столовую не ходил, лишь однажды он забрел туда и сразу же выбежал, прикрывая рот и нос ладонью, как будто ему хотелось блевануть.

Больше всего Канду поражало, что он ни с кем не общался, не пытался завести знакомых, да что там, он даже ни с кем не разговаривал, а тех, кто пытался с ним заговорить или игнорировал, или посылал. Учителя к нему не цеплялись как к другим ученикам, Канда предположил, что их просто предупредили. Разве что на занятиях спортом тренер не давал ему отлынивать. Увидев, что тренер наседает на безразличного Нэсса, Канда бочком, стараясь казаться незаметным, подобрался к ним и услышал последний обрывок фразы. Тренер пригрозил Нэссу пожаловаться на него Рику. После чего Нэсс резко встал, Канда заметил, что он поежился, а довольный тренер вручил ему спортивную одежду, которую, как оказалось, также передал ему Рик, и послал унылого парня в раздевалку.

Нэсс вернулся в спортзал через пять минут переодетый в спортивную одежду, и собрав волосы на затылке. Тренер отчего-то не погнал его ко всем остальным одноклассникам, которые играли в баскетбол, а заставил бегать по кругу в спортзале. Канду немного удивило такое, и он решил, что после пробежки тренер все же присоединит его к одной из команд. Но еще больше его удивило, когда Нэсс вместо обычных двух кругов по совсем не маленькому залу нарезал один круг за другим, да еще поддерживая скорость, с которой бегал сам Канда, но он-то усердно занимался спортом с девяти лет под присмотром отца и личного тренера. Нэсс же выглядел, будто в жизни своей не прикоснулся ни к чему тяжелее школьной сумки. После пробежки тренер отправил его к тренажерам. Сказал пару слов и вернулся к наблюдению за их игрой, изредка кидая короткие взгляды на тренирующегося Нэсса.

Уже не один Канда начал замечать, что новенький не принимает участия в общей игре. Ману, как всегда, не стеснялся и в лоб спросил у тренера, за что он наказал Нэсса, на что тренер пригрозил ему и его отправить туда же, после чего Ману и никто другой не решился задавать вопросы.

За десять минут до конца урока тренер отпустил Нэсса, Канда вновь удивился с чего бы это, предположил, что из-за общей раздевалки и душа. Но что в этом такого не мог уразуметь. Разве что у него какой-то изъян, из-за которого он не захочет раздеваться перед остальными. Лишь в конце недели Канда понял, что никакого изъяна у него не было. Мельком он заметил черную тату на его груди, но что это было так и не понял, а разбираться не было времени, пока он отбивал Нэсса от троицы извращенцев. Этот эпизод также удивил Канду, неужели Нэсс не мог отбиться от них сам, ну, трое – немало, конечно, но несколько пинков, и драпать.

Канда немного сомневался рассказывать ЛИ о случившемся, в конце концов, докладывать, как прошел день, у него не просили, но он сомневался и в итоге решил посоветоваться с отцом. Тот сказал ему сообщить о случившемся немедленно и больше никогда не затягивать с докладом – не его ума дело надо им это или нет. Канда не стал больше откладывать и позвонил Рику, тот выслушал и сказал, что перезвонит через минуту. Но перезвонил ему сам Райдел. Канду изумил его интерес к этому происшествию: он не просто спрашивал, что произошло, а требовал подробностей, притом самых мельчайших, Канде было противно пересказывать, что он успел увидеть, но особого выбора не было.

После этого Райдел захотел узнать имена и адреса всех троих и поинтересовался, кто держал Нэсса, а кто собирался его отыметь. Адресов Канда не знал, но имена назвал полные – этих извращенцев знали во всей школе, но ничего с ними поделать не могли. Они были острожными и так же осторожно выбирали своих жертвы. Никто на них так и не нажаловался. Да и то, жертвы – громко сказано, Канда полагал, что такие же гомики, как и эти трое.

Канде было интересно, что теперь с ними станет и сделает ли что-то по их поводу Райдел – он вроде дорожил этим парнем, хотя бы вспомнить, как он поглаживал его по волосам, пока тот спал у него на коленке. Что тоже было странным дальше некуда. Отец так и не объяснил ему, кто он и кем приходится Райделу. Лишь посулил, что со временем он все ему расскажет, а пока, мол, рано ему соваться в личные дела главы.

Канда снова посмотрел на «личные дела главы». Сегодня, как и в предыдущие два дня, Нэсс показался ему каким-то странным, не, как обычно, заторможенным и унылым, а задумчивым и встревоженным. Он изредка встряхивал головой и ерзал, смотря на часы, будто ожидал чего-то. На обеденной перемене Канда заметил, что Нэсс вышел из класса, закинув сумку на плечо; подумав, Канда подхватил и свою, направился вслед за ним. Он следовал за ним до парка, с легким удивлением понял, что блуждания в парке на прошлой неделе были для того, чтобы найти удобное место перебраться через стену. В этом месте были небольшие проемы в стене, которыми и воспользовался Нэсс: с легкостью забрался на стену и перемахнул на другую сторону. Канда лишь хмыкнул себе под нос, наблюдая за ним – а от троицы парней отбиться не смог. Перебравшись через стену в том же месте, Канда огляделся и, приметив парня, направился за ним. Вытащил из кармана телефон и набрал Рика.

— Он ушел, — сказал Канда, дождавшись, когда Рик ответит, — я за ним.

— Куда?

— На автобусную остановку, — заметив, что Нэсс остановился и просматривает расписание на щитке, произнес Канда.

— Погоди, — Канда услышал, как Рик обращается к Райделу. — Райдел, Нэсс ушел из школы, — сказал Рик, помолчал и добавил. — Пока непонятно. — Канда прислушался, но так ничего и не услышал, затем Рик вновь обратился к нему. — Канда, я выезжаю в Локмэри, когда будешь знать какой автобус, позвонишь опять и проверишь для меня, по какому маршруту он идет.