Воинственная и потомок берсерков (СИ)

Светало. Солнце вставало из-за горизонта. Лиза, стоя в тени деревьев, вытянула руку вперёд, но отдёрнула обратно, словно обжёгшись. На миг кожа на кончиках её пальцев почернела, но в тени - снова восстановилась, вернула себе первоначальный вид.Я догадалась, в чём дело.

- Солнце губительно для вампира, - сказала она. - Я читала это. Оно сжигает вампира дотла. Я думаю, ни у кого из нас нет артефакта, который спас бы меня от его вредоносного воздействия, - Я покачала головой. И всё равно, что она этого не видит. Все молчали. Вряд ли от нас требуется ответ. Он итак ясен. - Поэтому я не смогу продолжать с вами путь. Давайте, становитесь видимыми и простимся по-человечески.

Простимся. Теперь со мною не будет рядом даже последней подруги.

Неслышно глотая слёзы, я достала свой нож, развернулась к ближайшему дереву и стала чертить на нём руну. Затем - ещё две руны. Одна из них - снимает действие руны Защиты, другая - обратная той, что скрывает запах крови. Лиза - моя подруга, и мне незачем "прятать" его от неё. Даже если она убьёт меня или обратит в вампира. В последнем случае мы просто будем вместе скитаться по лесу, надеясь, что нас не найдут, а в то время, когда зайдёт солнце, в сумерки - выберемся отсюда настолько далеко, что вампиры из склепа нас никогда не найдут. Когда я закончила, я осмотрелась. Все стали видимыми.

Вампиры умеют плакать, но Лиз не стала этого делать. С грустным лицом она позвала меня:

- Иди сюда, - и протянула мне руки для объятий. Я кинулась в них, уткнувшись носом ей в шею, понимая, что в моё горло она теперь сможет вонзить клыки. Но мне было всё равно. Если она не сделает этого - мы потеряем друг друга. Лиза погладила меня рукой по щеке и тихо сказала: "Будь сильной! Держись!"

Она вытерла мои по щекам текущие слёзы. Я кивнула, хотя не могла ничего обещать. И понимала, что Лизы не будет каждую ночь искать нас, чтоб с нами увидеться или как-то помочь. И дело не в ней, а в том, что до следующей ночи ей нужно хотя б пережить этот день. Не знаю, уместнее для неё сдаться или спасаться в бегах, ведь вдруг если вампиры или лесные чудовища - например, вургалэнды - настигнут её, то убьют? Но, если подумать, вампиры-то могут и пощадить, ведь она многих из них поразила своей недюжинной силой, к тому же - сумела сбежать... Она может стать очень важным союзником для вампирского общества. Я на это надеюсь. Ведь только при таком варианте она выживет стопроцентно. Даже если ей вновь придётся какое-то время переживать мучительные пытки голодом... Слёзы всё с новой силой мне наворачивались на лицо.

- А ты - постарайся выжить, - отозвалась я, вытирая их. Лиза погладила меня рукой, взяла за плечи и твёрдо сказала:

- Обещаю.

Я поглубже вдохнула и отошла. Мне предстояло теперь наблюдать, как прощаются с ней остальные. Следующим к ней, грустно оглянувшись на меня, подошёл Медведь.

- Спасибо, что вытащила нас, - сказал он.

- Я не могла этого не сделать. К тому же, этого бы не случилось, если б не ты... Раньше ты не был мне другом, но сегодня... уже вчера, ты помог мне утолить жажду и стать собой. Без тебя я никогда б не выбралась из плена и не сделала б того, за что ты меня благодаришь...

- Ладно, перестань, - мягко перебил её Миша.

- Нет. Я продолжу. Спасибо тебе за то, что ты подарил всем нам надежду. Я этого не забуду. Можно, я тебя обниму?

- Да, конечно, - тепло улыбнулся он. Лиз ответила грустной улыбкой и нежно прижалась к нему, давая понять, что ни в коем случае его не укусит. Медведь гладил её по спине.

- Береги Марину, - уже отстранившись, сказала она. Мне показалось или Миша покраснел?

- Ну и ты его береги, - обратилась она ко мне. - Вы все берегите друг друга. И постарайтесь ни во что не вляпаться.

- Вот я этого не обещаю, - признался Митя с невесёлой усмешкой. Медведь посмотрел на него разъярённо и перевёл взгляд на меня. Он видел, как я страдаю, и в его глазах тоже отразилась боль. - Мы ещё только прошли половину пути - и уже сто раз оказались по уши в дерьме. Неужели ты думаешь, что дальше будет иначе?

Полушутливый тон его голоса немного смягчил слова, но сделал только грустнее. Медведь подошёл ко мне и сказал:

- Не слушай этого идиота, - Митя этих слов не слышал. Медведь говорил шёпотом, да и Митян уже подошёл попрощаться с Лизкой. Миша взял меня за руку. Я не протестовала. - Я буду стараться беречь тебя... как и всех остальных, - я кивнула. - Ты ведь теперь - мой друг.

Меня захлестнула волна эмоций. Я поняла, что Медведь... Миша мне небезразличен, что я... Я, возможно, люблю его... Но, также возможно, что это лишь временное помутнение рассудка на почве депрессии. Но я почувствовала к Медведю желание близости, рвение и обняла его, закрыв глаза, вдыхая запах пота на его рубашке, не чувствуя, что мне это противно. Ведь это был ЕГО запах, запах Мишки Медведева... И я словно погружалась в спокойствие и забывала о всех своих проблемах.

- Эй! - голос Мити вернул меня в действительность. Мы с Медведем недовольно на него посмотрели. - Вы чего это тут обнимаетесь?!

- А что, нельзя, чтоли?! - язвительно спросил Медведь. Я успокаивающе погладила его за локоть. Медведь спокойней перевёл взгляд на меня.

- Давай я сама решу, когда и с кем мне обниматься! - заявила я своему давнему приятелю. Ведь Митя, вместо того, чтоб утешить - только подлил масло в огонь словами, сказанными, обращаясь к Лизе, в то время, как Медведь - он подошёл утешить меня. Он понимал меня сейчас лучше, чем кто-либо другой. По крайней мере, чем Митя, который сейчас ещё и начал устраивать сцену ревности.

Митя хотел было что-то сказать, но его прервал Ромка:

- Не видишь, ей итак плохо! Отелло, блин!

Тот захлебнулся возмущением, но ничего не сказал. Только отошёл в сторонку. Я взглянула пронзительно на него. Он посмотрел виновато. Он понял то, как мне плохо. Из-за него. Как мне требовалась поддержка. И взглядом словно просил прощения. Я была не в настроении на кого-то злиться, поэтому просто кивнула ему. Медведя же, с ревностью глядящего на нас, я взяла за руку. Пульс его становился равномернее.

Несмотря на то, что им в жизни не доводилось общаться, Рома обнял Лиз. Он, как и все, поблагодарил её и в шутку пообещал присмотреть за Костяном. Костя приблизился к Лизе последним и начал целовать её. Страстно и глубоко. Сначала медленно, затем - немного ускоряясь. Сглатывая ком в горле, я поняла, что им больно. Больно прощаться. Больно прощаться любимым. Миша, почувствовав мою боль, прижал меня лицом к своей груди, чтоб я не видела их прощание. Так было легче.

Но я повернула голову, и тут вдруг глаза Лиз стали полниться чёрным цветом, появились клыки, она чуть откинула голову и вонзила их прямо в артерию Кости. Все испугались. Я прижала руки к губам. Да... кровь любимого всегда притягательней для вампира. Глаза Кости расширились. Он не кричал - видимо, укус вампира в своём истинном обличье не вызывает столько боли, сколько если вурдалак - в облике животного. Но это только поначалу. Потом обращение всё равно будет очень болезненным.

Несколько секунд Лиза не отрывалась от шеи Кости, но потом она пришла в себя, глаза обрели свой нормальный цвет. Осознав, что наделала, Лиза в панике выдернула клыки из нанесённых ею ран. Клыки стали превращаться в обыкновенные зубы, а Костя обмяк и готов был свалиться на землю, но Лиза успела вовремя подхватить его. Глаза его были немножко мутными.

- О Боже... Что я наделала... - пробормотала Лиза, глядя на нас. Костя чуть отстранился, неровно держа равновесие. Мне было жаль их обоих. Она - укусила любимого и неизвестно, как он к этому отнесётся, а он... перестанет быть человеком. Наверное, он разозлится... Но он стал успокаивать её.

- Ничего страшного, - сказал он. - Если уж мне суждено было стать вампиром, то я готов провести свою вечность с тобой, - с этими словами он поцеловал её. - И не важно, сколько именно она продлится.

Лиза смахнула слезу и прижалась к возлюбленному.