Невеста ворона (СИ)

Только будучи при смерти я бы не прошлась последний раз по московским магазинам, да ещё и в компании с Конрадом. ГУМ, Охотный Ряд, ЦУМ, Европейский, магазины Москва-Сити – всё это мы не прошли, пробежали. Конрад остался равнодушен к галстукам, зато бабочки ему приглянулись. «Только не смей ввести их в моду, это будет кошмар». «Я осторожно», – отвечал он покупая тёмно-зелёную бабочку в светло-оранжевый мелкий горох. Кайле мы накупили ювелирных побрякушек, весом под килограмм; всяких платочков, кулончиков, флаконов с духами – для девочек-служанок; Иоланде я приобрела своё любимой масло для волос, чтобы её чёрные тяжёлые локоны блестели ярче; Серджиусу – здоровенный колючий кактус, у них такие не растут. Специально для Юджина на брошке из чернёного серебра (в форме ворона, естественно) была сделана гравировка «Ю. от его загадочной иностранки». Брошка красивая, но только потом я подумала, что надпись может не перевестись, когда мы совершим переход в Эйа.

В конце дня я затащила Конрада в ночной клуб. Он долго пытался сохранить лицо, но иномирский алкоголь действовал на него слишком сильно, к тому же он не привык к такому громкому звуку, флуоресцентным вспышкам, прыгающим взмыленным телам, зато темп танца нашёл сразу же. Вот что значит прирождённый танцор.

К шести утра меня (а я подозреваю и Конрада) начал подгрызать стыд. Мы тут веселимся, а в Эйа, может, ещё кого-нибудь убили.

***

Почти так оно и было, с одной лишь разницей, что убийство произошло уже после того, как мы вернулись.

Наше возвращение определенно было запоминающимся: Вадим с бабинами проводов, коробкой, наполненной чем-то лязгающим, и рюкзаком, в котором явно зарождалась новая жизнь; мы с Конрадом, вспотевшие, растрёпанные, с разноцветными пакетами из магазинов.

Я успела вручить визжащей от восторга Кайле её часть подарков, когда с улицы послышался гомон. Как я успела понять, это очень нехороший знак.

На этот раз рядом со стеной было спокойно, люди толпились у озера.

Озеро Юджина VI (не могу быть точно уверена в нумерации) горело.

Обычно безмятежная сине-зеленая водная гладь полыхала всеми оттенками яростно красного, ядовито оранжевого, резкой, опасной желтизной. Пламя отбрасывало зловещие тени на лица стражи, горожан и принца. Бледный, тяжело сжимающий челюсть Юджин стоял прямо, но я видела, каких усилий ему это стоит. Рихарда с Серджиусом не было видно. Конрад быстро сориентировался, начал организовывать оцепление.

Присмотревшись, я поняла, что горит не всё озеро, небольшой островок оставался нетронутым. В центре, на водной глади, лежало тело девушки, той, что состязалась с Юджином на рыцарском испытании. Её светлые волосы нимбом окружали голову, некоторые перья из белоснежных крыльев всплывали на поверхность. Снова никаких признаков насилия на первый взгляд, тело напоминало Офелию Уотерхауса – чистая эстетика, а соответственно – явная работа безумца.

Я подошла к Юджину, чтобы он незаметно опёрся на меня. Никто не обратит внимания на слабости принца, если он подержит свою невесту за локоток, и он с благодарностью принял ту небольшую долю помощи, которую я смогла ему оказать.

– Глейна была первым помощником Серджиуса, – с болью в голосе сказал Юджин. – Этот удар попадает слишком близко. Слишком близко, чтобы и дальше ничего не делать.

Мне не понравился его тон. И взгляд его мне тоже не понравился.

– Считаешь нужным пойти на крайние меры?

– В одиночку я не буду принимать подобное решение, – он сжал зубы, – но революционеры достаточно творили беззаконностей у меня под носом.

– Серджиус не нашёл ничего нового по предыдущим делам? – я решила переключить его внимание. – Что-то же их связывало? Хотя бы то, что все они служили в армии.

– Конечно, связывало. Конечно, они служили в армии. Зачем иначе их убивать? Революционеры устраняют наших лучших воинов, а я стою тут, пошатываясь, и ничего не могу сделать.

– Но зачем делать это... красиво?

Он внимательно посмотрел на меня.

– Мы обязательно поговорим об этом. У тебя интересный взгляд... ты так часто говоришь про красоту, в нашей культуре не принято уделять внешнему много внимания.

– Наверное, поэтому у вас всё такое красивое. Когда не обращаешь внимания, оно само собой получается, верно?

– Но самое красивое существо во всём иномирье имело наглость родиться не в Эйа, а в какой-то Москве, – выдал мой жених неловкий комплимент. Может быть, и неловкий, но мне было приятно.

– Передам Вадиму.

Юджин зашёлся смехом, потом кашлем.

– Попытка сделать комплимент чуть не угробила меня.

– Пошли, – серьёзно сказала я, как будто не смутилась, – провожу до кабинета или куда ты там собираешься.

– Но оно того стоило.

– Что?

– Твоя улыбка, когда я сказал, про самое красивое существо

– В следующий раз разрешаю называть меня просто девушкой, без всяких «существ».

Пока мы с Юджином потихоньку дошли до его кабинета, ко мне пришла неожиданная мысль. Красота в Эйа так мало значит, в силу своей распространённости, они не понимают до конца, чем обладают. Иоланда попросту стесняется, поэтому и повела себя так нелепо во время одного из уроков, поэтому избегала взгляда Вадима. Он ей понравился, и она думает, что у неё нет шанса, ведь он мало того, что иномирец, так ещё и великий воин с редкой способностью к блокировке магии, а она всего лишь сногсшибательная красавица и главный маг королевского Дворца, скромная дева. Эта мысль настолько потрясла всё моё существо, что я на секунду забыла не только про труп, но и про Юджина, который уже висел на моём плече.

– Надо было попросить кого-нибудь другого, – сказал он смутившись своей слабости.

– Нет, теперь ты от меня не отвяжешься.

– Для меня это очень серьёзно, – внезапно сказал он.

– Очень серьёзно, дотащу тебя до кабинета, мы забудем об этой маленькой королевской слабости, и всё сразу станет очень не серьёзно.

– Ты осталась ради меня?

– Дурак, что ли? Конечно, я осталась, чтобы ежедневно лицезреть кислую рожу Серджиуса и слушать его несносные тирады.

Для меня это тоже очень серьёзно, поняла я внезапно.

***

Оказалось (как всегда в случае с ним неожиданно), что у Климта есть в Москве связной. Не понятно, почему он это скрывал, и откуда этот парень взялся, учитывая то, что единственно возможные связи Климта в этом мире были детсадовские воспитатели в Лос-Анджелесе.

Они сидели в кофейне, наводненной хипстерами, и пили чай. Климт, естественно, выхлебал уже две чашки американо и был немного на взводе.

Парень, которого звали Джо, и который говорил на русском без малейшего акцента, выглядел завсегдатаем – длинный тощий блондин в модных очках в роговой оправе, в узких джинсах и большом свитере. Юля с Климтом в их деловых костюмах смотрелись как выбежавшие на обед офисные клерки. Почему-то здесь магия костюма не работала.

– Значит вы Старейшина? – спросила Юля у Джо. Этот титул назвал Климт, когда знакомил их.

– Да, – гордо ответил он, тряхнув волосами.

– Сколько же вам лет?

– Двадцать семь.

– И как давно вам двадцать семь?

Не могу поверить, что она сказала фразу из «Сумерков».

– Эм... ну, двадцать семь лет. Или я не понял вопроса?

– Юлья шутит, – пояснил Климт.

– Почему же шучу, мне действительно интересно.

– Старейшина – титул, а не констатация факта, – сказал Джо.

– Ладно, давайте ближе к делу. – Юля нетерпеливо отставила чашку. – У вас есть информация, касающаяся Детройта и Делайлы или мы тратим время друг другу впустую?

Джо тоже отставил чашку, поджав губы. Молчание смутило Юлю. Он собирается вообще говорить или нет.

– Климт не сказал, что вам интересны именно они, – обвиняющим тоном ответил он.

– То есть вы не знаете, где Детройт и Делайла?

– Допустим, что знаю... – Джо переводил взгляд попеременно с Юли на Климта и обратно. – Что вы собираетесь делать?