Одна безмолвная ночь (ЛП)

Одетая в черно-красную клетчатую готическую юбку и корсет, Сими носила на голове шапку Санта Клауса, прикрывающую маленькие демонические рожки. Как и у Эша, ее волосы были цвета воронова крыла и ниспадали до талии.

Прежде чем он смог ответить, Сотерия подарила Сими сладкую терпеливую улыбку, от которой он растаял. Ее каштановые волосы были заплетены в две косы, и в полной противоположности темному готическому стилю Эша, она была одета в пару зимних белых брюк и красный свитер с белым северным оленем. Футболка Эша с длинными рукавами была черной, с оленьими скелетами, тянущими витые сани.

— Хм, пожалуйста, Сими, — сказала Сотерия, — не ешь это. Это был мой ангел на рождественском дереве с тех пор, как я была маленькой девочкой. Я нашла его вместе с моими родителями в Рождественском магазине в Греции.

Сими надулась.

— Тогда я могу съесть шоколад?

— Безусловно.

Сими взвизгнула, прежде чем схватить шоколадный батончик «Херши», который Сотерия оставила рядом на столике, и побежала прочь, чтобы насладиться им.

Сотерия засмеялась.

— Черт. Я собиралась разделить его с тобой позже.

Эш поместил ангела на верхушку дерева, что было совсем не сложно для него, учитывая, что его рост достигал шести футов и восьми дюймов.

— Все нормально. Я ненавижу вкус шоколада.

Сотерия вытащила серебряную мишуру из украшения, которое несла в руке.

— Я попросила бы объяснения, но каждый раз, когда я спрашиваю, почему ты испытываешь отвращение к чему-либо, ответ разрывает мне сердце. Поэтому я просто постараюсь не дарить его тебе в день св. Валентина.

— Спасибо.

Сокращая расстояние между ними, Эш притянул ее в свои объятия для быстрого поцелуя. Их губы едва соприкоснулись, когда его ослепила яркая вспышка. Он глубоко вздохнул, готовясь отчитать своего помощника, Алексиона, за вторжение, но прежде чем он успел заговорить, что-то сильно ударило его и сбило с ног.

Сотерия повернулась лицом к злоумышленнику. Ожидая увидеть греческую богиню Артемиду, она была ошеломлена видом высокого, на редкость хорошо сложенного мужчины. Жестокость на его лице только подчеркивала его красоту. Одетый во все черное, он направился к Ашерону, проходя мимо нее, как если бы она была не более чем безобидным предметом обстановки.

Она собрала свои силы, чтобы уничтожить его, но когда попыталась, то обнаружила, что они на него не действуют. Словно она снова стала человеком. Она метнула энергетический заряд, который будто поглотился его телом.

Мужчина схватил Ашерона, поднял с пола и отшвырнул его к дальней стене, как будто он был соломенным чучелом.

Милостивый боже, мужчина собирается убить Эша!

Эш не мог вздохнуть, он пытался бороться и не мог. Как будто нечто обернулось вокруг него стальным обручем, парализуя его. Боль разрывала тело мощными когтями. Еще никому не удавалось так сильно пнуть его по заднице с тех пор, как он был человеком.

Как только эта мысль пришла ему в голову, он ясно осознал, кто и что атакует его.

Война. Последний воин.

Черт.

— Нет! — выкрикнул Эш, когда Сотерия начала атаковать Войну. В то же время в комнате появилась Сими, чтобы сражаться на ее стороне. Война разорвал бы этих двоих на кусочки. — Возьми Сими и уходите. Сейчас же!

Сими бросилась к Войне, но Сотерия схватила ее. Тори посмотрела на него, давая понять, что не хочет отступать, но достаточно доверяет ему, чтобы послушаться.

Алексион появился с мечом и попытался пронзить им духа. Вместо этого меч прошел сквозь плоть Войны и вонзился в живот Эша. Тот застонал от мучительной боли, разлившейся по телу.

Алексион побледнел в лице.

— Мне так жаль, хозяин.

Он должен постараться быть единственным с зияющей раной. Эш не станет обвинять своего помощника. Сейчас самым важным было спасти их жизни.

— Уходи! Забирай Дэйнджер, демонов, Тори, и убирайтесь отсюда к дьяволу.

Война схватил его за горло. Эш задыхался, пытаясь разжать сильную хватку. Он встретился взглядом с Алексионом. Тот излучал преданность, но его друг знал, что Эш делает. Он не мог сражаться, когда его отвлекают.

— Я буду ждать тебя у Нерэтити. — Собрав женщин, Алексион исчез.

Эш стал наносить удары по руке Войны, пытаясь освободиться от его хватки. Когда это не удалось, Эш выстрелил в бога энергетическим зарядом, даже не побеспокоившим его.

— Чего ты хочешь? — прохрипел Эш.

Еще больше усиливая хватку, Война равнодушно поднял голову.

— Твоей смерти.

В ушах Эша загудело, так как воздух в легких заканчивался. Он попытался сделать вдох, но это было бесполезно. Когда все скользнуло в темноту, хватка духа ослабла.

Глава вторая

Страйкер улыбнулся, наблюдая, как Ашерон синеет, и на сей раз это не был естественный цвет его кожи. Ублюдок был в одном вздохе от смерти.

По крайней мере, пока в комнату не ворвался хтонианец Савитар вместе с двадцатью демонами шаронте, которые напали на Войну и увели подальше от Ашерона. Напав скопом, крылатые демоны разожгли гнев Страйкера. Они подняли Войну с пола и швырнули его о стену, даже когда он метнул в них энергетический заряд.

Савитар подбежал к Ашерону, чтобы привести его в чувство.

Проклятье. Почему хтонианский ублюдок не мог остаться на пляже, где жил? Нет, Савитару надо было привести армию демонов, чтобы защитить Ашерона.

Звучит по-детски, но это просто несправедливо…

И это очень сильно его злило.

— Страйкериус! — Жуткий вопль Аполлими разорвал воздух, пронзая его барабанные перепонки и заставляя волоски на шее подняться дыбом. Мгновением позже она стояла перед ним с разметавшимися вокруг прекрасного лица серебристо-белокурыми волосами. Как у него и Ашерона, ее глаза были бледным вихрящимся серебром. И они были наполнены яростью, когда она пристально смотрела на него.

Ему, вероятно, следовало испугаться. Но это не стоило тех сил, которые потребуются, чтобы не ударить лицом в грязь. Кроме того, с ним случались и худшие вещи. В его нынешнем ничтожном состоянии пытки, расчленение и смерть будут приняты с облегчением.

— Что-то… не так? — невозмутимо спросил он, зная, что этот тон взбесит ее еще больше.

В ответ на его покровительственный тон Аполлими хотелось заорать. Хотелось уничтожить кровососущего повелителя даймонов, отправив его в небытие прежде себя. Если бы только она могла. Если бы не проявление слабости с ее стороны столетия назад, она освободилась бы от него раз и навсегда. Тогда он был смертельно ранен своим отцом, и, чтобы нанести Аполлону удар в спину, она объединила свою кровь с кровью Страйкериуса, придавая ему силы. Этот акт не только спас его жизнь, но и связал вместе их жизненные силы.

Если умрет он, умрет и она. Вот почему ее сын никогда по-настоящему не вредил Страйкериусу, неважно, как сильно даймон злил его.

Вот почему она не могла убить Страйкера сама.

Какая ирония, она была богиней, известной своей безжалостностью, и те несколько раз, когда она по-настоящему проявляла ее, та возвращалась к ней и тяжело ранила.

Теперь ничего не поделаешь. Ее родной сын подвергся нападению и, скорее всего, виноват в этом был ее приемный сын, Страйкер.

— Что ты сделал? — требовательно спросила она.

Страйкер откинулся в кресле и сложил руки за голову, внимательно глядя на нее. Он размышлял, в основном, над одним или двумя воспоминаниями, и немного сожалел о нескольких последних решениях . «Кто-то даже может назвать это хандрой, но я убью любого, кто глуп настолько, чтобы предположить ее существование у меня». — Он был больше, чем плетущий интриги даймон.

Ее волосы, окружая, поднялись еще выше. Напоминая ленты, развевающиеся на сильном ветру, они давали понять, что она не оценила его сарказм.

— На Апостолоса напали. Ты это спровоцировал?

Он не знал, почему его так сильно раздражало, когда она называла своего сына Апостолосом, хотя весь остальной мир знал его как Ашерона.