Укрощение демонов (СИ)

Среди вриколакосов, лично столкнувшихся с охотниками, ходили истории о таинственном препарате, чудодейственном эликсире, дарующем людям силу бессмертных; тогда же впервые всплыло имя Чарли. Поговаривали, именно он был создателем этого препарата. Других сведений о нем Палачу раздобыть не удалось; вриколакосы, которым довелось отведать крови охотников, мало что знали: людишки, посланные убивать вампиров, были лишь пешками и располагали минимумом информации. Их кровь помнила лишь два имени: 'Чарли' и 'Дамиан'. Второе имя принадлежало их таинственному лидеру, которого никто из них не видел в лицо. Истинные не раз выслеживали убежище ночных охотников — но всякий раз их кто-то словно предупреждал, и люди неизменно успевали скрыться. Они никогда подолгу не задерживались на одном месте, и ни одного из них Истинным не удалось взять в плен. Между тем, истребление лондонских вампиров продолжалось. Самые уважаемые Истинные города ночь за ночью теряли своих вриколакосов и лишь бессильно скрежетали клыками при вести об очередном нападении охотников. Те же, казалось, всегда точно знали, где найти вриколакосов: караулили их на пустынных улицах и у вамп-клубов, а зачастую являлись прямиком в их жилища. Факт этот сразу навел Палача на мысль о предателе. Кто-то из Истинных Семьи 'сливал' информацию охотникам: слишком многое на это указывало. Лорд Кассий Мортинус, убитый в доме своей любовницы (о существовании которой знали лишь приближенные лица), именно в ту ночь оказался при минимуме охраны; адреса некоторых элитных вампирских клубов были известны далеко не всем вриколакосам, не говоря уже о людях. Охотник, которого схватил Габриэль, явно знал, кто он такой, а потому поспешил ретироваться, попутно предупредив товарищей о его приближении. Они явно имели своего информатора среди членов Семьи, как бы кощунственно это ни звучало. На памяти Габриэля это был первый подобный случай.

Сразу по прибытии в Лондон он потребовал созвать всех членов Семьи и, невзирая на негодование почтенных лордов, допросил каждого их них отдельно, как вербально, так и посредством тактильного контакта. И допрос этот, как он и ожидал, принес свои плоды. Выяснилась, по крайней мере, личность неуемного убийцы людей, которому Семья была обязана преследованием охотников. И покрывавшим его Истинным придется понести суровое наказание…

…Оглядев пыльный стол, на котором все еще угадывался отпечаток ноутбука, и не найдя в комнате больше ничего примечательного, Палач бесшумно двинулся дальше. В смежном помещении обнаружился большой холодильный шкаф со стеклянной дверью. Лампа дневного света освещала ряды блестящих ампул со странной прозрачно-рубиновой и словно чуть светящейся жидкостью внутри. Габриэль замер, точно напавшая на след ищейка: непонятное вещество вполне могло оказаться тем самым ‘эликсиром Чарли’, который использовали охотники. По-видимому, бежавший в спешке человек попросту не успел унести его с собой. Непростительная для профессионала оплошность. Впрочем, все признаки указывали на то, что в этот раз Габриэль имел дело не с профессионально обученными охотниками, но с мальчишками, возомнившими себя последователями Блейда. Тем хуже для них — меч Палача не ведает пощады.

Он уже протянул было руку к дверце холодильника, как вдруг его слуха коснулся тихий полувздох-полустон, донесшийся из дальнего угла, отгороженного неким подобием медицинской ширмы. Меч мгновенно оказался в его руке, готовый к сражению. Досадливо поморщившись — он должен был сразу почуять присутствие в комнате любого живого существа — Габриэль осторожно пересек комнату и обогнул ширму. Меч в его руке, ощутив свою ненадобность, невольно опустился.

За ширмой обнаружилась узкая металлическая кровать — голый каркас, на решетчатом основании которого лежала молодая женщина. Ее тонкие белые руки были прикованы наручниками к спинке кровати, а тело под грязной и местами рваной одеждой — остатками юбки и блузки — было до прозрачности худым. Короткие золотисто-каштановые кудри обрамляли мертвенно бледное, бескровное лицо с запавшими щеками и темными кругами под глазами. Несмотря на изможденный вид, женщина (которой на вид было около тридцати — тридцати трех лет) была довольно привлекательна: черты лица отличались редким изяществом, а полные губы, сейчас сухие и потрескавшиеся, имели красивую форму. Взгляд Габриэля остановился на ее руках, пестрящих синяками в области локтевых сгибов, словно от частых и неаккуратно сделанных уколов. Мгновенно сопоставив крайне изможденный вид пленницы и следы уколов на ее руках, Палач пришел к выводу, что кто-то регулярно выкачивал из несчастной кровь. Но кто? Истинные? Глупости. Те из них, кто предпочитал ‘живую’ кровь, использовали зубы, а не шприц. Охотники? Зачем им человеческая кровь?

Женщина, лежавшая, казалось, без сознания, вдруг открыла глаза и посмотрела на него вполне осмысленным взглядом. Глаза у нее тоже оказались красивые — теплого каре-зеленого цвета с золотистыми крапинками вокруг зрачка, ясные и живые. Все это Габриэль отметил про себя в своей обычной отстраненной манере, сухо констатируя факты, но не допуская эмоционального восприятия. Эмоции в его работе были излишни и даже вредны. Странная находка его озадачила и одновременно порадовала: хоть какая-то зацепка. Смертную следовало допросить — возможно, она что-то сумеет прояснить в деле ночных охотников. Зачем им понадобилась человеческая кровь, например…

Женщина, между тем, растянула губы в подобии улыбки и хрипло произнесла:

— А вот и Палач.

Несколько опешив, Габриэль вернул меч в ножны и подошел к женщине вплотную, внимательно изучая ее лицо. Затем решительно стянул с руки перчатку и положил ладонь на холодный лоб пленницы. Озарение обожгло его мгновенной, ослепительной вспышкой. Нет. Невероятно. Этого просто не могло быть.

— Кто ты? — отдернув руку, с удивлением спросил он.

— Меня зовут Чарли, — тихо ответила она.

…Огни ночного Лондона проносились мимо разноцветной рекой, уже начинающей блекнуть в лучах надвигающегося рассвета. Габриэль вновь бросил хмурый взгляд в зеркало, рассматривая нежданную пассажирку, спящую на заднем сиденье его автомобиля. Босые грязные ноги были по-детски беззащитно поджаты под себя, порванная блузка сползла с плеча, обнажив белую, нежную кожу. Шарлотта Морриган. Она же Чарли. Женщина, а не мужчина, как он изначально полагал. Врач, кажется. Большего он от нее добиться не сумел, даже прибегнув к своим способностям: в голове ее царил невообразимый хаос, вызванный физическим и моральным истощением. Судя по всему, охотники с ней не церемонились, да и кормили лишь для того, чтобы поддерживать жизнь в ее теле, но недостаточно, чтобы набраться сил и сбежать. Впрочем, важно было вовсе не это. Важно было то, что эта женщина не была человеком.

У него оставались неотложные дела в городе, но воспользоваться выделенной ему квартирой было бы неблагоразумно с учетом того, что предатель еще не был найден и уже наверняка знал о том, что Чарли теперь находится в его руках. Оставлять девушку без присмотра не следовало, а полагаться на надежность охраны местных Истинных по понятным причинам он не мог. Оптимальным вариантом было бы подыскать место, о котором будет знать он один. Но на кого оставить пленницу?

Внезапно его озарила неожиданная мысль. Конечно — где-то здесь, в пригороде Лондона, должен жить Каин. После завершения дела с Перворожденным они обменялись всеми необходимыми контактными данными, чтобы в случае необходимости быстро связаться друг с другом. Самое время воспользоваться гостеприимностью сородича. Каину, несмотря на все его причуды, можно было доверять; кроме того, он держался особняком, отказавшись примыкать к местной Семье — и это было как нельзя кстати. Предателю его не вычислить.

Порывшись в кармане кожаного плаща, Габриэль выудил мобильник и набрал нужный номер, по счастью, внесенный в память телефона. Каин отозвался не сразу — должно быть, ему не часто звонили. Наконец, в трубке раздался его по обыкновению мрачный голос.