Скрывающийся альфа (ЛП)

— Здесь есть ванная комната?

— Уборная на заднем дворе, — он усмехнулся, понимая, что в последнее время он мало улыбался. — Я шучу. Туалет там.

Она рассмеялась.

— Уборная на заднем дворе меня бы устроила.

Он мог слушать ее весь день. У нее был самый сексуальный хриплый голос, который он слышал. В нем даже были небольшие переливы, которые напомнили ему о музыке. Он никогда не видел таких красивых, завораживающих глаз. Они напомнили ему пасмурные дни, а ее красная полоска смягчила их. Какого они цвета? Серые?

Кровь хлынула к его концу. Ему хотелось уложить ее на барную стойку и проложить себе путь к развилке между ее бедер. Желание боролось с болью в его костях и сухожилиях. Сжав прилавок, пока его костяшки не побелели, он боролся с хаосом в его теле. Черт возьми, он полностью терял контроль. Если она подойдет ближе, он может измениться. Тогда он будет слишком уставшим, чтобы сделать еще много работы, которая должна быть сделана до конца вечера.

Не говоря уже о том, как будет неловко от непроизвольного изменения в баре. Почему он был оборотнем? Он не мог измениться, когда хотел, а иногда это происходило тогда, когда он не хотел.

Как только она исчезла за углом, он вытащил бумажник из заднего кармана и бросил несколько долларов у кассы, расплачиваясь. Он встал, его ноги так сильно дрожали, что ему пришлось вцепиться в барную стойку для равновесия. Почему он не мог дойти до двери, сесть в его грузовик и никогда не видеть ее снова? Он должен выбраться отсюда!

От понимания волоски на его подбородке встали дыбом, он вытер потное лицо бумажной салфеткой. Его клыки слишком удлинились, сильно упираясь в его нижнюю губу. Нет, его трансформация не должна произойти. Не сейчас. Но он знал, кем была красивая женщина, входящая обратно в зал. Его пара.

Сев, он взял ближайшую газету и спрятал за нее лицо, пытаясь взять себя в руки, чтобы вернуться в человеческую форму. Он даже дышал через рот, так, чтобы ее запах не сводил его с ума. По крайней мере, запах чизбургера, который Пол поставил перед ней, помог заглушить ее запах.

— Эй, ты знаешь какое-нибудь место, где можно здесь остановиться? — спросила она Огдена после того, как прилично откусила кусок от своего бургера. — Я не видела никаких мотелей по пути сюда.

Наблюдая за ее слизыванием кетчупа с пальцев, он был слишком заворожен, чтобы ответить сразу.

— Джи Ривермун сдает комнаты на втором этаже этого бара, но они заняты. Гостиница, предоставляющая номер с завтраком, ремонтируется и еще не открылась.

— Тогда, я думаю, что могу где-то припарковать машину и поспать в ней.

Она определенно была неизнеженной женщиной. Мысль о ней, теплой, в задней части ее красного внедорожника, снова заставила его мышцы покалывать с желанием измениться.

— На моей земле есть сарай. Он не в очень хорошей форме, но будет хотя бы крыша над головой, — признался он.

Ветер, поднятый снаружи, заставил сайдинги заскрипеть. Он не мог оставить одинокую женщину в такую погоду одну, особенно, если она была его парой.

— Ну, может на сегодня, — она закончила свой бургер и оплатила счет. — Спасибо.

— Следуй за мной, — сказал он, когда они оба встали. — Я еду туда.

Он был в своем уме? Он пригласил беду на порог своего дома, и у него было ужасное чувство, что уже никогда ничего не будет прежним. Может, когда она увидит, какой свалкой является его сарай, она умчится туда, откуда приехала.

***

Лара последовала за потрепанным пикапом на своем внедорожнике. Не отстать от него у нее не было проблем. Она могла бы обогнать его.

Это моя пара? Пожалуйста, скажите, что это не так.

Конечно, ее мать не отправила ее за восемь часов езды, чтобы найти скучную рабочую лошадку. Огден. Даже его имя было скучным. От коричневых глаз до с легкой сединой щетины, которая отросла на его лице, он чуть не изменился в баре. Как последняя самка-доминант в Стае Ламара Каньона, она была уверена что заслуживает кого-то гораздо лучше, чем тот, кто даже не мог контролировать свои смены.

Он работал с древесиной. Вряд ли он воин, на которого она надеялась, который должен помочь ей в бою в Ламар Каньон. Не бой, а война против вооруженных до зубов фермеров, которые убили ее мать и более половины ее стаи. Ей все равно не нужна помощь. Что он мог сделать для нее? Построить конуру?

Может быть, ее настоящая пара жила в другой части этого идиотского городка. Но она знала лучше. Его синий взгляд, спокойный и насыщенный одновременно, заглядывал ей прямо в душу в баре Хи Хау или как там они его называли.

Ладно, он был секси в своем синем воротнике, вроде. Его каштаново-коричневые волосы умоляли, чтобы их растрепали. С легким серебром на висках и с обветренным от солнца и ветра лицом он выглядел хорошо закаленным. У нее было желание запрыгнуть к нему на колени вместо того, чтобы съесть чизбургер. Выцветшая джинсовая одежда, в которую он был одет, была достаточно рваной, чтобы разорвать ее до конца и показать его загорелое сильное тело.

Тепло разлилось между бедер. Хотя она не видела его своим избранником, она не прочь была унять свой зуд с ним в течение ночи только для удовольствия. Он бы наверняка превзошел в соблазнении тех склизких владельцев ранчо в барах в Вайоминге, которые не прекращают убивать волков.

Но если он был ее парой, секс с ним закрепит связь между ними и тогда от него не будет никакого избавления. Хотелось бы надеяться, что он не хотел обязательств.

Она последовала за ним, когда он свернул с главной дороги. Если можно назвать это дорогой. Они подъехали к знаку «Пиломатериалы Лос-Лобос», это должно быть и была его лесопилка. Второстепенные извилистые дороги были даже в худшем состоянии, чем основная.

После слишком огромного количества колдобин и выбоин он остановился у милой избушки в лесу. Недалеко от нее стоял неопрятный сарай, который, вероятно, был ее жильем.

Когда они вышли из своих автомобилей, он вошел через парадную дверь, не приглашая ее в свой дом. Она вошла и осмотрелась вокруг, столь же любопытна, как любой в незнакомой обстановке. Почти все было сделано из дерева, включая бревенчатые стены, и домашняя атмосфера удивила ее. Шторы из клетчатой бумажной ткани висели на окнах. Много открытого пространство включало уютный лофт в одном конце и большой каменный камин в другом. И, будь я проклята, даже пресловутый коврик меха перед ним. На кухне был буфет с достаточным количеством продовольствия, что можно пережить Апокалипсис.

Место было сделано с любовью. Так как они были наедине, то покалывание, которое она почувствовала раньше, усилилось. От него пахло кедром, теплом и пряностями.

— Милое место, — сказала она.

— Я называю его домом, — гордая улыбка осветила его лицо. — Я соберу кое-какие постельные принадлежности для тебя.