Рассудочность и авантюризм (СИ)

— Теперь ты, — процедуру с уколом гриффиндорка уверенно повторила с парнем, добавив в колбу капельку из его пальца.

— Ложись на спину головой к середине, — Дафна легла, разглядев, что к первому матрасу добавился второй, в одну линию с ним, а не рядом. То есть, не ложе, а дорожка.

— Гарри, а теперь ты ложись лицом вниз, — и юноша лёг. Нет не на Дафну, чего ей почему-то захотелось (плевать на присутствие Грейнджер), а голова к голове.

— Гринграсс, руки за голову ладонями вверх.

Поттеру она почему-то уточняющих команд не подавала — он сам накрыл её ладошки своими. Голова уперлась во что-то твёрдое, скорее всего, в макушку парня.

Сцена стала статичной. Двое лежат, одна стоит в сторонке и бормочет. Буквально через минуту что-то ярко засветилось.

— Вставайте, а то простынете, — поднявшись на ноги, Дафна окончательно вернула себе адекватность. Грейнджер, оказывается, стояла босиком на каменном полу, а колба находилась между головами Гринграсс и Поттера. Сияние исходило от жидкости в ней.

— Повторяйте за мной, — Гермиона стала произносить на латыни слова, которые остальные проговаривали вслед за ней, тщательно копируя интонации и звуки.

— Вот и всё, — обрадовано заключила Гриффиндорка. — Я обуюсь, а то пол тут, в подвалах, буквально высасывает тепло. А вы друг другу — седьмая вода на киселе.

— Какая вода, на каком киселе? — не поняла Дафна.

— До вашего общего предка семь поколений. Это по самому короткому пути. Неизвестно от кого — это не определяется. Посмотрите цвет жидкости.

— Фиолетовый.

— А брат с сестрой или отец с дочерью дали бы красный. И дальше по основным цветам светового спектра.

— Семь поколений, — сообразила слизеринка. — Так и по родовому гобелену тоже семь. Но свитка с этим ритуалом у нас дома не было. Я не могла его тебе передать.

— Не могла и не передавала. А что, он такой редкий? Казалось бы — удобная штука. Прежде, чем женихаться, кольнулись, отбормотали, и сразу видно, не родня ли вы. Зелье для проверки простое, без особых редкостей, — развела руками Гермиона.

— Я спрошу у папы — он такие вещи лучше знает.

— Спроси, пожалуйста. Нам очень интересно.

Проводив слизеринку до гостиной её факультета, гриффиндорцы ушли.

*

Дафна усиленно напрягала мозги. Ей впервые предстоял нелёгкий выбор — рассказывать ли отцу о том, что на Островах есть ещё один ритуалист, или умолчать? Специалисты в этой области были очень редки, а для его деятельности подобная информация крайне важна — консультант по вопросам брака подчас нуждался в проверке результатов своих изысканий на реальных объектах. То есть в однозначном установлении дальности родства будущих супругов.

На другой чаше весов лежало доверие, которое оказывал ей Поттер. Особенно это стало важно после проверки её родства с ним. Если он затеял то, о чём она недавно даже мечтать не смела, то стоило ли рисковать? Тем более, когда ясно — Гарри просчитывает очередной шаг, активно консультируясь с Гермионой. Саму же проверку Дафна прошла уверенно. И в том, что она для Гарри не родня, и в том, что доверяет ему и его «товарищу», позволив взять у неё кровь, не опасаясь, что это послужит для нанесения вреда ей.

Если не стесняться выражений — она сделала Гарри заявку на ребёнка. Теперь парень принимает решение. Очень хочется с ним поговорить, убедить, уговорить, но при этом не выглядеть расчетливой стервой или пустующей сукой.

В любом случае нужно ждать пятницы, потому что в остальные вечера Гарри преподаёт Защиту седьмому курсу, перемешав все факультеты и разбив их на четыре группы по уровню подготовки. Она попробовала увидеться в один из вечеров — зачарованный кнат уверенно провёл её незнакомыми коридорами, протащил через пару иллюзий, после чего она попала в наполненный серебристым сиянием класс — группа выпустила «Патронусы».

Гарри выглядел одухотворённо, но на неё посмотрел укоризненно. Пришлось извиниться за то, что ошиблась дверью, и поспешно уйти.

Наконец пятница. Через полчаса после окончания ужина, зажав в кулаке монетку, Дафна вошла в очередной заброшенный класс в неведомом крыле их огромного замка и обнаружила, что кроме Поттера, здесь находится и Грейнджер.

— Привет! — весело приветствовала её гриффиндорка. — Ты вовремя — смотри, как твоя теория совмещается с нашей практикой.

Гарри дружелюбным жестом подозвал к разложенным на столе графикам:

— Те распределения, что ты рисовала. Гистограммы отдельно для студентов каждого года обучения удовлетворительно ложатся под классическую кривую. А если совместить их — то видно, что колокол со временем ползёт вправо. Растут ребята в силе с каждым годом.

— А здесь выборки для успевающих, середнячков и отстающих, — показала Гермиона график с тремя кривыми. Сразу видно, что те, кто сильнее старается, развиваются успешней. Проблема была с оцифровкой шкалы, но присвоив тебе декларированное значение в два сквиба, мы построили градацию по принятым в обиходе категориям.

— Каким градациям, какие категории? И что за сквибы?

— У сквиба мало магии, — начал объяснять Поттер. — Как только её количество превышает некую величину, принятую нами за единицу, его начинает слушаться палочка — из сквиба он превращается в почти сквиба. Поэтому минимальную измеренную величину мы назвали «Сквиб» — ниже неё не колдун, выше — колдун. Или ведьма. Но, почти сквиб.

Слабая ведьма или слабый волшебник начинаются с двух сквибов. Переход на средний, общепринятый уровень отметили на четырех, а сильным волшебником человек становится при восьми. Дальше, в районе пятнадцати у первого из наших методов кончается шкала, но в пределах школьного контингента этого диапазона достаточно.

— Тогда, если продолжать эту логику, при силе в пределах от шестнадцати до тридцати двух сквибов волшебник считается могущественным, а от тридцати двух до шестидесяти четырёх — великим, — заключила слизеринка.

— Мы тоже так думаем. Но у нас есть данные только учеников, — кивнула Гермиона.

— Собранные близнецами Уизли, — продолжила Дафна. — Я на этом заработала целый галеон. А что за комочки в стаканчике? И какова моя мощь?

— Комочки — силикагель. А мощь ровно два и пятнадцать сотых сквиба. Не два ровно потому, что и слабее тебя ребята нашлись, — пояснил юноша.

— А у вас по скольку?

— Дафна, мы знаем, что ты неболтлива, и ни разу не принимала участия в травле Гарри или унижении меня, — мягко проговорила Гермиона. — Но доверие растёт постепенно. Оно не лампочка, которую можно включить. Хотя, выключить — легко.

— Я отлично понял, что ты хочешь родить от меня. Но пока не готов к этому шагу, — объяснил Гарри. — Мне нужно время для принятия взвешенного решения. Подготовиться материально, создать условия, наконец. Это не отказ, Дафна. Но раньше конца октября не стоит меня торопить.

Слизеринка на секунду смежила веки, чтобы скрыть проблеск надежды в глазах. Месяц — это недолго.

— Я зачем вас искала, — переключилась она на другую тему. — Папа написал, что ритуал установления родства широко известен, но использовать его перестали ещё в середине прошлого века, когда убедились, что данные, полученные в результате анализа родословных книг и родовых гобеленов, совпадают с его показаниями. Позднее сформировалось мнение о недопустимости манипуляций с человеческой кровью. Это странно совпало по времени с активными работами медиков в этом направлении и, особенно, в области наследственной гемофилии. Наконец, уже в середине двадцатого столетия ухудшилось отношение магического сообщества к ритуалистике вообще, что совпало по времени с войной против Гриндевальда, которую нормальные люди считают Второй Мировой. В этой истории много чёрных пятен, но именно в тот период негативное отношение к тёмной магии стало позицией Министерства.

За полтора столетия мастера ритуалистики стали редкостью, а любительские попытки проведения ритуалов на основании сохранившихся записей чаще всего не удаются. Про тебя и твои возможности, Гермиона, я отцу не сообщала, — учтиво кивнув, Дафна ушла.