Сердце Ведьмы (СИ)

— У меня нет других женщин, если ты об этом, маленькая ведьмочка, — едва осязаемо касаясь пальцами моего плеча, выводя незримый узор.

Моё сердце сразу словно воспарило, призывая забыть о всех гнусных мыслях, которые я уже успела себе напридумывать.

— Просто иногда мне кажется, что когда я пройду инициацию, ты уйдёшь, — призналась ему в своём самом большом страхе, потому что очень ждала, что он переубедит меня, и тогда смогу действительно заснуть спокойно.

Но он промолчал, и я почувствовала, как его остановившиеся пальцы напряглись, как и всё тело. Не ответил. И это было гораздо красноречивее, чем, если бы он мне сказал что‑нибудь.

Медленно отстранилась от него, отвернувшись в другую сторону, и отправилась обратно на второй этаж, а пока я поднималась по лестнице, пытаясь сохранять самообладание, услышала, как он снова занялся физической нагрузкой. И только когда я плотно закрыла входную дверь и дошла до постели, позволила себе больше не притворяться и рыдала до самого утра, не в силах унять горечь в моей душе. В абсолютном бескрайнем одиночестве. Артур так и не пришёл.

Глава 11

— Доброе утро, Ева! — скомандовала мать и раздёрнула шторы.

Я демонстративно накинула одеяло на лицо и отвернулась, чтобы продолжить просмотр своего сна, в котором Арт не молчит и не оставляет меня одну, тем более что вчерашней ночью в его постели так и не смогла заснуть, а когда рассвело, просто ушла, не попрощавшись. На душе было погано, но я дала себе слово, что больше не буду унижаться и показывать ему свою потребность в нём. И истерить (то есть инициироваться) тоже не буду. По крайней мере, очень постараюсь.

— Ева!

Требовательный железный тон жены кесаря не позволил заснуть. Более того, она бессовестно стянула с меня одеяло, а ведь солнце встало всего лишь два часа назад.

— Уйди, — взмолилась я, накрывая голову подушкой.

— Ладно. Если ты собираешься провалить вступительные испытания и опозориться так, что всё измерение будет это потом не один век вспоминать…, — мама принялась меланхолично перечислять все последствия моей безответственности, поэтому мне всё же пришлось переступить через себя и подняться.

К тому времени как я собралась и спустилась на кухню, чтобы позавтракать, девочки уже нетерпеливо ждали меня у порога, нервно переминаясь с ноги на ногу — им не терпелось отправиться в ту часть резиденции кесаря, в которую даже магистры имеют доступ только при специальном единоразовом разрешении. Посещение закрытой библиотеки, где хранились спрятанные от посторонних глаз свитки и книги по различным направлениям магии, хроники событий прошлого (причём реальные, а не адаптированные для общественности версии), своды запрещённых ритуалов проклятий межмирового масштаба, и даже способы призыва и управления демонами, действительно было волнительно. И я прекрасно понимала недовольство подруг моим промедлением, а потому под их угнетающими взглядами сообщила матери, что уже готова идти, а завтракать не буду. Хорошо, что мама у меня частенько сама забывала поесть и никогда не тиранила меня словами и пользе своевременного приёма пищи, благодаря чему мы и оказались в следующую минуту с помощью открытого ею портала в подвальном коридоре резиденции кесаря, плавно спускающегося вниз в подземные уровни, куда и лежал наш путь.

— В сером королевстве во мраке и холоде…, — невесело пробормотала начало известной песни Ангелина, оглядываясь по сторонам.

Мать быстрым размашистым шагом вела нас вперёд и властным тоном велела не отставать, хотя мы и так не собирались — местечко было весьма пренеприятное. Добравшись до огромных двойных чугунных дверей, возникших преградой между коридором и заветной частью резиденции, архимаг воздушной стихии быстренько деактивировала стоящую защиту. Девочки отметили вслух, что эти двери — исполины и так настолько велики, что магическая защита особенно и не нужна, и сразу же открыли дискуссию, о том, сколько человек требуется, чтобы сдвинуть это изваяние с места.

Как оказалось, небольшого движения пальцев моей матери вполне хватило. Девочки разочарованно вздохнули, ведь они не видели, насколько сила моей матери превосходит любого в этом измерении и не знали, что если бы на её месте были магистры, то их понадобилось бы много.

— Так, — едва мы вошли, распорядилась мама.

Она говорила и одновременно сооружала в ладонях энергетические ограждающие сетки.

— Сюда нельзя, — архимаг воздушной стихии огородила всю левую часть библиотеки периметром своей магии.

— Сюда тоже нельзя, — отгородила и крайнюю правую часть помещения.

Потом прошла вперёд между узким проёмом вдоль огромных каменных стеллажей, которые составляли в размере такую высоту, что я даже не смогла определить, где там потолок и до куда эти самые стеллажи достают.

— Здесь можно, — мать отгородила небольшой участок с книгами, разграничив части впереди себя, оставшуюся без её внимания прежде, и ту часть, где только что прошла. — Развлекайтесь, девочки, — родительница мило улыбнулась нам и поспешила покинуть нас, не забыв при этом закрыть за собой дверь.

Чугунное изваяние весом более десяти тонн громыхнуло, плотно закрываясь, так, что мы аж вздрогнули (и даже я, хотя и знала, что именно так и будет).

— Ева, а она точно вернётся? — с опаской оглянулась Маша.

— Зато, если нет, точно успеем подготовиться к осени, — ухмыльнулась Ангелина.

Девушка провела рукой по пыльной затхлой полке рядом. Я лишь вздохнула и достала список, оставленный магистром Нинель. Начала читать вслух. Девочки погрустнели. Они до этого и так были грустными, как мама ушла, а тут вообще уже были готовы разреветься — список‑то из ста пятидесяти книг!

— Ева, тут походу генеалогическое дерево твоего Арта есть!

Вместо того, чтобы готовить книги из списка, брюнетка блеснула черничными глазками и протянула мне тяжеленный свод по архивампирам, открытый ею почти в самом начале.

— Блин, он такой старый, — невольно проявила 'чудеса дедукции' Маша.

Я бросила в её сторону свой самый лучший 'убийственный' взгляд. Девушка тут же умолкла. Но интерес к своду всё же остался. Она демонстративно свела руки на груди, вознесла взгляд к потолку, а сама всё равно продолжала украдкой поглядывать на фолиант в руках Ангелины. Мне ничего не оставалось, как пойти подругам навстречу.

Свод был жутко старым (наверное, писать его начали задолго до рождения Артура) и страницы издавали жалобный хруст, угрожая рассыпаться между пальцев каждый раз, пока я переворачивала страницы. Выведенные аккуратным каллиграфическим почерком данные рассказывали о каждой из семей архивампиров, содержали даты рождения (и чаще всего включительно и даты смерти) каждого. Я даже нашла тот факт, что Катарина действительно младшая сестра Артура, хоть и не является архивампиром (ну, по причине того, что особенность принадлежит только мужской стезе). Что меня удивило, так это то, что каждый раз в семье рожался чаще всего только один ребёнок, и всегда первым был мальчик — то есть архивампир, продолжающий род, и лишь изредка рождался второй — всегда девочка. Но и это удивило меня не так сильно, как тот факт, что всегда дата рождения дочери и дата смерти матери совпадала.

— Получается, что если родить двух, то сразу того…? — спросила шёпотом Ангелина.

Она книгу‑то мне вручила, но так и продолжала нависать, читая информацию вместе со мной.

— Получается, что так, — информация из свода мне не понравилась.

Сунула ей книгу обратно в руки, не желая больше разбираться в том, что не является частью моей жизни и особо‑то не пригодится как следствие того.

Ангелина с удовольствием приняла талмуд, перевернула страницы на самое начало и, поманив пальцем к себе Марию, принялась за чтиво. При этом они обе строили такое умное выражение лица, что я уже еле сдерживала себя, чтобы не заглянуть, что же там такое они вычитали.

— Ева — а, — позвала меня Маша.

Новый приступ нетерпеливости выражался на её лице, изрядно повеселив меня. Такое ощущение, что они там свою судьбу нашли, а не информацию об архивампирах.