Сон Смерти (ЛП)

Для него это должно было быть легко. Как гора с плеч.

Но вот он, его сердце истекает кровью из ран, которые оставила я.

Совсем не метафорически.

— В течение первого месяца, когда я не мог смотреть ни на одну девушку с чем-то похожим на влечение, я подумал, что это из-за Бетани, — говорит он чуть громче шёпота. — Потому что я скучал по ней, и моё сердце исцелялось. И я уверен, что так и было. Но потом я понял, что это не все другие девушки. Я всё ещё смотрел на тебя и... и хотел тебя.

Сейчас слезы уже невозможно сморгнуть. Я качаю головой.

— Это похоже на фантомную боль, — говорю я, и мой голос разбивается, прежде чем я смогу остановиться. — Ты думаешь только об этом, потому что он заставлял тебя делать и чувствовать эти вещи, и ... ты помнишь это, и проще это не менять.

Мне жаль, что это не было так очевидно, что я тоже пытаюсь убедить себя.

— Нет, — твёрдо говорит он. Он делает небольшой шаг вперёд и возвышается надо мной, это не выглядит пугающе. Было бы лучше, если бы это было так. Вместо этого его тело заставляет меня чувствовать себя в безопасности. Иллюзия, которую я не могу позволить себе.

— Возможно, в начале. Вот почему я так долго ждал. Я должен был быть уверен. Но прошло несколько месяцев, и я скучаю по тебе, Шарлотта.

Я качаю головой, но эти слова невозможны, когда он протягивает руку и берёт мои холодные руки, оборачивает их своими теплыми, мягко сжимая.

— Я скучаю по тому, как мы были вместе у меня дома. Ты слушала, ты была забавной, ты видела во мне нечто большее, чем просто сын Кристиансенов. Если это имеет смысл. Я думаю, может быть, в течение долгого времени, и я просто не замечал. И мы хорошо провели время вместе, не так ли?

— Ты ничего не знаешь обо мне, — протестую я, внутри меня всё ослабевает.

— Я знаю достаточно. Я знаю, что ты прячешься в школе, но открываешься наедине. Я знаю, что у тебя безумно красивые глаза, когда они не смотрят на землю, что ты отлично шутишь и даешь хорошие, разумные советы.

Он поднимает одну руку и его губы легко касаются моей кожи. — Я знаю, что ты целуешься, как богиня, и я чувствую себя потрясающе, когда ты в моих объятиях. У нас было всего три недели, поэтому ты права, я не знаю всё о тебе, но я хочу узнать.

— Линден, я не могу....

— Почему? — И он выглядит расстроенным. Хотелось бы, чтобы он кричал. Может быть, он вытащит меня из своей головы, если просто рассердится. — Я видел, как ты смотришь на меня. Я не хочу говорить, как самоуверенный идиот, но я знаю, что ты тоже меня хочешь. Раньше, в больнице, я полностью понимал, почему ты всё закончила. Я испытал облегчение, честно говоря. Потому что я не мог сказать, что по-настоящему, а что нет. Но теперь я могу. Если это мой выбор, не так ли?

Но я уже качаю головой. Потому что я рассказала ему лишь крошечную часть правды.

— Шарлотта, — он так тихо шепчет моё имя, что я почти не слышу его. Но я чувствую, что его руки оставляют мои и поднимаются по к моему лицу. Ладонями он поднимает мой подбородок, и я недостаточно сильна, чтобы сопротивляться. — Мы дали обещание. Ты помнишь?

Я хватаю ртом воздух, и слезы льются по моим щекам. Я была уверена, что он не помнит нашу шуточную клятву, чтобы помочь друг другу достичь целей в наших жизнях.

Клятву мы запечатали нашим самым первым поцелуем.

— И мы запечатали это так, — шепчет он, словно читает мой разум. Его губы касаются меня. Просто прикосновение. Это почти не поцелуй.

Но следующий — настоящий.

И затем я цепляюсь за него, целуя его самозабвенно — словно голодающая женщина в буфете. Частичка моих губ, и я не знаю точно, хочу ли я говорить или поцеловать его глубже, но выбор исчез в одно мгновение, когда он принял приглашение.

В течение одной минуты.

Двух.

Больше? Я лучше чувствую время, когда я нахожусь в своей сверхъестественном области. Я теряю себя в ней, прежде чем чувству, что она врезается мне в голову и с каждой унцией силы, которую я могу собрать, я ложу руки ему на грудь и отталкиваю.

Достаточно переместить меня на три дюйма.

Я смотрю на него, боль капает из глаз на щеки.

— Я не могу. Это нечестно.

И прежде чем я смогу изменить свое мнение, я отворачиваюсь от него и спешу к двери.

— Шарлотта!

Его голос настолько сдавлен, так замучен, что я не могу не остановиться. Но я не поворачиваюсь. Я не могу встретиться с ним лицом.

— Если он единственная причина, по которой ты не позволяешь нам быть вместе, разве он не выиграл? Хочешь, чтобы он победил?

Мои ноги останавливаются на его словах, потому что они почти, почти правда. С каждым кусочком моего разбитого сердца, разбивающегося снова и снова, я смотрю через плечо на Линдена, мои руки опираются на дверь актового зала.

— Он выиграл много лет назад.

Я открываю дверь.

Я оставляю Линдена позади.

Глава 21

Дом Софи находится примерно в полумиле от школы и, следовательно, от моего дома, но я не против прогулки. На самом деле холодный ветер мне приятен. Ободряюще. И холодные порывы помогают мне успокоиться и не плакать.

Еще больше.

Я не могу поверить, что снова ушла от Линдена. Это похоже на огромную ошибку, но в глубине своей разбитой души я понимаю, что должна была так сделать. Его возврат обратно в мою жизнь теперь потребует определённого уровня честности, которая опустошит любые хорошие чувства ко мне, что ему удалось восстановить. Я должна рассказать ему хотя бы половину своих секретов; было бы несправедливо поступать иначе.

Тогда он меня возненавидит, и это будет хуже.

Если я буду продолжать игнорировать его, он, в конце концов он забудет меня. Он никогда не узнает, что я даю ему возможность выбрать лучший путь. И он будет в безопасности. На данный момент этого достаточно. Должно быть.

Примерно на полпути к Софи я понимаю, что она может спать — что я серьёзно не должна ее будить, если это так. Мой мозг работает на пониженной передаче — будь то из-за недостатка сна или от поцелуев — я стою посреди тротуара, пытаясь решить, что делать.

По крайней мере, у меня достаточно здравого смысла не стоять посреди дороги.

В конце концов, я достаю свой телефон и пишу ей, надеясь, что если она спит, то выключла звук.

"У меня есть домашка.Ты готова к компании?

Проходит целая минута, затем трезвонит мой телефон.

"Да!!! Мне так скучно. Приходи, спаси меня!"

Я улыбаюсь, сую телефон в карман и иду дальше. Спустя несколько минут настойчивых требований Софии подтверждения, что её мамы нет дома,и я позволяю себе зайти через её входную дверь и, во второй раз в этот день, вернуться в спальню Софи.

— Вот и ты, — говорит Софи. — Я боялась, что ты заблудилась.

— В этом городе? Я тебя умоляю, — Я сажусь на край кровати, на этот раз готовая к тому, что она провалится, и не торопясь изучаю её. Она выглядит немного бледной, но это может быть просто потому, что её сон был недолгим. Или потому, что солнечный свет, падающий в окно, ярче, чем было сегодня утром. Я не знаю, как работает это всё чародейское восстановление, поэтому я не знаю, как судить о том как это происходит. Я могу просто видеть то, что хочу видеть. Я, конечно, была виновна в этом. — Как ты думаешь долго ли продлится восстановление, прежде чем ты сможешь вернуться в школу?

Софи стонет.

— Возможно, неделя. Может больше. Завтра мама отвезёт меня к врачу, который будет ставить диагноз, что-то официальное, чтобы мы могли иметь подтверждение врачей из-за моего "длительного отсутствия", — говорит она, делая воздушные кавычки пальцами. — Я вообще склонна к анемии на данном этапе, обычно они ставят такой диагноз.

— Она должно быть так зла на меня, — говорю я, крутя край одеяла Софи между своими пальцами.

— Моя мама? — Софи пожимает плечами, более беззаботно, чем её нынешнее физическое состояние оправдывает, на мой взгляд. — На самом деле, нет. Я имею в виду, не на тебя конкретно. Отчасти. Она чрезмерно меня опекает. Кроме того, это был мой выбор, чтобы отбросить тебя назад. Моя мама знает, что она должна разрешить мне принимать такие решения самой.