Ген луны - 2. Закат и Восход (СИ)

— Да ладно, может он тебя просто препугнул, а сам «пять» поставил? – неуверенно предположила Аня, хотя вероятность, что Крейн так расщедрится, была равна 0,99%.

— Ага, как же! Я видела, что когда он ставил оценку, нарисовал там что-то страшно похожее на два крючка. Упырь! – ворчала подруга, пиная коленями свою сумку.

Внезапно Кира остановилась.

— Черт, я забыла у него в классе свой учебник! – она быстро повернулась к девушкам, — Одна я туда не пойду! Лилу, сходи со мной пожалуйста, может он испугается.

— Меня? – удивленно подняла брови вампирша. Кира махнула рукой:

— Да я не в смысле красоты. Просто мне кажется, что он тебя боится.

— Хорошо, пойдем, — ответила та, и оглянувшись на Лолиту, направилась за Кирой.

Аня посмотрела им вслед. Да уж, она тоже заметила, что Крейн заметно утихает, стоит кому-нибудь из сверхвампиров оказаться рядом. Боится их что ли?

В коридоре было тихо – все студенты отправились в обеденный зал, подкреплять силы. Аня собралась было направиться туда же, как вдруг услышала на лестнице шаги.

Сама не зная зачем, она вжалась в стену возле кабинета искусства, слушая дробный звук шагов. Один был легкий, быстрый, с четким цокающим звуком – каблуки, а другой мягкий, почти неслышный, но более тяжелый. Постепенно возрастающие голоса – двое приближались к ней.

— ...все впорядке. Все встало на свои места.

— Нет, этого не может быть, — разобрала Анна, и узнала голос Изабеллы. Стало быть, другой принадлежал Захарии.

— Ты ведешь себя, как ребенок...

— Нет, если она тебе нравится, то мне совершенно наоборот! Она чуть не свела тебя в могилу! Из-за нее ты чуть не сорвался! Она вызвала обострение твоей болезни – чуть не убила тебя — и после этого я должна ее любить?! – голос Беллы немного возвысился.

— Она не знала об этом. Это была случайность, и я справился с приступами. Она не виновата, — раздался тихий ответ.

— Захария – ты круглый идиот! Тебе надо бы держаться от нее подальше, или ты хочешь, что бы ее постигла та же судьба, что и...

— Замолчи...замолчи сейчас же, Белла, — температура голоса Захарии вдруг резко упала градусов на тридцать, от чего Аню по коже продрал жуткий мороз, и она содрогнулась всем телом. – Этого больше никогда не повторится. Я скорее умру, чем снова позволю себе такое.

— Но ведь тогда...

— Это было «тогда», а сейчас – это уже другое. И я бы попросил больше эту тему не развивать, — голос Захарии резал слух, как скальпель, и Анна мельком порадовалась, что не видит сейчас его лица. Даже слушать этот тон было невыносимо: страшно так, что по спине холодный пот бежал, а уж наблюдать выражение лица и того хуже.

За углом на несколько секунд воцарилось молчание, а после тишину нарушил голос Изабеллы:

— Ладно, прости. Давай не будем больше об этом.

— Да. Не будем.

Тонкие каблучки снова четко застучали по паркету, и только сейчас до Ани дошло, что зайдя за угол, вампиры ее обнаружат. Она сделала шаг в сторону кабинета искусства, но было поздно.

Из-за угла показались полы камзолов, черные и огненно-рыжие волосы.

— Ты?! – голос Изабеллы от удивления сорвался.

— Я, — выдавила Лолита.

«Даа, сестра...похоже ты крупно влипла», — ехидно пропел ее внутренний голос. «Заткнись!» — огрызнулась Анна, лихорадочно соображая, что же делать дальше. Белла, пылая яростным взглядом, буквально пригвоздила ее глазами к стене, а Захария...на вид он совершенно не злился. И даже пронизывающего холода, который был страшнее, чем злость, не было. Спокойное, чуть ли не каменное лицо. Похоже его нисколько не задел тот факт, что их разговор подслушали.

— Что ты здесь делаешь? – резко спросила ее Изабелла.

— Стою, — наконец взяла себя в руки Лолита, — Это преступление?

Последний вопрос вырвался инстиктивно, и Аня тут же прикусила язык. Хамить в ее планы не входило. Сестра Захарии глубоко вздохнула, словно успокаиваясь.

— А тебя не учили, что подслушивать нехорошо? – странно спокойным ледяным голосом сказала Белла.

— Я не хотела подслушивать. Так само вышло, — развела руками Лолита. Рыжеволосая бросила на Аню последний испепеляющий взгляд, и развернувшись, ушла. Девушка все еще слышала ее рассерженно цокающие каблуки. Она повернулась к Захарии:

— Может все-таки расскажешь, что здесь происходит? Во что вы меня впутали?

Захария вопросительно поднял брови:

— Тебя? А откуда ты знаешь, что мы говорили о тебе?

Анна осеклась, сообразив, что сболтнула лишнего:

— Нетрудно догадаться, — она твердо посмотрела в глаза вампиру. Тот выдержал взгляд, и ухмыльнулся:

— А тебе не кажется, что у тебя звездная болезнь?

Врет и не краснеет!

— Нет, не кажется. Расскажи мне, что случилось.

Захария стал серьезным, и покачал головой:

— Это слишком сложно, и не твое дело.

— Если в нем говорится обо мне, то мое, — отрезала Аня. Вампир прищурился.

«Она так уверенно говорит об этом. Но как она догадалась? Мы же имен не называли», — он опустил взгляд в землю. Да, это действительно было ее дело, и она каким-то образом знала об этом. Но как?

— Ну хорошо, скажу я тебе, и что с того? Тебе от этого легче не станет.

— Станет, — заявила Анна, думая, что хуже и тяжелее уже быть не может. Захария вздохнул.

— Белла меня убъет, — едва слышно пробормотал он, и подняв голову, сказал:

— Да, ты права – речь действительно шла о тебе. Тот случай...на биологии...когда ты порезала руку скальпелем...тогда моя болезнь снова дала о себе знать, но то, что видела ты...этим дело не ограничилось.

— В смысле? – спросила Аня. Захария пожал плечами:

— Странно, но твоя кровь вызвала сильнейшее обострение болезни. Я заперся в своей комнате на три дня, потому что знал, что стоит кому-нибудь попасть в поле моего зрения, и ему конец – я просто наброшусь, и разорву всякого, кого увижу. Я много раз видел и чувствовал кровь, но ни одна еще не вызывала такой...— он опустил голову, -...дикой жажды.

Анне казалось, что ее ноги прибиты к полу – она не могла двигаться. Ей было страшно за Захарию, и она не знала, что сделать или сказать, чтобы хоть немного разрядить атмосферу, и облегчить нарастающую тяжесть в груди. А вампир тем временем продолжал:

— Изабелла, не увидев меня некоторое время в школе, забеспокоилась, но я ей ничего не сказал, солгав, что простудился. Но встала еще одна проблема.

— Какая? – спросила Аня.

— Чтобы пережить обострение такой болезни, как у меня, нужно некоторое время не принимать кровь, чтобы организм смог немного отвыкнуть от нее. Мы с Изабеллой всегда вместе охотимся. Я конечно смог бы обойтись и без этого, но она настаивает, волнуясь за меня, а мне-то в принципе все равно, — Захария слегка скривил угол рта, похоже такая чрезмерная забота ему претила, — И вот, когда я не принимал человеческую кровь почти два месяца, она заметила это, и начала допытываться.

«Скорее всего эту сцену я и видела, тогда, в гостиной» — подумала Лола.

— Мне пришлось все рассказать, и теперь, она, к сожалению, винит в этом тебя, хотя ты здесь непричем. Но Белла упрямая, и ее не разубедишь.

Лолита молчала. А что она должна была сказать? «Ударь эту Беллу пару раз о стену, чтобы извилины на место встали»? Нет, этот вариант явно не подходит.

— Ничего страшного, Захария. Пускай я ей не нравлюсь – это ее дело, но скажи мне вот что: то что ты сказал – это правда, но вся ли? – она очень внимательно посмотрела на него. Захария сузил глаза:

— Все, что ты должна сейчас знать, ты знаешь, — сказал он, — Я не хочу тебе врать, что это вся правда, но это то, что ты можешь знать.

— А есть что-то, чего я не должна знать? – спросила Анна, догадываясь, что это за информация. Что-то, что Захария тщательно скрывает, и скорее всего это связано с его фамильным древом.

«Если бы Изабелла ничего там не нашла, то он бы не стал скрывать что-то от меня, а это значит...» — у Анны черные круги поплыли перед глазами. «Это значит...»