Осторожно, женское фэнтези. Книга 1 (СИ)

— А мне она показалась довольно милой, — соврала я. — Мы с ней поговорили. Я показала, на что способна. И теперь у нее в голове кое-чего не хватает…

Мэг тяжело вздохнула:

— Не сомневаюсь, что с головой у леди Пенелопы все в порядке. А насчет тебя не уверена.

— Но ты же мне поможешь с учебой?

— Нужно было спросить об этом, прежде чем переводиться. Если бы мне в голову взбрело перейти на боевой, я бы сначала с тобой посоветовалась, расспросила бы, что у вас и как.

Я виновато понурилась.

— Плохая я подруга, да? — поглядела по очереди на Мэг и на молча прислушивавшуюся к нашему разговору Сибил.

— Бывают и получше, — сердито буркнула Маргарита.

— Но мы к тебе уже привыкли, — добавила Сибил, бывшая куда жалостливее целительницы.

— И несем ответственность перед обществом, — проворчала та. — Ты же ходячее несчастье, разве можно тебя без присмотра оставлять? Помогу я тебе, куда денусь. Кроме перевода ни о чем больше рассказать не хочешь?

Я замотала головой.

Не хочу. Во всяком случае, не сейчас.

Глава 18

Век живи — век учись

Существует множество слов, фраз и устойчивых словосочетаний, которые мы часто встречаем на страницах книг, слышим с киноэкранов и даже сами используем, но не понимаем до конца их смысла.

Например, “чувствовать себя не в своей тарелке”.

Как можно чувствовать себя в тарелке? Еще и не в своей?

А если “тарелку” заменить на “тело”? Или вообще — на “жизнь”?

Лучше бы в тарелке оставаться…

Всего за два дня на Трайсе я успела выставить себя идиоткой перед ректором, провести неблагоприятное впечатление на заведующего лечебницей, снова выставить себя дурой, но в этот раз перед одногруппниками, свести на нет два года обучения Элизабет, выставить себя дурой (о, да, это мне удается лучше всего!) перед будущей наставницей и весьма оригинальным образом испортить отношения с Норвудом.

Плюсы: я погладила единорога, устроила Элси на мирную специальность и нашла достойный повод для встреч с Оливером.

Наступил третий день, и мне хотелось бы, чтобы он был не таким “плодотворным”, как предыдущие.

Я рассчитывала выйти из общежития вместе с Мэг, но леди Райс назначила мне встречу в девять на факультете целительства, а у подруги занятия начинались в половину восьмого, к тому же в другом корпусе с семинара по одной из общих дисциплин. Так что, пока она собиралась, я могла еще поваляться в постели и поразмышлять о своей нелегкой судьбе. Затем не спеша встала, умылась, привела в порядок волосы, обещав себе в ближайшее время их укоротить. Обследовала гардероб Элизабет и убедилась, что мне есть что надеть вместо оставшихся в разных частях академгородка пальто. Правда, в светло-коричневом плаще-накидке с широким капюшоном я комфортнее и уместнее чувствовала бы себя на обложке романа-фэнтези, а не на зимних улицах, но других альтернатив не нашлось. Чтобы уберечься от простуды, выбрала самое теплое платье, оно же — самое невзрачное, непонятно, каким образом оказавшееся среди элегантных нарядов моей героини. Цвет мышасто-серый, простой силуэт, воротник-стоечка, никаких оборок и рюшей, вышивки или броши, но, в самом деле, очень теплое, и ради этого можно было пренебречь внешним видом.

Вечно не выспавшиеся, спешащие на занятия студенты частенько забывали поесть с утра, а такие, как Элси, могли ограничиться чаем и булочкой в буфете собственного общежития, поэтому в половину восьмого столовая еще пустовала. Я заказала оладьи с клубничным сиропом и четыре чашки кофе. Вернее, сначала одну, но когда ее принесли, попросила еще три — не привыкла я пить из детской посуды, а кофе так вообще потребляю литрами, особенно, когда предстоит много работы. А мне предстояло.

Когда я появилась в большом трехэтажном корпусе, занимаемом отделением целителей, занятия уже начались, и все студенты разошлись по аудиториям. Только двое парней выясняли отношения в пустом коридоре. Спорили они довольно громко, на одно нормальное слово приходилось три бранных, и я удивилась, почему гвалт до сих пор не привлек никого из преподавателей, которые разогнали бы скандалистов, влепив каждому строгое предупреждение.

Стоило подумать об этом, как одна из дверей открылась, и в коридор выплыла леди Райс собственной персоной.

Парни тут же притихли.

— Фи, господа, — леди Пенелопа с укором поглядела на спорщиков. — Как не стыдно! Вы же будущие доктора. Медицина дала вам анатомический атлас и справочник по симптоматике не для того, чтобы вы ругались как портовые грузчики. И почему вы не на лекциях?

Ответа студентов я не расслышала, но целительница понимающе кивнула и, убедившись, что ссора не возобновится, собиралась вернуться в кабинет.

— Леди Пенелопа, — окликнула я, быстрым шагом направившись к ней. — Подождите, пожалуйста.

— А, мисс Аштон, — узнала меня женщина. — Разве я назначила вам не в девять?

— Да, но…

— Вы рано. Придется подождать, — отрезала она.

Возможно, у нее, и правда, были другие дела. Но я не удивилась бы, если бы узнала, что леди Райс оставила меня под дверью из принципа и, до того момента, как часовая стрелка укажет на девять, а секундная и минутная сойдутся на цифре двенадцать, будет попивать чаек и листать светские хроники.

Так или иначе, но нужно было как-то убить остававшееся до назначенного срока время, и, чтобы не позволить себе увязнуть в ненужных сейчас размышлениях о жизни, вселенной и вообще, я вернулась в вестибюль, где видела стойку с журналами и доску объявлений.

Журналы меня не заинтересовали: не увлекаюсь я ни популярной механикой, ни таксидермией, а каталоги модной одежды еще в родном мире приелись. А вот среди объявлений встречались интересные. К намеченной через две недели практики по курсу “Лечение и заговаривание зубов” требовались пациенты-добровольцы, которым обещали бесплатно провести санацию ротовой полости, удалить зубной камень и восстановить зубную эмаль. Если откликнувшиеся на объявление смогут предложить практикантам что-то поинтереснее, вроде запущенного кариеса, флюороза или пародонтоза, им даже заплатят. Ниже прилагался прейскурант: особенно высоко ценился острый гнойный пульпит. С нарушениями прикуса и прочими зубочелюстными аномалиями просили подождать до следующего практического занятия.

Так же нужны были добровольцы на курс эстетической хирургии. Этим гарантировалась полная анонимность лечения. Объявление отличал творческий подход. “Хотите удалить бородавку? — спрашивал нарисованный практикант — тощее бесполое существо в белой докторской шапочке. — Об этом будут знать лишь четверо: вы, я, мой куратор и бородавка!”.

“Восстановление девственности. Легально”, - было приклеено рядом. На листке оставалось свободное место, и какой-то шутник приписал карандашом: “Лишение девственности. Приятно”. “Кому?!”, - с возмущением дописала, очевидно, прошедшая данную процедуру девушка.

Да, Элси, похоже, мы тут не заскучаем.

На противоположной стене висели расписания лекций и семинаров и график практических занятий для каждого курса. Чуть дальше — списки закрепленных за каждым куратором студентов. У леди Райс, в сравнении с другими преподавателями, подопечных было не так уж много, и в основном — мужчины. Не исключено, что в начале семестра список был больше, но девушек леди Пенелопа, как и говорила Мэг, уже сожрала. Это настораживало, но не пугало. У нас в ВУЗе тоже были такие “людоеды”, и благодаря одному из них я до сих пор помню основные философские направления и школы, хотя его предмет был далеко не основной — на экономическом-то факультете.

Доктор Грин среди преподавателей не числился, но в программе стояли его лекции. Записываться на них нужно было отдельно, а вместо даты и времени в соответствующей графе значилось: “Будет сообщено дополнительно”. У ведущего специалиста больницы, регулярно оказывавшей услуги на сторону, то бишь принимавшей пациентов отовсюду, не могло быть четкого расписания, однако, судя по висевшим тут же спискам, недостатка в слушателях мистер Грин не испытывал. Но так и темы интересные: “Современные медицинские технологии”, “Взаимодействие традиционной целительской магии с другими направлениями, создание комбинированных плетений”, “Оказание первой помощи и реанимация в полевых условиях и при искажениях магического фона” и другие, доказывающие, что доктор, как я и подозревала, — не только доктор, но и маг. Хотя почему бы ему им не быть? Магический мир, магическая академия, магическая медицина. Но все же интересно, как у него “традиционная целительская магия” сочетается с “другими направлениями” и с какими именно. И не предполагают ли эти направления создания “комбинированных плетений”, приводящих к бесследному исчезновению людей. Я даже подумала, не записаться ли мне на соответствующую лекцию, но вовремя взглянула на большие настенные часы: пора было возвращаться к леди Пенелопе.