С привкусом пещерной соли. Том 1 (СИ)

     От навалившегося холода и этого сумасшедшего, тяжелого присутствия чужого за спиной соображалось вообще с большим трудом.

     Потом камни стали скользкими от воды, которая местами переходила в едва слышно хрустящий под ногами лед.

     Наташка брела уже долго, совершено перестав думать. За спиной нарастала темнота и хотя она находилась далеко, но казалась слишком... слишком живой. Голодной?

     Когда, пытаясь обойти очередную глыбу (лед, к счастью остался позади), Наташка со всей силы приложилась плечом о нависающий сверху кусок гранита, то резко отпрянула в сторону и, не удержав равновесие, снова упала и скатилась куда-то вниз, причем гораздо глубже, чем в прошлый раз, хотя скат оказался довольно пологим. Кроме последних метров.

     Она упала на бок и опять надолго замерла и только дышала, вспоминая, не было ли на этот раз слышно хруста. Его не было.

     А когда Наташка поднялась и стала осматриваться, почти сразу поняла то, чему еще долго отказывалась верить.

     Прохода не было. Подняться наверх она не могла, потому что вокруг возвышались только отвесные стены, теряющиеся в высоте, кроме той, с которой она свалилась, но даже на носочках не получалось достать до ее края. Камней, которые можно использовать в качестве подставки, на две ямы не было. Никаких полезных предметов в рюкзаке тоже не нашлось. В голове моментально образовалась ясность, и Наташка с ужасом проследила свой путь - и это она, человек умный и крайне осторожный, вот так запросто взяла... и сошла с указанной на карте дороги, не прикинула, насколько это может быть опасно, а просто полезла черт знает куда? Инстинкт самосохранения отключился напрочь, она даже не задумалась, а стоит ли так рисковать. Это было ненормально. Необъяснимо. Очень страшно.

     Наташка еще раз осмотрелась и ничего нового не увидела.

     Это была ловушка.

     Ракушка ее перехитрила.

     Тогда Наташка закрыла руками лицо и зарыдала.

     Глава 9. Ловушка

     Когда сели батарейки в первом фонарике, Наташка не стала включать второй.

     Вряд ли возможно подсчитать, сколько времени прошло, пока душащий комок рыданий в горле хотя бы немного рассосался. Не меньше времени ушло на проклятья всего живого и неживого, а потом на то, чтобы просто равнодушно валяться на камнях, не обращая внимания на холод, и разрывать тишину периодическими приступами то ли всхлипываний, то ли смеха. Со временем сил ни на что не осталось. Пару раз окружающие стены расплывались и вокруг начинали шевелиться неясные фигуры, длинные щупальца и кольца расплывающегося белесого дыма.

     Тогда она вздрагивала, просыпалась и понимала, что это был сон.

     О ждущем впереди она позволила себе подумать только раз, в самом начале. Наверное, пропавшего человека станут искать, наверное, аквели рано или поздно поймут, где искать, и кто знает, может, среди них существуют проводники, хорошо ориентирующиеся в пещерах. Нужно просто подождать.

     Наташка давно уже не вспоминала, что бывают чудеса. Ежедневные новости о множественных катастрофах, убийствах, отравлениях, несчастных случаях практически полностью лишили ее веры в существование мизерного процента счастливых исходов - счастливые истории ценились куда меньше кровавых и душераздирающих, поэтому практически никогда не попадали на экран и страницы газет.

     Кричать она не смогла. Вначале из-за боязни показаться смешной, если вдруг выяснится, что ловушка всего-то в минутах пяти от выхода из Ракушки. Вернее ей до нервного тика хотелось верить, будто достаточно крикнуть и ее услышат. Но стоило всего разок попробовать, чтобы до жути испугаться своего собственного голоса - этого скрипящего, животного звука, который не мог принадлежать разумному человеку, а принадлежал совсем другой, совершенно незнакомой, слабой и отчаявшейся девушке. И судя по голосу, девушка была обречена.

     Поэтому потом она не кричала, так как вместо ее голоса звучал чужой, который никак не мог позвать на помощь, а мог только сбить с толку.

     Наташка не знала, сколько прошло времени. Она не думала.

     Желудок требовательно сжимался и ныл от голода, но еды не было, зато в ловушке нашлась вода - по стене в углу стекала тонкая струйка ледяной жидкости с металлическим, как у вод моря, привкусом. Слишком тонкая струйка. Слишком медленная, чтобы набрать в ладонь, так что приходилось слизывать капли со стены, но если это делать долго, жажда на время отступала.

     Проснувшись в очередной раз и увидев, что кошмар наяву ничуть не отличается от того, который приходит во сне, Наташка села, машинально растирая пальцами запястья - одежда плохо защищала от всепроникающего холода камней, которые возможно вообще никогда не впитывали в себя тепла. Почему-то руки мерзли больше всего, иногда даже казалось, что их уже нет.

     Вскоре заболело горло, голова кружилась, лоб пылал и Наташка успевала поймать след расплывчатых предположений, что по крайней мере умрет она не от голода. Впрочем... лучше сделать вид, будто о смерти вообще не имеет смысла думать. И вообще... думать - зачем?

     В очередной раз Наташка постаралась завернуться в кофту тщательнее, обмотаться ею в два слоя, желательно с головой и ногами, забывая, что размер кофты ничего подобного сделать просто не позволяет.

     Она натягивала края на колени, сгибала пальцы, прятала руки подмышки и вдруг замерла.

     Причина нахлынувшей нервозности мгновенно обрела объяснение - к ней приближалась темнота. Та самая субстанция, от которой удалось сбежать, когда Наташка в первый раз свалилась вниз. То ощущение чужого и неправильного, которое она хотела обойти как можно дальше. Хотела обойти так сильно, что даже не задумалась, насколько опасно сходить в лабиринте незнакомых пещер с более-менее прямой дороги. Ей просто хотелось оказаться в другом месте. И у нее получилось. В тот раз.

     Но в этот убегать некуда.

     Наташка съежилась и замерла. Тишина смыкалась вокруг плотным коконом, неподвижным и крепким, так что ее стенки не нарушало даже Наташкино дыхание, которое вдруг истончилось и практически замерло.

     Темнота нарастала и оставалось только затаиться, сжаться и замереть, стараясь стать как можно незаметнее. Кричать, звать на помощь или рыдать ей и в голову не пришло.

     А потом послышались они... Звуки.

     Шлёп. Шлёп.

     Будто человек в ластах неуклюже ковылял по пещере, и мокрые ласты прилипали к камням.

     Шлёп.

     Оставляли за собой влажные следы величиной с блин.

     Шлёп.

     Спрятаться было мало. Отсутствие дыхания - такая мелочь для темноты, которая ищет живое тепло. Идёт в сторону живого не на звук, а на нечто совсем другое... Наташка вздохнула и желание жить вопреки всему подсказало единственный возможный выход. Раньше она спряталась, заглушив издаваемые телом звуки, и теперь могла сделать только одно - полностью перестать думать. Остановить момент, поймать муху в вязкую янтарную паутину. Перед глазами возникла выдуманная пустая стена - бескрайняя однородная серость без веса, объема, вкуса и запаха. Застывший туман стоял вокруг, не двигаясь, не меняясь, не существуя.