Для тебя моя кровь (СИ)

Моё вялое, полуживое тело усадили, подложили под спину подушку, вложили в руку чашку с гранатовым соком.

- Ты не уехал? – спросила я, сделав несколько глотков.

- Я не мог оставить тебя в таком состоянии – ответил он, проводя рукой по моим спутанным волосам. – Дела могут подождать до следующей недели. Ребята справятся и без меня.

- А начальство не заругает?

- Министр поставок лоялен к будущему зятю.

Как же я могла забыть, чьей дочерью приходится Адамина? И ещё смела на что- то надеяться после этой ночи? Вот дура! Обида на собственную глупость вцепилась в горло когтистой лапой. Неопытная, наивная дурочка, начиталась романов и вообразила себе не весть что: « После бурной ночи любви, он пообещал, что останется с ней навсегда». Держи карман шире! Да кто же по собственной воле променяет прекрасную дочку начальника, самого министра между прочим, на рабыню- дурнушку? Только безумец! А вампир безумцем не являлся.

Смотреть на Вилмара не хотелось. Не было никакого желания видеть в его глазах раздражение, досаду от того, что ему пришлось отложить свои дела ради домашнего питомца. Лучше уставиться в мутное от дождя окно и наблюдать, как пузатые капли оставляют дорожки на стекле.

- Прости меня, Инга – тихо проговорил вампир. – Я взял слишком много, гораздо больше, чем ты могла мне дать без ущерба для себя. Просто я так долго ждал этого, а ты запретила к тебе прикасаться. И вот, когда ты позволила, я сорвался. Но впредь такого не повториться, я буду осторожен. Ты волшебная, ты восхитительная, как родниковая вода, чистая, свежая, как дорогое вино, пьянящее, но лёгкое, которое пьёшь и не можешь остановиться, наслаждаешься каждым глотком, каждой ноткой. Столько эмоций, столько искренности, столько жизненной энергии.

Я физически ощущала, как с каждым его словом во мне растёт раздражение, раздувается, подобно воздушному шару. Высосал мою кровь, а теперь делится впечатлениями, насколько я вкусна. И это после ночи любви?

- Во имя Властителя вселенной -заорала я.- Избавь меня от подробностей! Т ы выхлёбываешь мою кровь, а потом рассказываешь мне о своих вкусовых ощущениях. И как мне, скажи на милость, на всё это реагировать? Ты думаешь, мне приятно слушать о подобных извращениях. Незаметно укусил, выпил, и молчи! Не вызывай у меня рвотные позывы своим восхищением! Оставь всю эту грязь, всю эту мерзость при себе!

Нужно было остановиться, я видела это по его лицу, по глазам в которых зажглась обида, по нервно дёрнувшемуся уголку рта, по сдвинутым к переносице бровям. Но меня уже несло. Никто и никогда не говорил мне, что я восхитительная, волшебная, никто не жаждал прикоснуться ко мне, никто не целовал меня с такой нежностью, как Вилмар. Но и он не видел во мне женщины, просто источник, просто питание полезное, приятное, так вампирам необходимое. Неужели я гожусь лишь на еду? Неужели я могу быть интересной кому-то лишь с гастрономической точки зрения?

- Сорвался?! Взял слишком много?! А Какого чёрта ты просишь прощения? Разве оно необходимо тебе? Ведь скоро ты женишься, и вы будете высасывать мою кровь вместе, и я сдохну года через полтора или даже меньше. Теперь я отчётливо понимаю, почему люди решились начать войну, почему с такой жестокостью убивали вас и ваших детей. Потому, что вы мерзкие кровососущие твари, забирающие жизнь у других, тех кто мог достичь многого, стать учёным, композитором, хорошим врачом, а попадал к вам, в ваши жадные лапы, проливали кровь в ваши зловонные пасти. Да если люди вновь решатся пойти на вас войной, я первая возьму в руки оружие, чтобы уничтожать вас, всех, без исключения.

Чашка с недопитым соком полетела в стену и упала на пол, расколовшись на несколько черепков, это и отрезвило меня. Я замолчала и вновь уставилась на дождь, на унылую картину за окном, где от ветра покачивались угрюмые промокшие деревья.

Вилмар присел рядом со мной на кровати, нерешительно, опасаясь очередной вспышки гнева дотронулся до моей руки. Сердце сжалось от жалости к нему, хотя, с чего бы мне слабой человечке, уязвимой и беззащитной , жалеть вампира. Но в его глазах стояла такая боль, а его широкие плечи так низко опустились, что я с трудом удержалась от того, чтобы не обнять его и не погладить по голове как ребёнка.

- Т ебе противна эта сторона моей жизни, я понял. После военные люди воспитаны по-другому. Сто лет назад, это считалось вполне естественным. Люди придерживались специальных диет, чтобы их кровь понравилась нам. Многие сами просились на службу к вампирам, за это хорошо платили.

Мягкая, грустная, понимающая улыбка от которой мурашки по коже, за которую хочется простить ему всё, даже то, чего он ещё не сделал и самой раскаяться в, только что произнесённых словах.

- Я никогда не смогу измениться, перестать быть собой, такова моя природа. Прими меня таким, не отталкивай, и я постараюсь, чтобы ты была счастлива, чтобы мой дом стал и твоим домом тоже. И не бойся, я постараюсь продлить твою жизнь и сохранить молодость.

Голос убаюкивал, ласкал, гладил мягкими бархатными лапами. Его хотелось слушать ему хотелось верить. Но нет, нельзя. Нужно уходить, отдохнула, понежилась в солнечных лучах его заботы, погрелась в его тепле, пора и честь знать. Даже если бы Вилмару не приспичило жениться, в любом случаи- не дело оставаться в Далере, во вражеском государстве, в изоляции от общества, видя только вампира, не имея друзей, дела, выполняя роль дорогого домашнего питомца. Я человек, а человек существо социальное, а в клетке, пусть и очень комфортной и просторной, он зачахнет.

- Ты плохо себя чувствуешь, тебе страшно, по тому и наговорила мне столько обидных слов. А ещё, ты дала мне свою кровь, и теперь стыдишься , считая это противоестественным, неправильным. Но вы, люди порой отдаёте свою кровь пиявкам, называя это герудотерапией или сдаёте кровь за деньги и не видите в том ничего гадкого.

- Пиявками мы лечимся, а сдаём кровь, чтобы спасти умирающих- буркнула я, стараясь отстраниться от руки вампира, пытающейся обнять за плечи.

- А для меня пожалела, да? Но ведь я тоже нуждаюсь, мне тоже будет плохо.

И вновь я сидела на его коленях, чувствовала, как пальцы Вилмара путаются в моих волосах, как горячее дыхание опаляет мне щеку, как вздымается грудь под белым шёлком рубашки. Большой, тёплый, надёжный, смогу ли покинуть его? Смогу ли жить без его солнечной улыбки, лукавых зелёных глаз, утреннего купания в море и вечерних посиделок в саду? Должна суметь. Наши судьбы меняются, его ждёт прекрасная Адамина, а меня бабушка, школа, привычные дела и заботы. Праздники рано или поздно заканчиваются, и наступление суровых будней неизбежно. Нам осталась неделя, так пусть она будет наполнена радостью, незамутнённым покоем, нашим общением. Нагляжусь на него вдоволь, вберу в себя его прикосновения, запомню его голос и запах, чтобы потом, в моменты грусти, уныния, разочарований тихонько приоткрывать эту дверцу своей памяти и украдкой заглядывать в золотистые, летние пахнущие морем и иноземными травами дни.

Побежала неделя, последняя, прощальная. Я старалась смаковать каждый день, каждую проведённую с Вилмаром минуту. Теперь мы часто летали над городом, вызывая удивлённые взгляды соплеменников Вилмара. Ещё бы! Он, бессовестно, таскался по городу с источником, которому полагается сидеть в специальной ванной и подыхать от кровопотери. Но моему вампиру было глубоко наплевать и на взгляды, которыми нас провожали местные жители, и на вопросы, которые они ему задавали. Он либо отделывался шуткой, либо посылал куда подальше. В Далере почти никто не ходил пешком, вампиры предпочитали использовать свою способность к левитации. Здесь это было так же естественно, как если бы люди в своих городах разъезжали на машинах. Мы с Вилмаром летали медленно, плавно, чтобы я, как следует, могла рассмотреть город. Пальмы, кипарисы, эвкалипты, вымощенные красной плиткой дорожки, разноцветные домики, пёстрые клумбы, пушистые шумящие фонтаны, на парапет которых мы опускались и ловили открытыми частями тела летящие, светящиеся на солнце прохладные брызги. Но больше всего я любила вечерние полёты, когда на Далер опускался закат, а море становилось лиловым и беспокойным. Оно урчало, рокотало, пенилось, билось о берег, срывало с него камни и с шипением уносило. В таком море , купаться не хотелось. Хотелось, просто, находиться рядом , наслаждаться звуками и ярким, стойким, солёным ароматом, наблюдать за игрой света на, вздымающейся, бурлящей поверхности воды, смотреть, как угасает закат, как опускается за горизонт апельсиновое солнце, как темнеют небеса, и нежно- розовый сменяется пурпурным, а пурпурный становится лиловым.