Маленькая история большой любви (СИ)

Спали придворные дамы, отдыхая от бурно проведённой с очередным (или постоянным - чего в жизни ни бывает) любовником ночи, спали их горничные, дисциплинированно дожидавшиеся своих хозяек с очередного приёма или тайной встречи, а потом незаметно убегающие через потайную дверь, если те приходили с кавалером. Спали служащие Канцелярии Его Императорского Величества, видя во сне очередные тайные послания и интриги с ними связанные. Спали советники императора. Даже вездесущий лорд Лирандийский прикорнул на кушетки в своём рабочем кабинете. Спал и император.

Сегодня он был рад и более чем доволен от проведённой как по нотам встречи и перспектив, которые она сулила. Даже подарил на радостях фаворитке очередную побрякушку, стоимостью в пару чистокровных скакунов. Вот только сон его был тревожен. Казалось бы, совесть материя слишком тонкая для политика, но, тем не менее, образ его бывшей жены раз за разом приходил к нему во сне.

Нет, она не погибла, как гласила официальная версия, и он даже не убил её, хотя такой вариант её устранения рассматривался. Бывшую - теперь уже - императрицу просто выкинули из привычной жизни, лишили имени, воспоминаний - всего, и, разумеется, - детей. Именно этот миг, когда Микариэль была поставлена перед страшным выбором либо смерть, либо новая жизнь без её только что рождённых малышей, он и видел раз за разом во сне. Её полные слёз глаза, нежные руки, незнавшие ничего тяжелее пялец для вышивания, в последний раз гладившие их крохотные с ещё мутными и не до конца раскрывшимися глазками личики, дрожащие от беззвучных рыданий тонкие плечики и вьющиеся крупными кольцами каштановые локоны, падающие на её залитые дорожками слёз лицо, укутывающие сгорбленную спину. Он не должен был видеть её такой. Какого демона, он заглянул в комнату, когда она попросила оставить её, чтобы попрощаться с детьми? Его проклятое любопытство, чтоб ему его тогда вурдалаку в глотку засунуть! Теперь оно обходилось ему слишком дорого.

Вышла к нему на крыльцо скрытого ото всех загородного дома она, как всегда, гордой и несломленной. Спокойная, уверенная, принявшая свою судьбу, но тем не менее остававшаяся достойной звания императрицы до конца. До того самого конца, пока ей не стёрли все воспоминания и без сознания не отвезли в один из пограничных городков Лирона, небольшого королевства граничащего с империей. Он должен был запомнить её такой - гордой, уверенной, прекрасной. Должен был. Но помнил отчаявшуюся, надломленную, скулящую от безысходности молодую мать, которая должна была оставить своих детей, и её глаза полные боли и тоски.

Напрасно Террион раз за разом оправдывал себя, выпутавшись из липких пут очередного кошмара, тем, что принятое им решение в сложившейся тогда ситуации было самым рациональным, что он и так пошёл на риск, сохранив ей жизнь. Всё это было совершенно напрасным. Совесть, спавшая днём мёртвым сном, по ночам просыпалась, терзая его бессмысленными и иррациональными кошмарами. Вот и теперь...

Солнце же поднималось всё выше и выше над городом. Ему были безразличны людские страдания, даже если это страдания императора. Оно было для этого слишком высоко и бесстрастно и могло позволить себе полное безразличие ко всему.

Столица начинала медленно просыпаться. Торговцы запрягли лошадей в гружённые товаром телеги и неспешно, просыпаясь на ходу, направились к рынку в нижнем городе. Сменился караул городской стражи на воротах. Начали открываться булочные и таверны, маня спешащих по своим делам прохожих ароматом свежесваренного кофе и ещё теплой выпечки. Улицы заполнялись людским гомоном. Открывались лавки. Всюду сновали носильщики и разносчики. Появлялась детвора, догуливающая последние дни каникул. Они покупали у разносчиков сладости в разноцветных пакетиках и уплетали их за обе щёки, сидя на бортике какого-нибудь фонтана, которых в столице было достаточно, или на заборе парка, пока их не прогонит смотритель.

Шиагрон мог обо всём этом только догадываться. Он лежал в кровати прижимая к себе уставшую, как от огромных магических нагрузок, так и от нервного напряжения, эльфийку и размышлял о произошедших событиях. Сегодня они успели вовремя и подменили Ключ с максимальной выгодой для Горы. Глядя на лежащий на прикроватной тумбочке мешочек, дракон вновь испытал чувство огромной гордости за свой народ, вспоминая, те ощущения, что он, да и все испытали при виде драконьей реликвии.

Солнце уже сияло высоко в небе, а Шиагрон всё продолжал обдумывать ситуацию.

Теперь план Терриона обернётся против него же. Когда эльфы поймут, что находящийся у них Ключ лишь подделка, а произойдёт это не завтра, сил они с его малышкой вбухали в эту иллюзию столько, что на сотни обычных амулетов хватило бы, Далитеристскоя равнина уже будет, скорее всего, входить в состав империи. И вот тогда... месть эльфов (а в возможностях вечных конкурентов дракон не сомневался ни на секунду) аукнется интриголюбивому Терриону так, что ещё его внуки будут вспоминать. Даже не придётся компромат на эльфов у императора выкупать, а запросит он, скорее всего, права на разработку Каэргшских рудников.

Так что - основную задачу, которую перед ним поставили Старейшины, дракон выполнил - Террион нейтрализован, эльфы заняты. Сам же лорд вард Грендель-Риэр теперь может спокойно заниматься своими делами, в ближайшее десятилетие Терриону и его прихвостням явно будет не до него. Да и обвинить истинных виновников полного изменения расклада никто не сможет. Всё то время, что протекала историческая встреча, влюблённая парочка провела в одном из центральных парков, где их (точнее их личины) видело огромное количество народу, следов они не оставили, магический отпечаток к моменту распада иллюзии тоже исчезнет. А уж когда у Терриона наутро бесследно исчезнут из темницы двое шпионов (как хорошо, что его девочка умеет делать восхитительные трёхмерные и вещественные иллюзии) все только и будут делать, что пытаться понять, как именно пленникам удалось сбежать и кто же это был.

Он же теперь сможет спокойно посвятить своё время одной вредной эльфийской леди. Оная как раз перекинула через него ногу во сне, устраиваясь поудобнее на живой подушке, и что-то недовольно пробормотала во сне, слегка сморщив носик. Шиагрон лишь улыбнулся на это инстинктивное проявление собственнических чувств. Он и сам был им не чужд. И это ещё мягко сказано. К своему сокровищу - а ведь все знают, что драконы фанатично стерегут свои сокровища - он не подпустит никого. Вот только не многие знают, что истинное сокровище для дракона вовсе не драгоценности и даже не древние артефакты, а его пара. А уж половинка и вовсе - бесценнейший дар небес.

И внутренне чутье подсказывало мужчине, что именно такой дар лежит сейчас под его боком, бессовестно стянув с него большую часть одеяла. Впрочем, своей малышке он был готов простить многое, даже бесконечные розыгрыши и шутливые драки. Если ей так удобно сбрасывать нервное напряжение, он всегда готов поддержать... ну или перевести всё в другую, намного более приятную для обоих, плоскость...

Зимнее солнце выползало из-за горизонта медленно и неохотно, так и не показавшись толком за пеленою плотных облаков. Лишь пару раз размытый жёлтый шар промелькнул, пытаясь вырваться из плена туч, по-прежнему затягивающих всё небо, достаточно близко, чтобы его можно было разглядеть,. Мастерина отрешённо наблюдала за тем как горизонт на востоке медленно светлеет, превращаясь из черного в серый. Зимнее утро совсем не располагало к позитивному началу дня...

Эльфийке так и не удалось заснуть, и всю ночь она провела то лежа в постели с закрытыми глазами, то сидя в кресле у камина с чашкой очередного обжигающего травяного отвара. Единственным, что радовало её, были воспоминания о сумасшедшей молодости.

Глупое заявление, если учитывать, что тогда ей было что-то около восьмидесяти лет, а сейчас лишь на несколько десятилетий больше, что для эльфов и вовсе не срок. Но тогда Альэдера и правда ощущала себя девчонкой, сейчас же... временами ей казалось, что брошенные Корвусом в сердцах слова, о том, что милосердней было бы сброситься со скалы, совсем не лишены смысла. Только банальная гордость заставляла её хоть как-то жить. Гордость и всё те же воспоминания. Уходя в них с головой, эльфийка могла хоть ненадолго забыть, почувствовать, поверить... поверить в то, что весна всё-таки придёт, что распустятся почки, оживёт природа и она почувствует ЖИЗНЬ.