Вечный всадник (ЛП)

— Хватит, женщина, — проворчал он. — Твой организм не справится.

Поздно. Хуже, чем сейчас, уже не будет.

— На вкус вовсе не похоже на цветы. — Сегодня она прямо королева идиотских реплик. Арес поглядел на нее так, словно она — опасная сумасшедшая, а он боится подхватить вирус. — Ты же сказал, что это орхидеевая вода.

Арес нахмурился, тихонько повторил ее слова, а потом рассмеялся. И, боже, до чего же прекрасен он стал.

— Орочья вода. Я приказал Вулгриму добавить сюда орочью траву, чтобы помочь тебе расслабиться.

Кара должна была бы разозлиться за то, что он опоил ее, но, должно быть, орочье вещество подействовало, потому что ей стало все равно. Более того, по жилам разлилось возбуждающее тепло, а мышцы приятно расслабились.

— И что теперь?

— Нам придется найти твоего цербера раньше Мора. Если ему станет известно про вашу связь, то он начнет пытать его, чтобы убить тебя. — Протянув руку, Арес положил ладонь ей на затылок. Напрягшиеся мускулы грозили разорвать рукава футболки. — Ты приехала в Йорк, чтобы найти эту псину, так ведь? Ты знаешь, где она?

— Точно не знаю. Но в одном из своих снов я видела название улицы. Ньюленд Парк Драйв.

— Тогда я начну поиски оттуда. Мор наверняка уже послал своих слуг прочесывать город.

Не спрашивай… не спрашивай…

— Почему он хочет убить меня? Зачем подземному миру моя смерть?

— Почему? — Низкий голос Ареса проникал в самые глубины ее души, и ей почему-то нравилось это ощущение. — Потому что в подземном мире полным-полно демонов.

Он опустил взгляд на свое предплечье, где татуировка, изображавшая лошадь, как будто двигалась — гриву коня словно шевелил бриз. Кара вспомнила, как его настоящий конь превратился в дым, а потом — в эту татуировку, и да, это еще один вопрос, который надо будет ему задать.

— Большинству демонов, живущих в человеческом мире, нынешнее положение вещей вполне по вкусу. Но те, кто застрял в Шеуле, хотят выбраться оттуда, поэтому они присоединились к Мору в его желании убить тебя. А тот хочет твоей смерти потому, что она сломает мою Печать.

— А это плохо?

Арес рассмеялся, но на этот раз от его смеха у нее кровь застыла в жилах. А кровь у нее, благодаря орочьей воде, и так текла вяло.

— Плохо? Кара, твоя смерть вызовет Апокалипсис. Полное разрушение. Конец света, в нашем понимании. Поэтому — да, твоя смерть — это плохо.

— Да, вот уж будет неприятность.

В какой-то момент девушка схватила его за руку. Должно быть, она была не в себе, потому что легонько поглаживала его ладонь пальцами. Но ведь она только что сказала, что ее смерть станет неприятностью, так какого черта?

— Орочья вода просто потрясающая.

Темная бровь взметнулась вверх.

— По-моему, Вулгрим сделал ее чуть крепче, чем обычно.

— О! Кстати о крепких напитках… водка. Я же не пила водку, верно? Той ночью я ухаживала за Хэлом, а ты меня похитил.

Длинные пальцы Ареса обхватили ее руку, и все ее тело стало податливым и теплым.

— Я инсценировал все после того, как очистил твою память. Я хотел, чтобы ты думала, что у тебя есть причина не вспоминать о произошедшем.

— Могло бы сработать, только вот я не пью. Вообще. — Кара наклонилась вперед. — Можно мне еще орочьей воды?

Арес усмехнулся и поставил бутылку так, чтобы Кара не могла до нее дотянуться:

— Не думаю, что это хорошая идея.

Пожалуй. Особенно если учесть, что ее веки стали тяжелеть. Но тело вело себя совершенно иначе: ее гормоны, видно, разбуженные от глубокого сна встречей с Аресом, определенно хотели станцевать джигу [46].

— Ты очень вкусно пахнешь. И ты невероятно привлекательный. Хотя твое лицо выглядит немного жестоким.

Сердитый взгляд Ареса подтвердил ее мысль.

— Твой брат просто жуткий. Ты тоже жуткий. Ты — зло?

— Пока нет. Потому мы и должны сделать все возможное, чтобы ты осталась жива, Кара. Если ты умрешь, я стану очень, очень плохим.

— Таким, каким был, когда поцеловал меня? Это было плохо.

— Это был не поцелуй. И это не было плохо. — Его голос прозвучал так обиженно, что девушка не сдержала улыбки.

— Твои губы касались моих.

У нее все плыло перед глазами, но его губы Кара видела ясно. Они такие безупречные. И, если память ее не подводит, еще они очень твердые, но гладкие. Девушка дотронулась подушечкой пальца до его нижней губы.

Его рот приоткрылся от резкого вдоха, и что-то вздрогнуло у нее в животе. Наверное, орочья вода. Кара медленно обвела его губы пальцем, и да, они оказались мягкими. Бархатистыми. Ей захотелось снова ощутить их.

Где-то на задворках ее сознания внутренний голос кричал, что это неправильно, но девушка чувствовала себя сонной, слегка сумасшедшей и чуть-чуть… сексуально озабоченной.

— Я покажу тебе, — пробормотала она, наклоняясь вперед, — покажу тебе, что такое поцелуй.

Арес было отпрянул, но Кара поймала его губы своими, и он замер, как если бы она ударила по выключателю. Ей страшно хотелось захихикать, но девушка не позволила смеху сорваться с губ. Ни за что. Ее губы были слишком заняты.

В отношениях Кара никогда не выступала в роли провокатора. Должно быть, повлияла орочья вода. Девушка целовала его так же, как это делал он. Его язык обводил контуры ее губ, поэтому сейчас она делала так же.

— Вот, — прошептала Кара, — как ты целовал меня.

Животный, мужской звук вырвался у него из груди — нечто среднее между стоном и рычанием, и Арес оказался к ней вплотную. Он толкнул девушку в кресло, его тело придавило ее, его бедра оказались между ее бедер. Внутренний голос снова возопил, что она совершает ошибку, но тело ее было расслабленным, томным, и после всего, что случилось за последние два дня, единственное, чего хотелось Каре, — это забыться.

***

Арес уперся кулаками в подлокотники и приподнялся над Карой. А, черт. Это совсем не смешно. Девушка находилась под наркотическим действием орочьей травы, и Арес знал, что ему следовало остановить ее еще в тот миг, когда она коснулась пальцем его рта.

Вместо этого ему стало интересно, что она будет делать дальше. Он не ожидал, что девушка поцелует его. А когда она это сделала… это был самый сладкий поцелуй в его жизни. Ее требовательный рот, ловкий горячий язычок разожгли у Ареса внутри огонь, который, как ему казалось, давным-давно погас.

А когда руки девушки обхватили его за шею, этот огонь вырвался из-под контроля. Его инстинкты воина требовали, чтобы он двигался вперед, шел в атаку и побеждал. В мгновение ока он накрыл тело девушки своим, твердым, напряженным, его рот пробовал на вкус готовую на все, возбужденную женщину.

Теперь его возбужденный член прижимался к ее лобку, а мускулистая грудь часто вздымалась от неровного дыхания. А девушка спала.

Слезь с нее, кусок дерьма.

У него закололо в затылке от ощущения, что за ним наблюдают, и Арес стал озираться в поисках источника этого чувства. В дверном проеме, соединявшем столовую и гостиную, стоял Вулгрим. В маленьких свинячьих глазках светилось любопытство, он явно терялся в догадках. Никаких сомнений. Арес редко приводил сюда женщин. А когда все же приводил, они не тратили время на посиделки в гостиной. И никогда не накачивались наркотиками до потери сознания.

Да уж, картина просто великолепная.

— Что? — огрызнулся Арес, слезая с Кары. Он с трудом подавил желание объяснить, что это произошло не под влиянием рогипнола [47]. Арес может получить любую женщину, какую захочет. Ему не нужно опаивать их наркотиками, а даже если он и сделал это, чтобы заняться сексом с человеком, слуг это касаться не должно.

— Я вижу, вы… заняты, — сказал Вулгрим. В его обычно бесстрастном голосе слышались веселые нотки. — Я приберу позже.

— Хорошо. И скажи Торренту, чтобы получше присматривал за Рэтом.