Шерсть седой овцы (СИ)

- «Передумала? Так быстро? Ты же хотела…»

«Прости. В следующий раз я буду более… послушной. Уж лучше с тобой, чем… с другими.» - так она и ответила. Прикусив губу и отведя глаза. Я не был особо… рад этому. Мне ведь придется вновь терпеть эту «болванку» в своем доме. Из меня вышел громкий вздох, за которым последовало легкое… замешательство. Я не думал, что это будет хорошей идеей, но я все равно сделал это… Я снял с себя окровавленную рубаху и отдал ее Хэнни, забрав у нее свою бензопилу.

«Не благодари.» - большего я не сказал, продолжая двигаться в нужную сторону. Да и… говорить мне больше было нечего. Я мог только стараться… смириться с этим. Со своей безысходной ситуацией и чрезмерной добротой. Я старался измениться раньше, но почему… я стараюсь измениться именно сейчас, когда мир совсем позабыл про меня? Эх… Тупица.

Спустя время, я смог оказаться дома. Хэнни дрожала от холода, а я начинал валиться с ног от легкой усталости. Я даже не стал менять одежду или убирать свои вещи в сундуки. Я направился прямиком в кровать, завернувшись в одеяло. Старался уснуть. Ну а спустя время… кто бы мог подумать… Хэнни открыла дверь в мою спальню, все еще не стянув со своего голого тела мою рубаху. Она… просто стояла на пороге и наблюдала за мной какое-то время. А после, сделав несколько медленных шагов, вновь остановилась, наблюдая за моим недовольным выражением лица.

«Чего тебе?» - на мой усталый рык она не подала никакой реакции. Топталась на месте и молчала. Сначала я начал слегка… побаиваться ее странного поведения, но когда она начала снимать с себя рубаху, бросив ее в угол – все встало на свои места. Не успел я произнести и звука – Хэнни закрыла мой рот рукой, тихо зашипев.

«Не говори ничего. Пожалуйста.» - с этими словами она обвязала меня шарфом, прикрыв им мой рот. Я все еще мог говорить и издавать звуки (это ведь шарф, а не кляп), но я старался подыгрывать ей, продолжая наблюдать за ней. Она залезла под одеяло, расположившись прямо на моем теле. Холодная и дрожащая… медленно заливающаяся румянцем. Я не знаю, чего она от меня хотела и почему, но я не стал торопить события. - «Я… хочу отблагодарить тебя за все, что ты сделал… и извиниться.» - так она назвала свои «спонтанные решения» в виде появления в моей комнате, обвязывания моего рта своим шарфиком и использованием моей груди в качестве кровати. Она даже начала ёрзать талией на моем животе, словно намекая на возможный исход. Серьезно? Опять? Неужели она не может просто сказать мне обо всем и уйти? – «Ты… на самом деле… очень добрый человек. И я не хочу, чтобы ты… ненавидел меня.»

«Это все?» - я не сдержался. Хэнни услышала мои слова и начала вести себя… спонтанно? Она внезапно обняла мою шею и прижалась так сильно, как только возможно, начиная хныкать и говорить мне: - «Я сделаю все, что угодно! Только не злись на меня!» в громких, словно мольбы, тонах. Не знаю, что на нее нашло… Извращенки остаются извращенками. Я мог только (снова) смириться с этим и идти на поводу. – «Ладно… Только один раз. Один раз!»

Я зря сказал ей об этом. Хэнни решила растянуть время для «последнего раза» и поиздеваться надо мной. Легкие поцелуи в губы, аккуратные движения рук и талии… Она буквально говорила мне: «Ты будешь желать повтора» своими действиями. На ее поцелуи я поддавался и отвечал. Черт… я даже осмелился коснуться ее, на что она лишь подгоняла меня, прижимаясь сильнее. Признаюсь: у нее довольно гладкая кожа. Приятная на ощупь, мягкая, теплая… Я даже не думал, что мне понравится легкое, слегка покалывающее чувство на кончиках пальцев. Вскоре она сама начала помогать мне, двигая мою руку по всем участкам своего тела. Позволила мне потрогать ее волосы, губы, шею, грудь, живот… И с каждым подобным решением она краснела сильнее, тихо хихикая.

«Какой ты милый…» - прошептала она с легкой усмешкой, проведя пальцами по моей щеке. Ей было приятно. Она не боялась поделиться со мной этим. И, да… Я ступал на новую территорию с подобными… чувствами и движениями. Точнее, я был уверен, что что-то подобное мне уже было известно, но… испытывать все это снова… Я был слегка польщен ее помощью. А дальше она завелась лишь сильнее, начиная спускаться к моим коленям. У нее на уме всплыл небольшой… участок моего тела, который она хотела попробовать. Снова. Коснулась руками моего члена и поцеловала самый кончик, втираясь в него щекой. Я даже привстал, дабы понаблюдать за ней, и она лишь сильнее возбудилась из-за этого. Позволила моему члену спокойно расположиться на ее лице, заставляя ее заливаться легкими стонами и яркой краской. Хэнни даже боялась двигать головой, стараясь поцеловать или лизнуть яички, качающиеся у ее губ. Вдыхала аромат и наслаждалась теплом, развлекаясь со своей щелью пальцами. Вскоре она взглянула на меня по-новому. С улыбкой. Решила восхитить меня старым трюком, который у нее не получилось повторить. Сквозь слезы и боль, она пыталась проглотить мой член целиком и полностью, буквально запихивая его в себя против своей воли. Она все еще не могла достигнуть желанного… но ее попытки меня удовлетворяли. Сдавшись, вытерев слезы с глаз, Хэнни решила вернуться к стандартным, но не менее приятным методам развлечения с моими «нежными» частями тела. Массируя и расцеловывая основания, играясь с головкой языком, оттягивая крайнюю плоть губами… Ей это тоже нравилось. Как и мне! Я даже начал поглаживать ее по голове в знак благодарности. Когда я касался Хэнни – она тянулась к моей руке, стараясь прижаться к ней, довольно прикрывая глаза в процессе. Вскоре она начала сбавлять обороты. Она… задумалась.

«Эт…то… будет звучать довольно странно… Н-но я хочу, чтобы ты…» - ее лицо краснело, а губы дрожали. У нее было что-то на уме, и она не могла сказать все так, как есть. Ей пришлось убрать улыбку и отвести взгляд, и только потом, собравшись с мыслями, она смогла высказать то, что хотела: - «Чтобы ты был моим… «первым».

Я не особо понимал, что она хотела этим сказать, пока она вновь не расположилась на мне, аккуратно раздвинув ноги. Только потом я смог понять, что она имела в виду. Ей не приходилось заниматься самым обычным сексом. Вообще! Она хранила свою девственность… до сего дня. Она аккуратно присела на головку моего члена и быстро «упала» на него, громко вскрикнув. При этом она прикрыла мои глаза, вскрикнув: «Не смотри!», не давая мне пошевелить головой. Она занималась… чем-то своим, не давая мне подглянуть. Дайте угадаю… Она боится, что я увижу кровь? Стану «Берзерком»? От одного только представления, на моем лице начала растягиваться улыбка.

«Думаешь, что я ничего не увидел?» - от одних моих слов… Хэнни моментально замерла, убрав с меня свои нежные ручки. Она не знала, что я подразумевал, а если я подразумевал правильно – что станет с ней. А вот я - знал. Я видел свежую кровь на самом кончике одеяла. И раз уж она боится меня – пусть боится. – «Ложись.»

Она не могла противиться мне. С дрожью в руках и ногах, согнувшись калачиком, она легла рядом со мной на кровать и, со страхом в глазах, ожидала моих действий. Я делал все грубо. Быстро. Я хотел ее напугать и… Спать я хотел, а не с ней кувыркаться. Я взял ее за ноги и отодвинул к самому краю кровати. Как бы она не кувыркалась и не ерзала – я держу контроль.

«Пож-жалуйста…» - не знаю, что она собиралась делать в этот момент – подыгрывать или просить пощады. Так или иначе – мне это нравилось. Я аккуратно вошел головкой члена в ее влагалище, заставив ее тихо застонать, но на этом все и заканчивалось. В миг, мое тело двинулось вперед, заведя мой член еще глубже в нее, заставив ее всхлипнуть. – «Я слишком маленькая! Я с-слишком м-маленькая для него! Н-не надо~»

На ее зов о пощаде я не отвечал, медленно и аккуратно заходя в самые ее глуби. Так глубоко, как только возможно. И только я почувствовал сопротивление в самом конце туннеля – Я начал свою атаку! Вбивался в нее в строгих, но медленных ритмах, выбивая из нее громкие всхлипы, стоны, крики и мольбы. Я даже стал наклонять ее ноги назад, заставляя ее приподнимать свою голую задницу… Для моего же удобства. Ритм менялся, напор усиливался, а крики Хэнни превращались в громкие стоны и мольбы. Ее громкие «Я сейчас сломаюсь! Я порвусь!» медленно превратились в блаженные вздохи и просьбы рода: «Не останавливайся!». Кто бы мог подумать, что она может так легко сдаться! И это я еще не придавал особых усилий! Позднее, когда она начинала захлебываться в своих собственных слюнях и слезах – я повернул ее на бок, начиная самую настоящую осаду! Придавая всю возможную силу и выносливость своим движениям, выбивая из нее всю дурь… изнутри. Ее глаза никак не могли оторваться от ее животика, из которого постоянно старался выпирать мой член, вбивающийся в ее матку.