Поцелуй Валькирии. Школьные годы Кэтрин Реддл (СИ)

- Она могла бы простить… - он отрицательно мотнул головой, рассказ шел дальше – смерть Поттеров, потом приезд Гарри в школу, а до него Кэтрин… Он что-то скрывал от меня, но настаивать, понимал я, не надо, каждый имеет право на секрет… Потом рассказ о последних двух годах, когда Гарри умудрился вляпаться в историю с Квиреллом и Философским Камнем. Тогда Кэт участие принимала пассивное – давала советы. В прошлом году случилась передышка, не считая Локхарта и чего-то там с ним связанного, что он память себе отшиб.

Рассказ о последнем году был посвящен Кэтти, он действительно любил ее, видно было по всему… Наши отношения потеплели. Не дружба… Но хорошие…

От третьего лица

Двое мужчин лишь в четыре утра покинули кухню дома номер пять в городке Литтл-Хэйминг, по улице Тисс… Они сели за стол не врагами, просто нейтральными людьми. Но покинули дом…

Нет, это не была дружба. Один был на двадцать лет старше другого… Один заместитель министра, другой простой преподаватель. Один до мозга костей предан добру, второй был Пожирателем смерти. Но оба выпускники Слизерина, полукровки, не имели друзей в детстве, обоим доставалось от сокурсников и они придумывали свои заклинания в отместку… Их объединяла и общая забота о Кэтрин.

С той ночи их отношения изменились. Они улыбались друг другу при встрече и пожимали руки, позже переписывались. Им всегда находилось о чем поговорить… Их споры много лет спустя слушали с восторгом. Нет, они не были друзьями в полном смысле… Но они не были просто нейтральны. Это была не дружба, но что-то очень похожее на нее…

POV Кэтрин

Я провела в больничном крыле ровно месяц. Мадам Помфри выписала меня пятнадцатого июня, вечером. Я сдала экзамены в письменном виде, профессора, которые хотели увидеть мою практику, приходили сами. А МакГонагалл вообще поставила оценку автоматически. И на момент выписки у меня не было долгов, результаты всех экзаменов – «Превосходно».

Зачем я бросилась в Лес за Гарри, не став ждать Северуса? Просто я нужна была Гарри там и тогда, я должна была помочь брату… Я не думала о том, что могу пострадать. Как говорил Дамблдор, любовь – величайшее чудо на Земле. И это чудо вело меня и тогда в Лесу, и в дальнейшем. Любила ли я кого-нибудь сильнее, чем Гарри? Став старше, я задала себе этот вопрос. Сильнее – нет. Но наравне – да… Спустя годы после войны я с уверенностью могу сказать, что в моей жизни сыграли роль трое мужчин. Папа, Гарри и Северус… И каждого из них я по-своему любила всю жизнь… Люблю по сей день…

Северус выхаживал меня лично, сидел у меня в ногах, рассказывал о событиях в школе, лечил, поддерживал. Рядом был папа, они стали относиться друг к другу лучше. Иногда даже говорили между собой довольно тепло. Как-то раз я притворилась, что сплю, папа и Северус сидели на одной из пустых кроватей и рассуждали о моей учебе после школы.

Северус предлагал Денбридж, они спорили из-за факультета. Однако без злости, просто мирный спор двух, нет, не друзей… приятелей.

Петтигрю сбежал, но все было не напрасно… Бродяга на свободе, пусть в бегах, но это не Азкабан… Увидев Петтигрю и услышав почти вырванное признание того, Гарри поверил Сириусу. На краткий миг крестный и крестник воссоединились. Клювик тоже жив и свободен. В Лесу Гарри пытался разбудить Сириуса, над нами снижались дементоры, я отогнала их, пыталась заставить Гарри идти за помощью…

Но вместо этого попались мы Петтигрю. Чем он попал в Гарри, не знаю, но тот потерял сознание сразу. А Петтигрю наставил на него палочку Римуса и прошептал: «Авада…»

Итак, пятнадцатого июня я была выписана. Мне было уже гораздо лучше, только слегка тошнило по утрам после завтрака. Но была проблема – с лица и руки – правой тыльной стороны кисти – не сходили кроваво-бордовые шрамы… Это напоминало язвы, кровавые, не заживающие, они сильно выделялись на лице. Вся правая сторона лица была покрыта такими метками. Левую Северус очистил за две недели примочек, бинтов и отваров, а правая упрямо не заживала…

Поспала я еще в больнице, а на завтрак пошла в Большой Зал. Все, кто там был, ели и болтали. Я ужасно соскучилась по всем… Улыбалась – мне было весело, я старательно зачесала волосы на правую сторону, закрывая шрамы хоть немного. Но когда я собралась сесть на мое привычное место…

- Реддл, сядь куда-нибудь в другое место… - протянула Амели Кант, моя одногруппница. Большая модница.

- Да, правда, а то заразишь еще какой-нибудь заразой… - хмыкнул кто-то из парней. Я стиснула зубы, стало обидно, веселость сняло как рукой.

- Что, красотка ты наша, притащилась? Ты заразить хочешь? Спасибо, но я такой уродиной становиться не собираюсь! – Лаванда, лучшая подруга Амели. Я огляделась, ища поддержки.

Северус о чем-то очень оживлено говорит с Вектор, не видит стол, у которого меня мучают. Папы нет… Гарри сидит ко мне спиной, Рон тоже на стол не смотрит на слизеринский… Профессор Дамблдор увлеченно читает. А Мэри, моя лучшая подруга с семи лет – мы соседи почти и часто играли вместе в детстве, она жила за три дома от нас - сидит, уткнувшись в тарелку, и молчит…

- Реддл, ты оглохла? Мы объявили тебе бойкот, ты не сядешь с нами рядом. Решение единогласно? - Амелия оглядела кивавших студенток и студентов… восемь из девяти (не считаюсь же я…) – Мэри, так ты поддерживаешь ее? Тогда за зону отчуждения… Для обеих. Поддерживаешь бойкот Реддл?

- Да… - это «да» стало гранью. Я встала и направилась к выходу. Я старалась для брата, а на вас всех мне плевать. Даже плакать не хотелось, просто чувство омерзения.

- Кэтрин, сядь, - меня потянули обратно. Драко Малфой подвинулся, я села. Впервые я ела с третьим курсом, не отогнавшим меня за зону «карантина»…

После завтрака ко мне подошли Кристиан и Мэри Смарт – мои лучшие друзья. Они лишь подтверждали бойкот, не более того. Мэри обычно пожимала мне руку при встрече, а теперь отдернула как от огня. Но это же не заразно и не навечно!

- Ты предала свой факультет, Реддл! Тогда тащись к братику-гриффиндорцу! Ты грязная предательница, за какого-то гриффин…

- Это мой брат, идиотка!

- Это ты идиотка, Реддл, ты же слизеринка! Нам не о чем говорить. - Мэри ушла. Кристиан усмехнулся. Он, кстати, гриффиндорец…

- Съела, красотка? – издевательский шепот мне на ухо. – Отвали от моей сестры, Кэтрин, ей не нужна юная гулящая подруга, плюс предательница…

Северус, узнав об этой сцене, орал на весь факультет. Меня после беседы с ним боялись. Еще утром издеваясь, Амели первая уступила за едой место и всячески вилась вокруг меня. Уже в день отъезда Мэри подошла ко мне, шрамы мои чуть потускнели, но выделялись еще ярко. Двадцать пятое июня, домой, отдых!

- Кэт, это… ты домой?

- Да…

- Ты прости, меня Крис заставляет это все делать. Прости…

- Я не злюсь. У тебя все?

- Да… Стой, нет… - я оглянулась на отчаянный крик, - мы же подруги, правда?

- Нет, Мэри, мы больше не подруги. Извини, мне пора, я не еду на поезде, я же прокаженная! – я ушла от нее. Это было первое крушение дружбы, были они и потом, но только от этого было так больно.

А я отправилась к Севу, в его семейный дом – меня еще лечили. Папа дал мне побыть у любимого четырнадцать дней, прямо до моего дня рождения! И все же я свернулась клубочком на кровати в гостевой спальне и плакала. Я потеряла единственную подругу, я на всю жизнь могла остаться с шрамами по лицу, они не сходили…

- Тише, я знаю, тяжело терять друзей, но отпусти ее, она сама решит для себя свой путь. Тише… - я уткнулась в плечо Северуса, гладившего меня по спине, впервые в жизни я плакала, чтобы облегчить боль. И это помогло… На следующий день я обошла дом. Мне тут не нравилось – мрачно и темно. Но вот библиотека уютная, теплая, моя спальня тоже… И главное – тут Северус.

- Скажи, меня сильно изуродовало? – прижалась я к нему вечером второго дня.

- Нет. Я даже не замечаю, ты у меня красавица.

- Правда? – я верила, просто хотелось наивно верить хотя бы ему.