Ты отличаешься от других детей (СИ)

Этот чертов ребенок сделал из него неврастеника и педофила.

А теперь Санчез, как дурак, сидел ночью у его кровати, чувствуя, что голова от выпитого уже кружится, безнадежно сжимая в руке пальцы спящего Морти и думая о том, в какую задницу их занесла жизнь.

До появления другого Рика все было куда легче!

Но чего толку жалеть?

Теперь надо было сделать все, чтобы эта паскуда не забрала у него внука.

Даже в темноте было видно, что у Морти припухли глаза.

Пиздюк всегда был тем еще плаксой.

Рик ничего не мог поделать — ему было стыдно за то, что он наговорил.

Не дай бог еще Морти в это поверит!

Внезапно он почувствовал, что его руку сжимают в ответ.

Повернулся — и увидел, что Морти не спит и смотрит на него уставшим, непривычно серьезным взглядом.

И не нужно было никаких слов.

Их лбы соприкоснулись.

В полной тишине прозвучал тяжелый вздох. Один на двоих.

Наверное, мелкому было еще хуже, чем ему — оказаться на таком перепутье…

Рик еще долго просидел у кровати.

До тех пор, пока глаза Морти не начали закрываться снова.

А потом он, на цыпочках покинув комнату, отправился пьянствовать дальше.

Утро встретило Морти головной болью и неприятным стягиванием кожи лица.

Увидев свое отражение в зеркале, он расстроенно отвернулся.

Одна мысль о том, что придется вставлять линзы в зудящие после вчерашнего глаза, гримировать опухшую физиономию и вообще производить какую-либо активность, вызывала желание застонать.

Будь Морти чуть менее ответственным, он с радостью бы забил на школу, хотя обычно вместо него это делал Рик.

Нехотя одевшись, парень спустился вниз, на кухню, думая о стаканчике холодной воды или, быть может, крови, но то, что он увидел за открытой дверью гаража, заставило его остановиться и в недоумении нахмуриться.

Его дедушка, как всегда, сидел за верстаком.

Но перед ним не лежало никаких изобретений, и никакие химикаты не бурлили в пробирках и колбах.

А сам он сидел на стуле, завалившись вправо, как будто вот-вот был готов упасть.

Уже с порога Морти понял, в чем дело.

— Рик! — гневно заявил он, уперев руки в бока. — А тебе не кажется, что начинать бухаловку с самого утра — это немного чересчур?!

— А?..

Обернувшись, Санчез с пристыженным видом убрал бутылку под стол, но его слова, вопреки жестам, прозвучали довольно вызывающе:

— Чтоб ты знал, м-эээ-лкий, я тут не бухаю… — он пригладил растрепанные волосы. — Я всего лишь похмеляюсь.

— Да неужели? — скептически усмехнулся Морти, на что ученый раздраженно махнул рукой.

— Н-не зуди, пес, и без тебя хреново… Лучше… лучше иди сюда, вот.

Подходя, мальчик ожидал чего угодно — кроме этого.

Кроме того, что Рик внезапно посадит его к себе на колени и обнимет за плечи железной хваткой, не давая вырваться.

— Р-рик, что ты… Пусти!

— Заткнись, — поцеловав его за ухом, Санчез прерывисто выдохнул. — Ей-богу, даже моя жена читала мне проповедей меньше, чем ты, говнюк…

Под глазами старика залегли тени.

Он выглядел таким уставшим, и с непонятным отчаяньем в взгляде прижимал к себе Морти, как будто…

Как будто тот должен был исчезнуть через минуту.

Морти не хотел потакать этим внезапным приставаниям, как случилось вчера — говоря по правде, ему до сих пор было не очень комфортно сидеть.

Но Рик, будто издеваясь, делал ему так приятно своими прикосновениями и поцелуями, что он почувствовал, к своему ужасу, как вот-вот замурлыкает против собственной же воли — и тут в кармане запел мобильный.

Выражение лица Рика ясно показывало, что он думает о любителях звонить в самые неподходящие моменты.

Достав телефон, юноша удивленно и даже в каком-то смысле виновато охнул, увидев, кто пытается выйти на связь:

— И-извини, я отойду…

Видать, что-то в его интонации насторожило Рика.

Он забрал сотовый у Морти.

Посмотрев на дисплей, презрительно фыркнул и нажал на отбой.

— Ну уж нет! — откинув голову назад, он рассмеялся, крепче прижимая к себе внука. — Он уже п-эээ-лучил свое время на тебя, сученька, теперь пусть сосет хер! Сегодня — никакой школы, пес. В пизду все заботы. Только ты, я, все дела… Только Рик и Морти, детка!

Несмотря на то, что зал мог по размеру тягаться с земным стадионом, он уже был почти заполнен.

В инопланетном кинотеатре продавалось двести видов попкорна, но сегодня Рику захотелось чего-то более традиционного.

Несмотря на то, что сеанс еще не начался, он уже успел основательно приложиться к закуске, но вдруг к нему пристал Морти.

— Э-это ведь сырный, да? — потянув носом воздух, мелкий с подозрительным интересом посмотрел в ведерко. — Можно мне чуть-чуть?

— Да щас! — набрав в руку целую пригоршню, Санчез демонстративно отправил ее в рот. — Алл-эээ-ргию захотел, пес?

— Ну всего одну штучку, ну пожалуйста, ну пожалуйста…

— Уши надеру! — рявкнул ученый и рассмеялся, увидев, что Морти рефлекторно закрыл их ладонями. — Ишь чего удумал, попкорн ему подавай… Обойдешься!

— Но… н-но я так хочу это попробовать…

— О, он очень вкусный, — с издевательской ухмылкой Рик взял еще. — Но, увы, не для тебя!

Фильм почему-то до сих пор не начался.

Рик взял билеты на последний хит сезона нескольких ближайших галактик, но не был уверен, оценит ли настолько высокое искусство его тупой внук.

А впрочем, какая разница?

Главное ведь — это время, проведенное вместе, безо всяких…

— Умпф!

Он никак не ожидал, что бистиконец вдруг схватит его за ворот халата и поцелует при всем честном народе, да так, что дух захватит.

Правда, местная публика, не в пример земной, даже бровью не повела бы, начни они хоть трахаться прямо в зале.

— Мо-морти, ты ч-чего?..

Медленно облизнув губы, мальчик захихикал.

— Я хотел этот попкорн, и я его попробовал! Ты прав, на самом деле вкусно.

— Вот ведь г-эээ-деныш!..

Внезапно с хлопком выключился свет.

Начался фильм.

Показывали его на соответствующем размеру зала экране, что позволяло в деталях рассмотреть каждую каплю в луже крови или очередную летящую в зрителя оторванную голову…

Таким он был, один из самых кассово успешных в этой галактике фильмов ужасов.

По правде говоря, попытки режиссера его напугать не вызывали у Санчеза ничего, кроме смеха.

Он действительно хохотал во все горло, уплетая злосчастный попкорн, в то время как Морти, периодически взвизгивая на манер испуганной маленькой девочки, прятался лицом в его плечо.

— Морти, сучка ты мокрозадая, он же скоро доест его кишки! А ты не см-эээ-тришь, ссыкуха чертова… Перестань, уже не страшно! Упс, прости, все еще страшно… Ебет прямо в пустую глазницу, где еще ты такое увидишь?! Где еще, ты мне скажи?..

Три часа чистого веселья пролетели, как минута.

— Ну, а теперь, — Рик хлопнул внука, который смотрел в никуда с экзистенциальной пустотой в глазах, по спине, — в игровые автоматы? Или, может, на “вертушку-покатушку”? Куда бы ты пошел? А может, ты чего-то хочешь? Я все куплю!

— С чего это ты стал таким добрым? — вскинул брови Морти, на что мужчина беззаботно махнул рукой:

— Да ничего, настро-эээ-ние просто хорошее!

И, отвернувшись, чтобы пацан не заметил мимолетной тени в его взгляде, повторил про себя: “Ничего”…

Небо за окном прочертил раскат молнии.

Косой дождь барабанил по стеклам.

Сырость заставляла старые кости ныть.

Рик все ждал, когда к нему вернется сон, но тот почему-то не спешил.

Проснувшись среди ночи, он почувствовал себя таким дряхлым и беспомощным — противоестественные эмоции для умнейшего человека во Вселенной!

Еще издалека ученый услышал шлепанье босых ног по полу.

Скрипнула дверь, и на пороге показался Морти — в футболке, трусах и с подушкой, прижатой к груди.