Дом для изгоев (СИ)

- И во что тебе обошлось это, несомненно, ценное приобретение?

Рабовладелец скосил глаза и выдал:

- Двадцать аштинов.

Врёт, как дышит. Двадцать местных серебрушек? Да за такую сумму можно здорового молодого мужчину купить. Дядюшка Матэ, рассказывая о Техсине, и на этот счёт меня просветил.

- Двадцать аштинов? – хмыкнул я. – И это, почтенный, ты называешь - по дешёвке? Воистину, ты богат.

- Эй, погоди, - заявил Тархван. – Так ты что, его купить хочешь?

- Почему бы и нет? – произнёс я. – Мы в городе хотим мастерскую открыть. Охрана так и так понадобится, а ты говоришь, что дерётся он неплохо. Если по дешёвке… Я бы купил. И вообще, думаю, с боями ты пролетишь. Выглядит раб неважно. Хорошо, если он хоть один бой выиграет, а если нет? Плакали твои денежки почтенный, и без разницы – двадцать пять аштинов это или двадцать пять лепестков.

По сумрачному лицу Тарвхана было видно, что он даже с одним медным лепестком не готов расстаться.

- Ладно, - выдавил он. – Два полновесных аштина – и забирай эту дохлятину. Договорились?

В душе я возликовал, но наружно поморщился. Не придётся одолжаться у дядюшки Матэ и Шера, в деньгах, позаимствованных у разбойничков, два аштина точно наберётся. Но нельзя было показывать, что цена меня более чем устраивает. Тарван заметил мою гримасу и заявил:

- Ни лепестка ни сбавлю. Я его полтора месяца поил, кормил, содержал… Едва-едва расходы окуплю.

«Чтоб тебя в старости родные дети так кормили, содержали и обихаживали!» - сорвалось у меня. Слава богу, что мысленно. Но Кэп эту мысль услышал и ехидно хихикнул. Тоже мысленно. Я изобразил на лице тяжёлую борьбу, но, в конце концов, выдал:

- Хорошо. Обожди здесь, я за деньгами схожу. Мигом обернусь.

- Давай-давай, - ухмыльнулся Тарван. – А я пока за старостой схожу. Пусть засвидетельствует сделку. Кстати, а если тебе отец денег не даст?

- Неважно, - ответил я. – Скопил я тут немного. Два аштина как раз и будет.

- Ну-ну, - хмыкнул Тарван. – Только учти – если староста сделку засвидетельствует - всё, назад своих денег не получишь, и Тварь я не приму.

- Я понял, - спокойно сказал я и со всех ног помчался на постоялый двор за деньгами. Дядюшка Матэ ещё спал, Шеру я сказал, что дело срочное, схватил узелок с деньгами и убежал назад, в дом Тарвана.

Тот уже ждал меня вместе со старостой. К моему удивлению, старостой оказалась довольно симпатичная пожилая женщина в белоснежном вышитом переднике поверх клетчатой юбки и ярком тюрбане, обшитом по краю мелкими серебряными висюльками. Я сперва удивился, но потом вспомнил, что свободные женщины имеют равные права с мужчинами, так что, отчего даме и не быть старостой. К тому же к поясу женщины был подвешен нехилый такой кинжал, и явно не просто для красоты.

Я подбежал к ним и поклонился старосте. Женщина кивнула мне и спросила:

- Ты, что ли, сапожников сын, что хочет у этого скряги раба купить? Не боишься, что отец задницу вожжами надерёт?

- Не надерёт, - отрезал я. – Это мои деньги.

- Тебе виднее, - сурово нахмурилась женщина. – Но если я засвидетельствую сделку, она будет нерасторжима.

- Я понял, - снова кивнул я. – Я готов купить этого раба.

- Ладно, - невозмутимо кивнула женщина. – Ты хочешь купить, Тарван жаждет продать, какие проблемы? Читать-писать умеешь?

- Обижаете, - возмутился я. – Я не тюх какой-нибудь. Конечно, умею.

- Тогда пройдём в дом, - спокойно сказала староста. – Нужно составить передаточную запись.

Тарван был не слишком доволен тем, что кто-то нарушил покой его драгоценного жилища, но в дом нас всё-таки пустил. И то правда, не составлять же важную бумагу во дворе, на коленке. Кстати, только тут я сообразил, что письменных принадлежностей у меня с собой нету, да и Тарван не походил на грамотея. Однако староста предусмотрительно прихватила с собой плотный лист бумаги приятного кремового цвета, пузырёк с чернилами и аналог нашей земной перьевой ручки.

Сев за стол, женщина чётко и быстро составила необходимую бумагу, предварительно спросив моё имя. Имя Тарвана, похоже, она знала и так.

- Итак, - произнесла женщина, закончив писать, - вот ваша передаточная запись. «В двенадцатый день третьего летнего месяца свободнорожденный Мирен ти-Матэ, подмастерье сапожника, купил у свободнорожденного Тарвана ти-Гюлии, отставного воина, проживающего в деревне Большие Сады, раба, откликающегося на прозвище Тварь, за оговорённую цену в два аштина. Сделку засвидетельствовала староста деревни Большие Сады, свободнорожденная вдова Иммая ти-Шиани, которая подтверждает своим словом и печатью добровольность заключения сделки с обеих сторон и объявляет её нерасторжимой». Всё верно?

Мы с Тархваном покивали, женщина поставила под бумагою свою подпись, затем мы с Тарваном поставили свои. Староста извлекла из кармана своего передника коробочку размером с чайное блюдце, извлекла из неё печать и, дохнув на неё, прижала к бумаге, поставив чёткий оттиск. Я отсчитал из своего мешочка два аштина для Тарвана и десять лепестков для старосты за услуги и беспокойство. Женщина положила монеты в карман передника и улыбнулась.

- Ну, вот и всё, - кивнула она, - можешь забирать свою новую собственность.

И только тут до меня дошло, что раб, откровенно говоря, может быть неадекватен. Конечно, он не показывал никакой агрессии, но мало ли что…

«Он нормален, - прозвучал в голове голос Кэпа. – Будь с ним помягче, парню очень здорово досталось. А в тебе проявилась сила Огненного… Не ожидал…»

«Как это? – удивился я. – Я ж, вроде сдержался и не подпалил ничего…»

«Балда, - добродушно хмыкнул Кэп. – Говоря словами твоего мира, сила Огненного не только в умении швыряться пламенем. Истинный Огненный может быть настолько убедителен, что и Дьявола может уговорить прыгнуть в его костёр…»

«Так Тарван не собирался продавать мне раба?» - удивился я.

«Да ни в коем разе. Он всерьёз был намерен на нём подзаработать. Это твоя сила Огненного помогла тебе уговорить продать раба, да ещё так дёшево. Причём он всерьёз считает, что это выгодная сделка… и будет считать ещё какое-то время».

«Какое?» - всерьёз озаботился я.

«Пока не стоит беспокоиться, - отозвался Кэп. – Но на вашем месте я бы слинял отсюда как можно быстрее уже завтрашним утром».

Я быстренько согласился с птицей Равновесия. Конечно, сделка нерасторжима, но бывший воин вполне может устроить нам весёлую жизнь… или пригласить по наши души тех же Нойотов. Оно нам надо?

- Пойдём в подвал, - сказал я Тарвану. – Я заберу раба.

Тот кивнул, отвёл меня в подвал, отпер клетку и ехидно сказал:

- Забирай.

Вот гад. Похоже, он решил ещё и поиздеваться над неопытным парнем, то есть мной. Ну ладно, поглядим, у чьего ларька перевернётся грузовик с леденцами.

Раб сидел у дверцы клетки всё в той же позе – неподвижный, глаза стеклянные. Он не шевелился и даже, казалось, не дышал.

- Пойдём со мной, - сказал я. – Теперь я… твой хозяин.

Мне очень не хотелось так себя именовать, поэтому фраза прозвучала немного неуверенно. Неудивительно, что раб не шелохнулся. Тарван, стоявший поодаль, откровенно веселился.

«Сосредоточься, - шепнул Кэп, продолжавший сидеть на моём плече, - попробуй дотянуться до него мысленно. Думай о хорошем. Это поможет ему услышать тебя…»

«Попробую», - мрачно отозвался я, не имея ни малейшего понятия, что делать дальше.

«Больше позитива, Мирон, - отозвался Кэп. – Ты уже добился своего, неужели отступишь?»

Да уж, противная птичка знала, чем меня взять. Отступать я не любил, тем более так, когда всё уже почти получилось. И я сосредоточился мысленно позвал раба:

«Послушай меня, парень… Я не знаю, как тебя зовут, но тварью называть не хочу. Ты человек, и я не твой хозяин. Я заплатил Тарвану деньги, чтобы избавить тебя от всего этого. Я не буду мучить тебя и морить голодом, не стану надевать ошейник. Я хочу, чтобы ты пришёл в себя, чтобы снова стал человеком… Но если ты останешься здесь… Я не смогу помочь тебе. Иди ко мне, прошу тебя…»