Темные желания

– О нет, нет, – сказала она, глядя на пол машины, усыпанный обертками и смятыми жестянками из-под «Ред булл». – Нельзя начинать поездку в таком бардаке.

– Все в порядке, Холли. На ближайшей заправке я все выброшу.

Но она уже достала свои антисептические салфетки и, подойдя к машине с его стороны, согнала его с места. Отложив салфетки напоследок, она наклонилась вперед, повернувшись к нему спиной, чтобы собрать мусор с пола.

Юбка на ней была такая облегающая, что были заметны и трусики-танги. Он подавил стон и заходил взад-вперед перед машиной.

Какой-то мужчина прошел мимо, а потом дважды обернулся на нее. От вожделения брови у этого ублюдка сошлись вместе. Кейд оскалился. Мужчина благоразумно пошел своей дорогой.

Когда Холли сложила все в гостиничный мешок для мусора, она пустила в ход свои салфетки.

– Так мы готовы, малышка? – Голос у него был такой хриплый, что она нахмурилась.

– Что с твоим голосом? Ты заболел?

Он слышал, как она задала этот вопрос, но его внимание было уже занято другим. Вечер был прохладный, и ее соски под бежевым джемпером затвердели. И он ответил рассеянно:

– Бессмертные никогда не болеют.

Она перехватила его взгляд, и губы у нее сжались.

– Без этого мы не можем?

– Первый день в новом лифчике, а?

Словно обратясь к какому-то внутреннему источнику силы, она ответила с многострадальным видом:

– Да, Кейдеон, это так…

Когда они выехали на дорогу, она сказала:

– Так расскажи мне о контрольно-пропускном пункте. Что это за женщина по имени Иматра? Ты ее знаешь?

– Лично – нет. Кажется, она дочь чародея и демоницы, получившая силу обоих родителей. По слухам, настоящая красавица, – добавил он, проверяя ее реакцию. Никакой реакции заметно не было. – Она содержит таверну на Миссисипи. Называется «Сандбар». Что означает и песчаную отмель, и бар на песке.

– Как претенциозно.

Кажется, голос ее прозвучал несколько язвительно? Кейд был вынужден взять Холли с собой туда. В этом баре может случиться что угодно, но еще опаснее оставить ее без защиты одну в отеле. И потом, это место находится под опекой сторонников Грута.

Они, разумеется, не позволят подвергнуть опасности то, что так нужно чародею…

– И в «Сандбаре» мы получим указания, как проехать в следующий контрольно-пропускной пункт? – Он кивнул, и тогда она спросила: – Ты хоть немного представляешь себе, где могут находиться владения Грута?

– Кое-кто говорит – на севере.

– А какой он вообще? Кажется, мне расхотелось с ним встречаться.

– Считается, что он умеет заговаривать металл.

– Почему мы так стремимся попасть к нему?

– Мой враг Оморт хочет погубить его. Поэтому Грут постепенно скрывается.

– Потому что Грут может выковать меч, который убьет Оморта?

– Именно.

– Значит, Грут – хороший, если они с Омортом враги?

– Хороший он или плохой, тебе следует помнить, что со всяким волшебником нужно держаться настороже.

– Как он вернет меня в нормальное состояние? Пустит в ход какое-нибудь колдовство?

– Не знаю. Наверное.

– Но только если мы попадем туда вовремя. Почему нам просто не полететь в Мемфис самолетом?

– Никс заставила меня поклясться, что я ни разу за всю поездку не воспользуюсь самолетом. Наверное, она предвидела что-то плохое.

– Ты всегда веришь ее предсказаниям?

– Ее предсказания не бывают неверными, – ответил он. – Но говорит ли она правду – это другое дело.

– Ты, кажется, хорошо ее знаешь. Вы с ней… путались?

– Путаться с чертовкой Никс? Еще чего! Если ты не поняла, – он покрутил пальцем у виска, – Никс тронутая.

– Она очень красивая.

– Никогда не видел некрасивых валькирий. – Он внимательно посмотрел на нее, отчего она вспыхнула и отвела глаза. – Кстати о Никс. Что ты будешь делать с ее письмом?

– Я выучила его наизусть и уничтожила, пока ты ходил за продуктами.

– Выходит, ты знала, что я буду рыться в твоих вещах?

– Насколько я знаю тебя, это было статистически возможно.

Следующие три часа они ехали молча: Холли работала на своем ноутбуке, погруженная в размышления, а он старался не смотреть на нее чаще двух раз в минуту.

За ухом у нее было компьютерное стило, на носу – очки, и теперь она медленно трогала свои жемчуга.

«От этой женщины можно сойти с ума, а она поступает так, что сойти с ума можно окончательно!»

Кейд был готов взорваться.

В этот миг ее брови сошлись, и она напечатала что-то на клавиатуре. Потом остановилась, закусив губу. Нажала на «ввод», с сердитым видом прочла ответ. Интересно, какие доказательства, теоремы или функции она обдумывает, а потом отбрасывает. Что происходит в ее голове?

– А тебе никто не говорил, что у тебя адски сексуальный вид, когда ты разводишь свою математику?

Она вздохнула, закрыла ноутбук и сняла очки.

– Ты можешь думать только о сексе?

– Да, когда он нужен мне позарез. Таким, как я, он нужен три-четыре раза в день. А после того, что произошло между нами недавно… Ты тоже должна ощущать последствия.

– Ничего подобного.

– Признайся. Сейчас подходящий момент. – Хотя они даже не коснулись друг друга, он не помнил, когда в последний раз был охвачен таким жаром.

– Не важно, что между нами произошло. Я умею контролировать свои примитивные порывы.

– Ты сказала, что не занимаешься самоублажением. А я знаю, что это ложь…

– Нет!

– Иначе быть не может, – сказал он. – В противном случае вожделение будет постоянно нарастать.

– Ты будешь твердить свое, пока я не отвечу.

– Ты начинаешь разбираться во мне.

– Нет, я отказываюсь отвечать, – сказала она, качая головой. – Мы просто не будем говорить об этом.

– Тогда поговорим о чем-нибудь еще. Тебе нужно сделать перерыв в работе, а мне нужно как-то отвлечься от мыслей о моем болящем бедре. Одна валькирия отказалась помочь мне с моей проблемой.

– Ты это заслужил.

– Может быть, – заметил он.

– Ну ладно. Чем ты занимаешься в качестве наемника?

– Я специализируюсь на узурпировании тронов. Меня называют создателем королей.

– Значит, ты бунтовщик?

– Ты решила, что я отбираю троны у их законных владельцев.

Она кивнула.

– В основном, я воюю. Закон – это беспокойное место, там хорошо заниматься бизнесом, – сказал он, а потом щелкнул пальцами. – Ах, постой, я чуть не забыл… ты же пацифистка.

– Разве это плохо?

– Плохо, если промышлять войной.

Она изогнула бровь. Потом с любопытством поинтересовалась:

– А как ты стал наемником?

– Я обучался военному делу, чтобы сражаться с Омортом. – В девятнадцать лет Кейда отдали в военную науку – режим обучения был суров, он жил среди воинов Ридстрома, и все они презирали его.

Несколько месяцев Кейд выглядел полным недоумком, пока не понял, что должен стать быстрее, сильнее и лучше всех в этом войске демонов. В конце концов, он стал таким.

– Когда между кампаниями нам нечего было делать, мне предлагали кое-какую работу. – Могущество Оморта росло, он подавлял один мятеж за другим, и все чаще бывало нечего делать. – У меня были удачи, число их росло как снежный ком. Под моим началом была команда в сорок пять воинов.

– Все демоны?

– По большей части.

– Ты пристрастен к недемонам?

– Мы ни к кому не пристрастны. Если претендент злобен, уже убивал и хочет убивать и дальше, его нанимают.

– А сколько в вашей команде женщин?

– Я, кажется, случайно нашел подходящую, да? – сказал он. – Ни одна женщина никогда не обращалась ко мне с такой просьбой. Да, думаю, вообще ни одна. А если ты станешь валькирией, я тебя найму. Наемник, доктор философии.

– Это означало бы расточать образование впустую.

Он замер.

– Что это значит?

– Просто для твоей работы нужно больше мускулов, чем мозгов.

– Чем больше у тебя бицепсы, тем лучше твоя военная стратегия и боевая тактика? Так ты считаешь?