Симфония чувств (СИ)

- Более чем, друг Рустем, - одобрительно кивнул Джон, - Окажи нам честь и отобедай за нашим столом.

- Благодарю, Ваша милость, - польщенный мужчина почтительно поклонился и занял одно из свободных мест за столом.

- Теперь я могу признаться и попросить прощение за то, что в детстве воровал с кухни пастилу и мармелад, - виновато растянул улыбку Джон.

- Я давно уже знаю, что это были вы, - рассмеялся повар, погладив себя по большому животу, и его смех подхватили остальные.

Последним в зале появился генерал Агни - высокий широкоплечий мужчина средних лет, с магнетически притягательными глазами цвета горького шоколада и потрясающей харизмой во всем своём облике - от гордой осанки и твёрдой походки до расшитого золотом ярко-желтого мундира со всеми заслуженными знаками отличия, облегавшего могучую грудь, темные волосы его были гладко зачесаны и собраны сзади в хвост - на солнце они отливали рыжим, благодаря частому использованию хны, придававшей им такой экстравагантный оттенок, идеально дополнявший весь его образ укротителя огненной стихии. Его Атрибут - воспламенять взглядом. Кроме того, он владеет особыми артефактами, изготовленными самим Джоном - очками, с помощью которых можно смотреть как угодно далеко, сквозь любые препятствия и огненным жезлом, извергающим пламя невероятной температуры.

- Приветствую, мой юный повелитель, да продлится твоё царствие, и да будет оно славным в памяти потомков! Приветствую, почтенные дамы и господа! - он поклонился, и Алишер встал и тоже ответил ему поклоном.

Джон поднялся со своего места и подошел к генералу, выразив почтение заслуженному воину, другу и соратнику его покойного отца:

- Долгих лет и благоденствия, досточтимый генерал, - обнял он его с сыновьей почтительностью.

- Здравия желаю, Ваша милость, - улыбнулся мужчина, - Я также недавно женился, мой господин, и супруга моя просит разрешения лично поприветствовать вашу семью и уважаемых гостей.

- И где же ваша супруга, генерал? - с любопытством спросил Джон, - Для нас будет честью познакомиться с ней.

- Она приехала со мной, и ждет вашего позволения появиться, - с легким поклоном ответил генерал.

- Тогда позовите её, - Джон хлопнул в ладоши, и один из стражников, стоявших у дверей, удалился, - не будем заставлять даму ждать, - и в зал величественно вошла женщина в темно-синих одеждах, расшитых серебром, подобно сверкающим звездам на бескрайнем ночном небе, а лицо её было скрыто легкой полупрозрачной вуалью.

- Но, почему вы в вуали, госпожа? - спросил Джон, поклонившись.

- Прошу прощения, Ваша милость, я бы не хотела быть узнанной, - женщина склонилась в поклоне, - Двери приличных домов закрыты для таких, как я. Не хочу причинять вам неудобств.

- Ваш голос... я помню его, - он вспомнил, что уже слышал этот голос, и легкий аромат её духов тоже показался ему знакомым, но лицо её всё ещё было скрыто, - Я могу знать вас?

- Вы помните меня, милорд? - дама откинула с лица тонкую ткань вуали и открыла своё лицо - уже не молодой, но ещё привлекательной женщины, по всему, блиставшей в молодости своей красотой темноглазой и темноволосой красавицы, - А я вас хорошо помню, и рада видеть, что вы благополучны, Ваша милость, - улыбнулась она.

- Рад видеть вас, госпожа Ратри, присаживайтесь с нами за стол вместе с генералом, - конечно же, он не мог не узнать её, - И я не стыжусь находиться с вами под одной крышей и есть за одним столом, - он взял её за руку и подвел к свободному месту рядом с генералом, - Я обязан этой женщине, - обратился он к сидящим, - То, каким я был, меня совсем не красит, но это всё в прошлом, а вы имеете право знать. Дайте, я сначала выскажусь, а потом уже ваше право - судить меня. Я много пил после развода, очень много - ещё чуть-чуть и стал бы алкоголиком, наверно. Я мог не помнить утром, с кем подрался вечером, с кем провел ночь. А боль всё не утихала. Прошло несколько месяцев, и меня уже знали во всех окрестных кабаках. Каждый я раз испытывая стыд, внимал наставлениям отца и угрозам выслать меня в провинцию, и каждый раз всё повторялось снова, и не мог остановиться. Так продолжалось, пока одна из таких пьяных посиделок не закончилась дракой. Я был ранен - не серьёзно, но не смог бы помешать другим добить меня и обокрасть. Тогда мне и встретилась эта женщина - её знали все владельцы местных заведений - это я потом понял, почему. Она как раз покидала очередного клиента. Она и вывела меня из бара, и выходила у себя - как я узнал позже, в публичном доме. Она была его хозяйкой, однако она совсем не походила на продажных женщин - она была образованной, утонченной, гордой и ... очень мудрой. Мы много с ней говорили - забавно, не правда ли? Изливать душу чужому человеку в таком заведении, где обычно принято удовлетворять другие потребности... Оказывается, выговорится незнакомому человеку, иногда бывает гораздо легче, чем родным, от которых я предпочел отгородиться, так как даже в самих этих стенах находиться было невыносимо. То, что не удалось отцу, то с чем не смог справиться я, у неё всё получилось с первого раза - она просто подвела меня к зеркалу и заставила посмотреть на своё отражение, посмотреть в глаза своим страхам и своим порокам. Ещё она сказала: «Посмотри - что ты видишь? Такого отца бы ты желал своему сыну?» И тут меня как переклинило - она права, о, как же она права. Ниже падать некуда, нужно взять себя в руки и подняться снова на ноги - ради сына, ради Алишера... И мне глубоко параллельно, что думают доморощенные ханжи - духовно она гораздо чище многих из них, - он говорил, и голос его дрожал, а руки тряслись, как у настоящего алкоголика.

- Ваша милость забывает, чем я обязана вам, - Ратри одарила его ободряющим взглядом, - Вы и покойный князь, да будет пухом ему земля, помогли мне и моим девочкам найти более достойные занятия, и устроится в этой жизни.

- Многие из них действительно были талантливы, благодаря вашему воспитанию - кто в стихосложении, кто в музыке, кто в живописи, кто в танцах или в вышивании. Вы были для них матерью не по должности, а по призванию и отношению к ним.

- Ваша милость, ну, что же вы наделали? - она замахала ладонями себе на лицо, потом взяла со стола салфетку и промокнула глаза, - Я так тронута вашими словами, что заплачу сейчас прямо при всех. (Как тогда, когда вы сказали, что нам больше нет необходимости торговать собой.)

- Это ничего, поплакать иногда полезно и не зазорно, - усмехнулся он, разливая присутствующим вино, - Я же всё думал, как такая женщина оказалась в таком месте, и всё-таки узнал вашу историю...

- Теперь уже я сама, Ваша милость, - продолжила за него женщина,- Я уже могу спокойно об этом говорить. Я рано лишилась матери, мой отец начал пить - он пропил всё, что можно было, пока не осталось ничего... Тогда он продал меня в публичный дом - там я провела последующие годы. Бывшая до меня хозяйка заведения заменила мне мать и научила всему, что знала сама, а я же пошла дальше - я приглашала лучших наставников для своих девочек.

- Я когда это услышал, то понял, почему вас так зацепил, - он сел на своё место и опустил голову,- И всегда буду вам бесконечно признателен.

- И тогда вы упросили вашего батюшку, да светла будет его вечная память, принять участие в нашей судьбе, закрыть бордель и найти девушкам приличное занятие... - женщина внезапно осеклась и замолчала, заметив, что по щекам Маргариты потекли слезы, - Ради Бога, простите меня, маленькая госпожа, я не хотела вас расстраивать, в вашем положении нельзя так переживать.

- Прости меня, Маргарита, если я обманул твои ожидания, - тихо произнес Джон, обнимая жену, - Но, я действительно горжусь, что смог пересилить свои пороки и открыть душу тем, кто не отвернется от меня.

- Ни кто из нас не идеален, но ты смог подняться - вот что действительно важно, - она смешно шмыгнула носом, когда он вытер платком ей лицо, - И примите мою благодарность, госпожа Ратри, теперь ни кто не посмеет даже косо посмотреть в вашу сторону!