Не такая, как все! Путь домой (СИ)

— Прикольные линзы у Люси сегодня были! Видели? — по дороге в автобусе заявил Андрей.

— Ага! Я видел, — подтвердил Павел. — Я тоже такие хочу. Алекс, ты не знаешь, где она их приобрела?

— Что за линзы? Я ничего этакого не видел, — не понимал Алекс. — Все время был рядом и не видел!

— Клевые такие. Как натуральные. Я нигде не встречал подобных. Чаще всего попадается жалкое подобие, но эти… впечатляют, — дополнил Андрей.

— Я так вообще напугался сначала, — говорил басист. — Чуть было не сбился во время вашего риффа в «Призраке».

«Интересно, что за линзы они видели и почему их я не видел», — думал Алекс.

— А какого цвета? — решил он расспросить поподробнее.

— По-моему, они цвета не имели ну или в тон ее синих глаз. Хотя они у нее от природы насыщенного синего цвета, но вот вертикальные зрачки точно не от природы, — пояснил Андрей.

— Да уж, жаль, мы этого не видели, — в один голос вставили свое слово сидящие сзади Миф и Фим.

«Ладно, проснется, узнаю, что за линзы, сведшие с ума ребят», — задал себе задачку Алекс.

Но, когда они доехали до дома, Люся не проснулась. И Алексу снова пришлось нести ее на руках и укладывать спать. Попрощавшись с ребятами, после выпитого на улице в беседке винца, он убрал со стола. А ребята пошли по домам, автобус оставили здесь, даже не выгружая. Уж очень поздно было, и неохота таскать электронику. Не дай Бог, по пьяни что-нибудь повредят, они же себе этого не простят потом. Так что вся аппаратура осталась в машине, так надежнее.

Алекс вернулся в дом, вошел в комнату Люси, подошел к кровати. Она лежала, безмятежно посапывала, улыбаясь во сне. «Ты прекрасна! — думал Алекс, присаживаясь у изголовья на коврик. — Богиня!» — И погладил ее спадающие на пол волосы. Уткнулся носом в них и ощущал такой пьянящий аромат ландыша, сводивший его с ума. Этот ландыш, казалось, благоухал лучше настоящего цветка. И пьянил сильнее любого алкогольного напитка. Потом он вспомнил про их договоренность с Люсей, что если она в отключке, то он ее сам раздевает, дабы одежда не сдавливала, затрудняя циркуляцию крови, особенно если эта одежда очень тугая. Но о том, что у нее два сердца, он не знал.

Музыкант встал и начал с того, что поснимал с Люси шипованные напульсники, ошейник, цепи. Потом перешел непосредственно к одежде. Начиная с длинной, в пол, черной юбки. Далее долго расшнуровывал на груди кожаный корсет. Хоть это ему было не впервой, все же шнуровка казалась ему бесконечной. Справившись с корсетом, он расстегнул легкую блузку, но снимать не стал, потому как под ней не оказалось белья. Он валился с ног от усталости, да и хмель брал свое. Уже пошатываясь, он нащупал плед, накинул его на Люсю и упал на кровать рядом с вокалисткой, тут же заснув.

*****

Ранним утром я проснулась от щебета сильно расшумевшихся на улице воробьев. Они, видимо, что-то не поделили и очень громко трещали, что было отлично слышно в окно с распахнутыми створками. Я чувствовала себя отлично — бодрой, выспавшейся, — сладко потянулась и вдруг обнаружила на своей талии мужскую руку. Сбросив ее и повернувшись, я имела возможность лицезреть рядом спящего Алекса. Это еще что значит? Раньше он себе таких вольностей не позволял. Что же было тут вчера после концерта? Я вылезла из-под пледа. Отошла к окну, шторы на котором развивались от врывающегося в комнату прохладного утреннего воздуха. Так, если я фактически голая, не считая расстегнутой на мне блузки, то значит, меня посетил отходняк. Судя по этому, я запаслась энергией надолго, что радовало. Но то, что могло быть ночью и почему Алекс здесь, совсем не придавало оптимизма. Он меня раздел, это очевидно. Если мой друг вчера был в своем уме, то значит, волноваться не о чем. Об этом можно судить по присутствию блузки на мне и его джинсам на нем. Правда, они были расстегнуты. Ну, может, неудобно было лежать, вот и расстегнул?! Но я вчера была абсолютно безвольная, и таким шансом мог не воспользоваться только дурак или весьма преданный и сдержанный человек. Да и если бы он воспользовался моим состоянием, то зачем бы оставлял одежду не снятой? А снявши, к чему ее надевать обратно? С такими думами и рассуждениями я отправилась на кухню. Противоречия в голове перевешивали то в одну, то в другую сторону, приводя на суд все новые и новые факты. И все время я упиралась в одну немаловажную деталь: «если он был в адекватном состоянии». И это вот «если» не давало покоя, несмотря на перевес в сторону положительных фактов. Я машинально приготовила травяной чай и села с кружкой за стол. И стоило мне отпить глоток, как я чуть не подавилась. На столе передо мной красовалась фигурная стеклянная бутылочка «Сангрия», конечно же, пустая! О нет, он был пьян вчера! Вы решите, что для парня слабое вино — это тьфу, но ведь это же Алекс, а он в принципе не пьет, потому что его даже от маленькой рюмочки развозит, как любого другого от трех-пяти бутылок водки. Я оставила чай и помчалась в комнату. Сбросила Алекса с кровати, от чего он заохал, еле открывая глаза, пытаясь понять, что произошло.

— Ах ты, гад! Я тебе всегда доверяла, как себе самой! А ты, что ты натворил? — выпалила я.

— Люся, что случилось? Ты уже можешь ходить? — поднимаясь с пола, он протирал сонные глаза.

А то, что я в самом деле стою на своих ногах, даже не заметила. Деда немного ошибся с временными рамками моего выздоровления, аж на двое суток. Это случилось быстрее, чем он предполагал.

— Что случилось!? Ты почему на моей кровати оказался? — не унималась я, уже сильно разозлившись.

— Этот концерт вчера поздно закончился, и я устал, ну не дошел до своей комнаты. Вот и уснул прямо здесь, — уже сидя в кресле отвечал брюнет. — А что тут такого страшного? Раньше я не припоминаю такой истерики по этому поводу.

— Раньше? Это когда же ты спал со мной раньше, на одной кровати? — Я в запале совсем забыла блузку застегнуть. — Да еще в таком виде! — Принялась застегивать ее, заметив, как сверкали его глаза на мою время от времени показывающуюся из-под блузки грудь.

— Ну выпили мы вчера по рюмочке, так я в полном адеквате был! — объяснял Алекс.

— Да ты что! На тебя теперь не действует алкоголь? Мы с тобой прекрасно знаем реакцию твоего организма даже на маленькую рюмочку, от которой тебе сносит крышу. Непереносимость, так сказать!

Сзади меня начал подниматься сильный ветер, уже треплющий мои волосы, но я этого не замечала. Глаза Алекса заметно округлились. Еще бы, ветер в доме. Когда сквозняку-то неоткуда взяться, разве что из открытого окна.

— Люся, ты успокойся, объясни конкретно, что тебя волнует. Я все объясню, — спокойным тоном говорил Алекс, с опаской поглядывая на закручивающийся вихрь сзади меня.

— Ты прикидываешься идиотом или уже им стал? — я чуть ли не рычала. — Али поиздеваться решил?

— Нет, что ты! — Парень выставил руки вперед, желая меня успокоить. — Ты, наверно, думаешь, что я ночью воспользовался твоей беспомощностью? По этому поводу я уже как-то говорил, что против насилия. — Вихрь сзади меня немного уменьшился. — Конечно, в таком состоянии это насилием не назовешь… И я не отрицаю того, что был пьян и безумно хотел…

Он не договорил, потому что вихрь снова вырос, повинуясь моей злости от таких неопределенных объяснений, и наполнил всю комнату черными, словно грозовыми, тучами, потому что слышались раскаты грома! Комната стала темной, видимость практически нулевой из-за толщи туч. Но мне-то нипочем, с моим ночным и инфракрасным зрением, так что своего друга я видела прекрасно. А когда засверкали молнии, Алекс тихонько сполз с кресла, подошел ко мне и обнял.

— Какая же ты ведьма, если не знаешь, что было, а что — нет, — не отпуская меня, хоть я и пыталась вырваться, говорил он.

— Я не ведьма! — глядя ему прямо в глаза, прошипела я.

— А кто ж? Вон, что творишь! Прямо жуть берет… — Он не отводил взгляд.

— Ты себе слишком много стал позволять! — По-моему, я слишком разгорячилась и теряю контроль.