Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн (СИ)

- Гермиона, мне нужно обязательно добраться до верхней полки, до чаши, - прошептал Гарри.

Гарри вздёрнуло в воздух за лодыжку. Взлетая, он ударился о какие-то латы, их раскалённые добела копии тут же посыпались на пол. Стало еще теснее и по-настоящему жарко. Мы шарахнулись от лат, кто-то что-то задел и посыпались новые раскаленные копии. Гарри подцепил клинком ручку чаши.

Я отдала приказ и нас закрыло щитом, сдерживавшим натиск раскаленных предметов. Но как ни были сильны мои чары, щит прогибался под лавиной сокровищ, и я понимала, что долго он не выдержит… И пока Гарри возился, щит, даже мой, прорвался. Лавина раскаленных докрасна драгоценностей потекла на нас. Я, понимая, что сейчас будет, обратилась и взмыла повыше…

Рон и Гермиона ещё стояли по пояс в сокровищах, держа за руки Богрода, а Крюкохвата уже засыпало с головой, торчали только кончики длинных пальцев. Гарри вцепился в эти пальцы и рванул. Обожжённый гоблин с воем показался из-под завала.

- Либеракорпус! - заорал Гарри.

Они с Крюкохватом грохнулись на растущую гору сокровищ, и меч вылетел из руки Гарри. Гоблин полез на плечи брата.

Крюкохват первым заметил меч и прыгнул. Ухватив Гарри одной рукой за волосы, чтобы не свалиться в бурное море обжигающего золота, Крюкохват поймал рукоять и поднял меч высоко над головой Гарри. Золотая чаша сорвалась с клинка и взлетела в воздух… Гарри рванулся к ней, я перекинулась обратно, приземлилась на ноги (кроссовки прожигало раскаленным металлом) и шепнула только два слова, когда дверь под натиском сокровищ, все множившихся, открылась и их лавина вынесла нас наружу.

Толпа гоблинов застыла в самых разнообразных позах, которые только можно было себе представить, все до единого были вооружены кинжалами. Крюкохват вместе с мечом соскочил со спины Гарри и удрал, продираясь сквозь толпу соплеменников, застывших вместе со временем в подземной пещере. Я чувствовала напряжение временных нитей, удерживаемых потоком силы из моего маховика, знала, что немного выше в туннелях и в сейфе Лестрейнджей оно идет, знала, что эти минуты просто потеряются из жизни этих гоблинов, потому что когда время снова пойдет, оно за секунды сравняется со всем остальным, и они еще не успеют прийти в себя. И страшно жалела, что оставила Крюкохвата в безвременье вместе со мной. Временные вихри колебались вокруг, становясь осязаемыми, почти видимыми для меня. Вихри, удерживаемые невероятным усилием моей воли…

За углом, куда скрылся Крюкохват, застыли застигнутые моим «Анкарате Хронум» волшебники, несколько человек.

- Релашио! – произнес Гарри, направив палочку на дракона. Кандалы со стуком упали. - За мной! – Гарри бросился к слепому чудовищу. У меня от напряжения времени кругом закружилась голова.

«Это насколько же я захватила пространство?» - невольно подумалось мне.

- Гарри, Гарри, что ты делаешь? - кричала Гермиона.

- Давайте, залезайте, скорее! – дракон застыл без движения и я наконец поняла, почему мне так трудно – вместе со временем я остановила жизнь дракона, и это забирало у меня чудовищное количество сил и энергии. Гарри наступил на сгиб его задней лапы и, подтянувшись, забросил себя на спину зверя. Гермиона вскарабкалась следом за Гарри. За ней залез Рон. Я обернулась совой вновь и перекинулась, усевшись на спину чудовища… Иного выхода у нас не было, даже поднимись мы наверх каким-то чудом. Вряд ли я остановила время там, на поверхности, даже в пределах банка. Не говоря уже о всем прочем Лондоне…

- Элеуфериа Хронум, - прошептала я, приводя в чувство огромное чудовище, отпустив нити времени. Вихри закружились, стараясь улечься в обычный временной порядок. Дракон содрогнулся могучим телом, пробуждаясь. Он с рёвом поднялся на дыбы. Развернулись крылья, сшибая визжащих гоблинов, точно кегли. Дракон взмыл в воздух. Мы прижались к его спине, чтобы не быть раздавленными о потолок.

Дракон метнулся к выходу в туннель. Гоблины с воплями швыряли в него кинжалы, но оружие отскакивало от бронированных боков. Чудовище распахнуло пасть и снова дохнуло огнём, круша стены и потолок туннеля.

Мы помогали ему магией и вскоре дракон пробился в туннели, круша все на своем пути и ревя так, что у меня закладывало уши. Дракон летел наверх, на свежий воздух, на свободу, подальше от гоблинов и мрачных подземелий банка… Мы миновали подземное озеро, дракон оглушительно ревел. Он замолотил шипастым хвостом, сзади рушились гигантские сталактиты, крики гоблинов и лязг металла затихали вдали. Дракон расчищал себе дорогу огнём… И вот дракон выбил стену в мраморный зал наверху, с нашей помощью. Люди и гоблины шарахнулись в разные стороны. Здесь дракон смог как следует расправить крылья. Он повернул рогатую голову ко входу, на запах свежего воздуха, и взлетел. С нами на спине он снес могучие двери Гринготтса с петель и взмыл вверх, к облакам. Банк с гоблинами и Пожирателями, едва не стоивший нам свободы, остался далеко внизу, позади… Мы только что спаслись в очередной раз за этот чудовищный, долгий год… Последний год войны…

Время на спине дракона тянулось странно медленно, чудище летело, мы цеплялись за твердую чешую, понимая, что управлять им не получится. Я успокоено выдохнула и вдруг… Живот болел, голова страшно закружилась и поднялась странная, почти чудовищная тошнота. Я судорожно вцепилась в чешую дракона, чувствуя, что боль пронзает низ живота и отдается в поясницу.

Тошнота вскоре утихла, а вот боль накатывалась волнами. Гарри, заметив, что я корчусь от боли, цепляясь за чешуйки, одной рукой обнял меня за плечи, помогая удержаться. В его глазах промелькнул страх…

- Только держись, - прошептал он. – Кэт, пожалуйста, держись…

- Я плохо разбираюсь, но я боюсь, что держаться тут должна не Кэт, - всхлипнула Гермиона. Я похолодела, осознав, что именно у меня болит. Ребенок! Мой ребенок! Я зажмурилась, всеми силами отгоняя плохие мысли, уверяя себя, что всего лишь устала и напугалась, но… Внезапно помимо боли перед глазами все потемнело и я провалилась в пугающую темную пустоту…

***

- Да очнись же ты! – заорала рядом какая-то девушка. Это разорвало странное состояние, в котором я находилась – казалось, я в невесомости, в полной тишине и темноте. Казалось, ничего больше не существовало никогда, и все это было лишь моей фантазией… – Кэтрин! – меня хлестнули по щеке с такой силой, что показалось, будто это драконий хвост. Я открыла глаза, смутно понимая, где нахожусь и кто рядом. Первая же осознанная мысль привела меня в ужас – я не знала, что с ребенком.

- Как он? Как ребенок? – было первым, что я спросила. Кассиопея, державшая меня за руку, оглянулась на кого-то сидевшего рядом.

- Все нормально, - произнес знакомый бас. Я проморгалась, вглядываясь в медленно темнеющее небо. Близилась ночь. Сколько часов прошло?

- Если ей верить, ребенок в полном порядке. Не знаю, правда, можно ли ей верить, - пробормотала Гермиона, державшая меня за другую руку, указывая куда-то в сторону. Я приподнялась с помощью девушек и посмотрела в ту сторону, куда указывала Герми. Мой взгляд обнаружил Рона и Гарри, что-то тихо обсуждавших, Гарри держал в руках чашу. И скользнул на Влада, склонившегося над бесчувственным силуэтом, сжавшимся неподалеку от нас на земле. В неверном сумеречном свете выделялись черные одежды и волосы. Знакомый силуэт. Я вгляделась и с внезапным ужасом подскочила, метнувшись к девушке. Влад хлопал ее по щекам, что-то шепча себе под нос…

- Нора… - я склонилась к ее лицу, улавливая слабое дыхание. – Нора!

- Какого цвета у меня глаза? – осведомилась она, открыв последние и увидев меня.

- Черные, как обычно, - отозвалась я. Нора казалась очень изнуренной и страшно бледной. И все же она, услышав, что глаза черные, выдохнула с явным облегчением… Все лицо избороздили глубокие морщины и кожа стала какой-то шершавой… Бутти медленно села и со слабой усмешкой на меня посмотрела.

- Я тебя в рабство продам, иначе ты уже не расплатишься. Ты вообще одурела?