Ледяное сердце (СИ)

Мадара лежал на кровати, прижимая к себе спящую Алису, и прислушивался к тишине пещеры. На улице лил ночной дождь, но в помещении он слышался далёким и приглушённым. Зажжённая свеча, стоящая на столе, слабо освещало комнату, погружая её в приятный полумрак.

Мужчина тихо вздохнул и, уткнувшись носом в золотистые волосы, вновь погрузился в свои мысли. Брюнет думал о Саске, прокручивая в голове недавний разговор и поведение потомка. Мадара в чём-то понимал Саске, хотя до сих пор для него было загадкой, как тот умудрился не разглядеть правды про Итачи сам. Хотя, наверное, и не пытался.

Месть… Блюдо, которое подаётся холодным. И которое надо ещё съесть и не подавиться. Мадара вот, подавился. И еле жив остался после этого. Хотя, если подумать, кому он хотел отомстить? Хашираме? Пффф… Кому он нужен. Тобираме? Да, ему Учиха бы отомстил как-нибудь. Только сейчас это было уже бессмысленно, а тогда он не смог придумать, как именно, поскольку кроме убийства Хаширамы или, собственно, самого Тобирамы, в голову ничего не приходило.

- А ведь по сути дела, я им отомстил. – Лениво подумал, Учиха, прикрыв глаза. – Я жив, здоров, и у меня всё хорошо. С кланом только проблемы… Но они решаемы. А они мертвы, клан их уничтожен, и восстановить его вряд ли получится. Да. Глупая какая-то месть. Ну и ладно. – Мадара вздохнул и поправил одеяло. – Не хочу ввязываться в дела Саске. Пусть сам разбирается со своей местью. Я и так еле выбрался из этого болота, и то с чужой помощью.

Брюнет снова вздохнул и перевернулся на спину. Спать категорически не хотелось. Осторожно поднявшись, носитель Шарингана принялся перебирать содержимое своей сумки. Бросив взгляд на часы, зачем-то притащенные Алисой когда-то, недовольно поморщился. Час ночи. И как он утром вставать собирается? Такими темпами он проснётся либо рано утром, но раздражённым и не выспавшимся или в обед. Последнее маловероятно. Учиха с некой завистью посмотрел на спящую некромантку.

Вдруг в комнату с шумом ввалился Араталь. Мадара невольно вздрогнул и чуть не кинул в демона кунаем, чудом удержавшись в последний момент. Демон, безусловно, заметил и, слегка прищурившись, смотрел на мужчину. Честно говоря, вид Араталя, без его ухмылок или улыбок, был непривычен и вызывал тревогу. А потом Учиха увидел, как с рук демона что-то капало.

- Ты что, ранен? – Изумился мужчина.

Араталь недоумённо моргнул, потом поглядел на собственные руки, что-то недовольно шикнул и принялся слизывать собственную кровь. Мадара с неприкрытым удивлением наблюдал за демоном.

- Что? – Не выдержал тот.

- Неужели тебя и правда ранили?

- Не твоё дело. – Отчеканил демон, глянув на брюнета и чуть сузив глаза.

Мадара фыркнул. От шума проснулась Алиса. Девушка села, потёрла глаза и сонно поглядела сначала на демона, потом на носителя Шарингана.

Демон же деловито стянул с рук перчатки, снял наручи и поморщился, найдя таки кровоточащие раны.

- Надо аккуратнее быть в битвах. – В который раз подумал Араталь, прекрасно понимая, что не будет он аккуратен в следующий раз. Но неприятно, когда получаешь такой «подарок» от переоценки собственных сил.

Алиса несколько минут наблюдала за Араталем. Потом встала и, подойдя к демону, взяла за раненую руку. После чего несильно дёрнула, заставив показать раны.

- Хозяйка? – Демон удивлённо поглядел на девушку, но вырывать руку не стал.

- Молчи уж. – Недовольно буркнула некромантка, создавая нужное заклинание.

Пока девушка лечила раны, Араталь внимательно наблюдал за ней, будто пытаясь найти какие-то эмоции или чувства на лице, в глазах блондинки. Но, видимо, не находил.

Мадара безразлично наблюдал за происходящим, словно такое происходило каждый день. На самом деле, Учиха был довольно ревнив и настороженно относился к мужчинам или парням, с которыми по какой-то причине общалась Алиса. Хотя мужчина и понимал, что его опасения безосновательны. В верности своей избранницы он был уверен. А с любым, кто решит каким-либо образом записаться некромантке в любовники, Учиха разберётся быстро.

Но были и те, к кому Мадара относился равнодушно. Араталь например. Или Майрон, Итачи и Саске, ну, и Обито тоже. С первыми двумя всё было более чем понятно: демон и вампир вряд ли интересуются такими вещами. А с потомками своего клана Мадара как-нибудь разберётся без жёстких мер. Во всяком случае, брюнет так думал. Вздохнув, Учиха провёл рукой по растрёпанным волосам, чуть пригладив их и, повертев в руке кунай, положил его на стол. Вообще давно следовало заняться заточкой метательного оружия. Однако меч, который Мадара носил, такого ухода не требовал – металл не затуплялся, разве что пачкался от крови. Так что единственное, что нужно было – это чистка.

- Всё. – Девушка отошла от демона, размяла пальцы и вернулась в кровать. – Раз ты тут, то значит, всё сделал. – Некромантка поглядела на Араталя.

Тот кивнул, осматривая руки, после чего натянул перчатки и надел наручи с самым невозмутимым видом. А потом отступил назад, в темноту, сливаясь с ней и исчезая из виду. Мадара на несколько мгновений активировал Шарингана, потом, досадно шикнув, перешёл на Риненган. Демон всё ещё был поблизости, хоть и не рядом с комнатой. Впрочем, как обычно.

- Мадара, ты будешь до утра сидеть? – Поинтересовалась девушка.

- Да, в шоги сам с собой играть. – Фыркнул брюнет.

Алиса усмехнулась и забралась под одеяло. Учиха хмыкнул и, посидев ещё около минуты, потушил свечу, после чего тоже лёг спать.

Просыпаться было тяжело. Сознание приходило какими-то рывками, то и дело пропадало, из-за чего он вновь погружался в странные психоделичные бредовые ведения. Тело болело и казалось до странности тяжёлым, чужим. Дышать было сложно: каждый вдох обжигал лёгкие и, казалось, грудь разрывалась от боли. Итачи с трудом открыл глаза и попытался осмотреться, однако увидел лишь размытые пятна. Попытка пошевелить руками не дала результата, словно рук и не было вовсе. Итачи закрыл глаза и попытался хоть как-нибудь отстраниться от ощущений, но не вышло. Хотелось выть и кричать, но брюнет не мог и звука выдать. Горло словно расцарапала кошка. Впрочем, его всего будто изрезали на куски, а потом сшили заново. Ужасное чувство, хотя это слово не описывает того, что испытывал Учиха. Сколько он в таком состоянии пролежал, парень не решался сказать. Может, день, а может целый месяц или даже больше. Его то тошнило, то бросало в жар, а потом неожиданно в холод, болела голова, и сердцебиение было неровным, прерывистым.

Порой он слышал голоса, но приглушённо, будто кто-то говорил за стеной. Чаще женский, приятный и мелодичный. Реже мужской, глубокий и бархатистый.

Постепенно боль уходила, а контроль над телом восстанавливался, как и зрение. Когда Итачи полностью очнулся от полубредового состояния, то некоторое время просто лежал, смотря в потолок. Потом повернул голову на бок, разглядывая комнату и удивляясь, когда его зрение стало таким хорошим. За всё то время, пока он здесь лежал, разглядеть парень успел крайне мало, а запомнить или осмыслить увиденные вещи и вовсе не смог.

Учиха лежал на двуспальной кровати в просторной комнате, сделанной в светлых тонах. Только комната выглядела какой-то необжитой, будто была совсем новая. Итачи моргнул и на несколько секунд зажмурился. Глаза чесались. Парень провёл рукой по лицу, потёр глаза и попытался сесть. Вышло столько с третьей попыткой. Посидев около минуты, Итачи попробовал подняться, но тут же свалился на пол. Ноги нещадно болели, словно в них вонзили сотни раскалённых игл. Брюнет поморщился и с трудом приподнялся на локтях.

- Ух ты… Кто очнулся. Ну что, спящая красавица, сложно в новом теле ходить, м? – Послышался насмешливый мужской голос.

Итачи посмотрел на дверь. Там, прислонившись к косяку стоял… Учиха даже не знал, как его назвать-то правильно. Вроде бы на человека похож, только вот чешуйчатый хвост, острые когти и чешуя на руках и ногах, да ещё и странные глаза говорили об обратном. В дверях стоял высокий, худощавый мужчина с белыми волосами, которые на концах становились чёрными и имели зеленоватый отлив. На руках и шее были видны изломанные острые линии странной татуировки. Незнакомец чуть склонил голову, с ехидной ухмылкой глядя на парня, лежащего на полу. Только глаза оставались холодными.