Призрачная любовь (СИ)

Марина без возражений согласилась уехать.

Мишка, вернувшись, попытался объясниться:

— Не нужно ничего объяснять. — Отмахнулась от него девушку. — Не делай все ещё хуже.

— Ты мне действительно нравишься. Елена Григорьевна, она…

— Не говори мне о ней ничего. Не хочу знать!

— Но…

— Ни каких "но" не надо! — Решительно заявила девушка. — Правда. Я сама все понимаю. Я — молоденькая, хорошенькая и глупая. А она — твоя роковая страсть. Я побыла и уехала. А она — она останется.

— Рано или поздно она уйдет. А ты могла бы остаться.

— Партию второй скрипки для сына твоей матери я играть никогда не буду!

— Как скажешь, — зло согласился Мишка.

Поезд катился "ровно, как по рельсам". За окном мелькали поля — то ещё зелёные, то налившиеся солнцем.

Лена стояла, прижавшись носом к широкому теплому стеклу, над которым из приоткрытой щели тянуло горячим сквозняком.

Правильно ли она поступила, что уехала?

В носу щепало от желания расплакаться. Но Лена не давала слезам ходу.

Что ж! Пусть эта ведьма празднует победу! Все равно она скоро станет старой. А у неё, Елены Лазоревой, вся жизнь впереди! Лет через пять сегодняшняя грусть покажется смешной, незначительно маленькой.

Только пока это мало утешало. Пока было больно.

Глава 6

Призрак

Вернувшись из Москвы, несколько дней Лена тихо отлеживалась на диване с книгой в руках, приходя в себя после бурных чувств, уверенная, что ни с кем не захочет разделять печального одиночества. Но она, как всегда, ошиблась. Через пару дней одиночество опостылело, углы родных пенат надоели, горе приелось. Душа решительно требовала новых впечатлений.

В поиске оных Лена позвонила подружке-Танюшке, по которой, оказывается, успела изрядно соскучиться. Подружка с энтузиазмом откликнулась на Ленину инициативу и радостно примчалась в гости.

За месяц, что девчонки не виделись, Танюшка успела загореть до состояния мулатки-шоколадки. Ровный и густой загар, покрывавший кожу подруги, был предметом жгучей Ленкиной, даже и не пытающейся скрываться, зависти. Сама Ленка на солнце сгорала, вместо того, чтобы слегка подкоптиться. Её белая кожа никогда не становилась золотой.

Растянувшись на полу, болтая босыми пятками в воздухе, девчонки принялись за любимое времяпрепровождение — болтовню:

— Ну, рассказывай новости! — велела Танюшка.

— Почему я? — возмутилась Лена.

Танюшка резонно отчеканила:

— У тебя новостей должно быть больше. Ну, ладно, если хочешь, сначала расскажу я. Заложу одного серенького козлика с потрохами. Крепись подруга — Серега без тебя даром времени не терял. И не скучал. Все время, пока тебя не было, он встречался с другой девчонкой. Тебе, кажется, это не интересно? — раздраженно закончила Таня, видя, что Лена смотрит стеклянными глазами поверх неё, выискивая нечто занимательное на стене за её, Танюшкиной, спиной.

— Ну почему же? Интересно, — отозвалась Лена, и взгляд её снова стал осмысленным.

Досада чувствительно кольнула в сердце. Как-то резко забылось, что сама Лена в Москве по Сереге не томилась, даже не вспомнила про его существование. Зато с праведным презрением и холодной яростью думалось о том, какие все мужики — козлы! Козлы, не способные хранить верность ей, — единственной и неповторимой.

Так избирательна людская память. Помнит только о чужих грехах.

— Не задевает? — ехидно поинтересовалась вредная Танька.

— Задевает, — поколебавшись с мгновение, честно призналась Лена. — Куда здоровое самолюбие от человека денется? — немного поколебавшись, Лена решила спросить. — А она хорошенькая?

— Не дурнушка. Но это не все. Серёга на лысого побрился.

— С ума сошел? — ужаснулась Ленка. — С его-то ушами!

— Как раз с его ушами терять уже и нечего, — хихикнула Танька.

— А как у тебя с Сашкой дела?

Танька махнула рукой:

— Новые компании, новые друзья, — ждать хорошего от всего этого не приходится? Знаешь, там разговоры только о "травке". Я, в отличие от тебя, не такая правильная, но и мне это все не особенно нравится.

— "Не особенно нравится", — передразнила подругу Лена. — Ты сама-то "траву" случаем, не курила?

— Сейчас все курят, — отмахнулась Танька.

Лена почувствовала острое желание заехать подруге по уху в воспитательных целях. Но бить Таньку она все-таки не решилась (себе дороже!). А вот учинить ссору не погнушалась:

— Ты дура, да?! — закончила Лена "сольное" выступление.

— Да не ори ты так! — тоже повысила голос Таня. — Трава-то была паленая. Я и пробовала-то всего один раз. И то, не попробовала, а так, — можно сказать, рядом постояла. Любопытства ради, понимаешь?

— Не понимаю, — зло рыкнула Лена.

— В жизни все нужно попробовать, так многие считают, — оправдывалась Танька. — От одного раза наркоманом не станешь. Мы же не героин пробовали, а так, "шмаль" третьеразрядную. Ты иногда, правда, бываешь страшной занудой! Не могут же все жить, как по линейке? Я попробовала, — да. Но один раз. Мамой родной клянусь, один!

— Между первой и второй перерывчик не большой. Я думала, ты умнее. — Холодно отозвалась Лена, отворачиваясь от подруги.

— Лен, — заканючила Танюшка, — ну не стоит оно того, чтобы нам ссориться. Лучше бы я тебе ничего вообще не говорила, — в сердцах закончила она.

— Замечательно! Ты дура, — констатировала Лена.

— Я знаю, — согласилась Таня. — И даже не обижаюсь на твою грубость. Ссориться прекращаем?

— Да. Но я на тебя все равно злюсь.

— Злись, — согласилась Танька. — Я сама на себя злюсь. Немножко.

— Кроме шуток, — смягчилась Лена, — ты же не маленькая, Тань. Если хочется твоему Сашке залезть кошке под хвост, — его право. Ты сопровождать его не обязана?

— Не буду. Обещаю. Слово бывшей пионерки, — отсалютовала Танька.

— Только попробуй его нарушить. Я тебя родичам сдам.

— Что?! — попыталась не понять Танюшка-подружка.

— Матери твоей все расскажу, вот что.

— Нет, Лен, ты правда последний скаут. Тебе в "Тимур, и в его команду", — нужно.

— Нашла бы себе Тимура, давно была бы в его команде. Не сомневайся.

Танька театрально вздохнула.

— И я бы пошла с тобой. И воздух там, и речка! — Мечтательно закатила она глаза. — И мальчики симпатичные. — Лена не удержавшись, засмеялась. Вот уж, право, кто о чем? — О, где они, герои былых времен? Где они, — берёзовые рощи?! Ну, а теперь, пока мы снова не поссорились, расскажи мне поскорей о твоем названном братце. Он — красавчик? Я правильно догадалась?

Лена кивнула.

— Любовь была? — с жарким интересом продолжала вести допрос Танюшка.

— Платоническая — Память услужливо нарисовала сцену в клубе, Лена поправилась:

— Почти.

— Почти? — Таня выразительно подняла брови домиком. — Это как следует понимать?

— Мы целовались, — улыбнулась Лена, в ответ на подначивание подруги.

— Он тебе понравился? — продолжила Таня вести допрос с пристрастием.

— Конечно. Если я с ним целовалась.

— Ну, вот нет, чтобы красочно, ярко, с подробностями. Целовалась, — и все. Как отрезала, — надула алые губки подруга.

— Что и говорить, не писать мне бабских романов, — согласилась с ней Ленка. — Постельные сцены никогда не удаются. Вот и Серега сбежал. Гад лысый!

— Попробуй писать детективы.

— У меня склад ума не тот. Не аналитический.

— Тогда ничего не пиши. Повествуй в устной форме. Ну, давай. Рассказывай! — шутливо пихнула Таня Лену в бок.

Лена отвернулась:

— Что рассказывать-то? Он мне нравится, но это не способно изменить того факта, что Миша — сын своей матери. Между нами не было и не может быть ничего серьезного. Но целуется он классно! Хотя, — Лена прикусила нижнюю губку, — если бы на трезвую голову, то может быть, так и ничего особенного? Я, правда, перед этим травку не курила. Но напилась так, что три дня потом, кроме как на сухой батон, ни на что смотреть не могла.