A.W. - Иная Грань (СИ)

- Извращенец! - мгновенно отозвалась Алексис, стыдливо поворачиваясь спиной к незнакомцу, и лишь от мысли, что он помогал ей с ранами - помогла ей удержаться от соблазна ударить его. - Чем предлагаешь мне теперь прикрываться?

Незнакомец не отреагировал, встав на ноги и, взяв в руку копье, начал ловко карабкаться по дереву вверх. Вернувшись через пару минут с небольшой гурьбой разных фруктов, он подошел к Алексис и предложил ей принесенное, однако, Алексис пряталась за широким листом, скрывая полностью обнаженный торс. Незнакомец протянул фрукты, однако, Алексис лишь больше притянула к себе лист. Поняв этот жест, незнакомец неожиданно снял с себя шкуру, что висела на его торсе и подал Алексис. Было темно и Алексис недолго думая взяла шкуру, укрывая свое тело.

- Спасибо. Ты не так уж и плох… - Алексис смягчилась, смотря на незнакомца. - Правда, хоть убей не понимаю, зачем ты вообще меня раздеть хотел. Ладно, ты вроде бы мне зла не желаешь. Ты меня не понимаешь, да?

Незнакомец не отвечал, пока Алексис с глубоким вздохом решила попробовать принесенные ее спасителем фрукты. Когда она все съела, ее незнакомец встал на ноги и последовал глубже в чащу. Алексис не стала противиться и пошла следом за ним. Темнота становилась все более глубокой, отчего Алексис перестала вовсе ориентироваться. Она покорно шла за незнакомцем, который взбирался на деревья и помогал забраться Алексис следом. Когда они оказались на довольно высокой точке, незнакомец остановился, пристроившись на ветви у самого ствола. Алексис с глубоким вздохом остановилась. Она тоже села, но, через минуту молчания, она проговорила:

- Мне нужно домой. Я знаю, что ты меня не понимаешь, но мне нужно что-то сделать… Богиня, что же делать? Я потерялась в джунглях, а единственный, кто меня спас - не может со мной говорить…

Незнакомец внезапно приподнял руку, поднеся ее к маске, призывая к молчанию. Такой знакомый жест заставил Алексис смолкнуть. Как раз в это мгновение - джунгли за несколько мгновений озарились внутренним светом люминесценции. В джунглях стало неожиданно светло, как днем, а буйство красок, великолепие цветов, насекомых, птиц, маленьких зверьков.

Свет наполнял даже большинство растений на Алькейре, что позволяло Алексис испустить восторженный выдох. Когда она посмотрела на своего безмолвного собеседника, то с пылающим от смущения лицом поняла, что это была женщина. Из-за кромешной темноты Алексис не могла увидеть, что ее спаситель…ница скрывала под шкурой, но теперь… Когда же Алексис поняла, что цвет кожи был насыщенного синего оттенка - медленно, мысли в ее голове свелись в одну изумленную картину:

- Ты…ты азари??

- Кито! - шикнула азари, а Алексис печально убедилась, что она действительно не знает ее языка. - Кито.

Что значило “Кито” - Алексис не знала, однако, азари говорила это с таким требовательным тоном, что она просто решила смолкнуть. Когда она замолчала, азари успокоилась, а сама Алексис сделала в голове галочку о том, что “кито”, судя по всему, символизировало “молчание”. В тишине они просидели долгие минуты. Алексис мучительно все это время думала над тем, как ей выбраться из такого затруднительного положения. Она заблудилась, ранена, наедине с той, которая ее не понимает и… Последнее пугало больше всего.

Внутренне Алексис понимала, что эта азари спасла ее, но, все ее поведение указывало на то, что это была какая-то… дикарка. Это вселяло страх, трепет и невольный интерес - как азари вообще выжила в одиночку в здешних джунглях? Как она приспособилась? Да и полностью дикое или звериное поведение ей нельзя было приписать, из-за чего складывалось разумное заключение, что она, судя по всему, разумна и выросла в обществе, но, по какой-то причине теперь живет в джунглях.

Что было на уме этой дикарки - Алексис не знала и даже боялась подумать, поскольку неизвестное могло таить за собой много неопределенностей. В детстве Алексис, как и многие дети, знали о классике, среди которых было произведение “Липаура”, ведущее о азари, которая в детстве потерялась в лесу и была выращена животными. Такие произведения и случаи встречались и у других рас. У людей это был знаменитый “Маугли” и “Тарзан”. Можно ли считать, что ее нынешняя спутница была такой же “Липаурой”?

- Эй, - окликнула Алексис дикарку, на что та обратила на нее свой взор.

Алексис указала на себя:

- Я Алексис. А ты? - Увидев замешательство дикарки, Алексис вздохнула глубже, вновь указала на себя и повторила: - Алексис.

- Ялуте, - проговорила хрипло дикарка спустя пару минут раздумий.

- Ялуте. - Алексис указала на дикарку, а потом на себя, закрепляя их знакомство. - Алексис. Ялуте, мне нужно домой… Дом. Крыша. Понимаешь? Ха-а… Знаю, не понимаешь…

Алексис еще около нескольких минут продолжала свой монолог пытаясь на понятных жестах объяснить, что ей нужно, но ничего не выходило - Ялуте оставалась безмолвной и задумчивой. Она не прерывала потока речей Алексис, поскольку просто не понимала ее, ровно, как и Алексис ее. Но, желая видеть в своем положении положительное - она понимает, что все могло оказаться хуже и она просто могла не выжить в схватке с хищником. Сейчас она в относительной безопасности, сытая, укрытая в теплой шкуре и почти не чувствует боли от своих ран.

Сейчас, ей стоит позаботиться о том, чтобы просто дожить до утра. Когда яркий диск “Зури” взошел высоко над горизонтом, джунгли наполнились певучим гоготом птиц и зверей. Очень отчетливо среди них выделялся брачный гомон галифакаров. От их воя - по коже Алексис невольно проходилась волна ужаса. Помимо них слышался громкий и резкий крик какого-то непонятного создания.

Он был певучим, звонким и действительно напоминал пение, что возвышалось к верхним октавам и оканчиваясь переливчатым урчанием. Все внутри Алексис мягко потеплело, когда рядом сидящая дикарка издала похожий вой, прикладывая ладони к губам, чтобы усилить звук.

- Уа-уа-йа-йа-йа-йа!! - звонко кричала Ялуте, а Алексис понимала, что если бы та сняла маску, то она кричала бы громче.

От ее зова - послышались повторные крики пока невидимых существ, но которые, видимо, были рады их внезапному певучему разговору.

- Что ты делаешь? - Алексис понимала, что Ялуте ей не ответит, но не могла не спросить.

Дикарка что-то ответила ей, но Алексис ничего, конечно, не поняла. Дикарка невольно завораживала Алексис. Она вела себя как истинная охотница, что когда-то бороздили просторы Тессии. Яркий бледный лик “Зури” странно манил, а сама Алексис вовсе перестала думать о том, что она потерялась, оставшись наедине с той, кто ее вовсе не понимал.

Неожиданно по всему лесу прокатилась “волна” ветра. Он сотряс весь тропический лес, после чего, сплошной стеной на джунгли обрушился дождь. Алексис тут же вздрогнула, однако, быстро подставила лицо воде, поскольку дождь был теплый и такой приятный, а естественная любовь к водной стихии - мгновенно заставила ее прикрыть глаза и отдаться дремлющему глубоко внутри инстинкту.

Когда Алексис посмотрела на свою неожиданную спутницу, вдруг видя, что та сняла свою маску, демонстрируя свое лицо с неожиданными угловатыми и “острыми” чертами. Острый подбородок выдавал вперед, нос был прямой и низко посажен, скулы были широкими и высокими. Золотистые хищные глаза были красиво обведены в красном естественном узоре из полос, что покрывали верхнее веко, соединялись на переносице, а концы изящно оканчивали свой путь у висков. Нижняя губа была окрашена в такой же естественный алый узор, покрывая весь подбородок. Возле глаз, помимо алой сплошной полосы, расцветали плавные завихрения такого чудесного белого цвета. Узоры на лице Ялуты делали ее лишь очаровательнее.

Опустив взгляд, Алексис внимательнее изучает дикарку, подмечая, что ее тело имело помимо природной естественной изящности - крепкое телосложение. Она была широка в плечах, как хорошо натренированная коммандос, но особых мускулов или рельефных мышц у нее не было - тело было изящным, стройным, но следы многочисленных шрамов, виднеющихся на бледном свету люминесценции - давали понять, что это тело закалено во множественных схватках. Многочисленные шрамы виднелись на спине и животе дикарки, а один шрам был особенно заметным, проходя косой полосой через плоский живот над аккуратной впадинкой пупка.