Самая темная ложь (ЛП)

ГЛАВА 1

Несколькими часами ранее…

Начнём вечеринку, думал Гидеон, с беспрецедентной решимостью двигаясь сквозь восстановленные коридоры своей крепости в Будапеште.

Нудящий в его голове Демон Лжи с удовольствием согласился. По разным причинам им обоим нравилась Скарлет, заявлявшая, что она их жена. Гидеону нравилась её внешность и дерзкие, как жало, комментарии. Лжи нравилось… Гидеон не был уверен. Он только знал, что всякий раз, когда она открывала свой красивый, я-могу-делать-вещи-о-которых-ты-только-мечтал ротик, чудовище одобрительно мурлыкало.

Такую реакцию у демона обычно вызывали патологические лгуны. Но в случае со Скарлет демон не мог с уверенностью утверждать, что она лжёт. Поэтому, не смотря на всё своё влечение к ней, Ложь был удручен и реагировал на каждое слово, срывающееся с губ Гидеона. И это чертовски омрачало Гидеону жизнь. Он даже не мог больше называть своих друзей их собственными именами.

Была ли она коварной лгуньей? О да, он был просто мистер ирония. Он, мужчина, которой не мог сказать и слова правды, жаловался на то, что кто-то мог пичкать его большой, наполненной до краев чашей дерьма. Но так ли это? Обманывали его или нет? Ему просто необходимо было это узнать, пока он не сошёл с ума, думая обо всём, что она когда-либо сказала и обо всём, что делал он и о чём размышлял.

Его просьба выложить все факты на чистоту была проигнорирована в последний раз.

На этот раз он перейдёт к действиям.

Он надеялся, что имитация её спасения из его собственного подземелья, заставит её доверять ему. Так же надеялся, что это доверие подтолкнет её к откровенности и она, наконец, ответит на так задолбавшие его вопросы.

Ох. Его раздражение снова подняло голову.

– Ты не можешь этого сделать, Гид, – сказал Страйдер, хранитель демона Поражения, внезапно появившийся и теперь идущий рядом с ним.

Дерьмо. Только не он.

Страйдер не мог проиграть, ни в чём, не испытав мук агонии, как и Гидеон, когда говорил правду. Включая Xbox, и это серьезно угрожало рекорду Гидеона в "Кредо Ассасина" (прим. компьютерная игра "Assassin's Creed"), о да, Гидеон бросил вызов ему, пытаясь отвлечься и размять новые пальцы.

Как бы то ни было. Всегда, без вопросов, он и Страйдер прикрывали друг другу спины (за исключением видеоигр). Поэтому он не должен был удивляться тому, что его друг здесь, твёрдо решивший спасти его от него самого. И не имело значения, что он крутился под ногами и играл со смертью.

– Она опасна, – добавил Страйдер. – Как тесак в сердце, чувак.

Да, именно такой она и была. Она вторгалась в сны, предавая спящих их худшим кошмарам и питаясь последующим ужасом. Чёрт возьми, несколько недель назад она проделала такое и с ним. Это были пауки. Он вздрогнул, моментально почувствовав как скрутило желудок, представляя как мелкие волосатые ублюдки ползают по всему его телу.

Крошка. Подавись. Он без дрожи встречался с бесчисленным множеством мечей – также как и с чудовищами, орудовавшими ими. И что такого в паре пауков? Снова дрожь. Отвращение, вот что. Он знал, что они думают, когда маленькие бусинки глаз таращатся на него: вкусняшка.

Но почему Скарлет не вторгается в ещё чьи-либо сны? Он удивлялся этому почти также, как удивлялся их "браку". Других воинов и их женщин она оставила в покое. Несмотря на тот факт, что она угрожала уничтожить каждого из них. А кое-что она действительно могла сделать.

– Проклятье. Перестань игнорировать меня, – зарычал Страйдер, кулаком проделав дыру в серебристой каменной стене, как только они прошли запертую дверь спальни. – Ты знаешь, что моему демону это не нравится.

Пыль и обломки плыли в воздухе, громким эхом отражался трек. Великолепно. Остальные воины могли проснуться и уже бежать выяснять, что же здесь только что произошло. А может и нет. Столь же темпераментные, как и все члены этого семейства (кхм – слишком много тестостерона – кхм), они привыкли сталкиваться с неожиданным сильным грохотом.

– Слушай. Мне не жаль. – Гидеон бросил быстрый взгляд на друга, отметил светлые волосы, голубые глаза и тот обманчиво непорочный вид, который каким-то образом идеально подходил к его облику настоящего мужчины. Множество женщин называли его красавцем всея Америки, что бы это ни значило. Те же самые женщины обычно избегали смотреть на Гидеона, как будто даже беглые взгляды на его татуировки и пирсинг могли осквернить их души. Насколько он понимал, они были правы. – Но ты прав. Я не могу сделать это.

Это означало, что Страйдер был неправ, и, да, чёрт побери, Гидеон мог сделать это. Да пошло все!

Каждый, кто жил в этой крепости – и проклятье, здесь жила уйма народу, число которого росло день ото дня по мере того, как его друзья подцепляли своих "единственных и неповторимых" (ржунимагу) – был осведомлен о Словах Гидеона и знал, что верить нужно обратному, что бы тот ни говорил.

– Отлично, – натянуто проговорил Страйдер. – Ты можешь. Но ты этого не сделаешь. Потому что знаешь, что если заберёшь женщину из этого дома, я поседею от беспокойства. А тебе нравятся мои волосы такими, какие есть.

– Страйди, детка. Ты вдруг запал на меня? Хочешь заставить меня пропустить эти паршивые лохмы сквозь пальцы?

– Гавнюк, – пробормотал Страйдер, но его гнев явно утих.

Гидеон усмехнулся: "Сладкий пирожочек".

Губы Страйдера дернулись в усмешке: "Ты знаешь, я ненавижу, когда ты становишься таким сентиментальным".

Парню это нравилось. Без вопросов.

Они осторожно обогнули угол, минуя одну из многочисленных гостиных их крепости. Она была пуста. Как это часто бывало, ранним утром большинство воинов всё еще были в постели со своими женщинами. Если, конечно, они не были вынуждены держать оружие наготове в этот момент.

По привычке, он осмотрелся. В этой комнате стены были усеяны портретами обнажённых мужчин, всё благодаря любезности богини Анархии, чьё извращённое чувство юмора соперничало с чувством юмора Гидеона. Здесь были также красные кожаные кресла (Рейес, хранитель Боли, иногда вынужден был резать себя, чтобы успокоить своего демона, так что красный был очень кстати), блестящие книжные полки (Парис, хранитель Разврата, пользовался любовными романами) и странные серебряные лампы, переплетенные и изогнутые над стульями; у него не было идей по поводу того, для кого они были предназначены. Свежие цветы расцвели в вазах, наполняя воздух сладостью. Опять у него не было по этому поводу идей. Ну ладно. Он просил о них. Эта хрень хорошо пахла.

Гидеон глубоко вдохнул этот свежий, приятный воздух. Но в конечном итоге он ощущал свою вину. К несчастью, это происходило всё последнее время. Пока он наслаждался этим, его предполагаемая жена гнила внизу в подземелье. До этого она провела тысячи лет в Тартаре, а теперь он оставил её там, и это делало его вдвойне жестоким.