Единственный (Изумрудный шелк твоих глаз) (СИ)

Но Габраэл кипел от ярости, равнодушный к окружающему его великолепию. Внешне это никак не проявлялось: все-таки приказ сумасшедшей девки не оставлял шансов на сопротивление. Но в душе бушевало самое настоящее торнадо из чувств и эмоций.

А еще он впервые в жизни был растерян, угодив в столь неоднозначную ситуацию. Как-то раньше король даже не задумывался, что окажется настолько беспомощным. Настолько… вот ведь гадство!.. слабым!

Да ***** твою ******* мать! И *********! И еще раз ************!

Иметь за спиной всю мощь великого государства, войска, магов, собственную силу потомка Белых волков… и так попасться!

Но что делать — Гирр-Эстегу окончательно снесло крышу, едва он увидел, как одна чернявая сучка балансирует ножом в опасной близости от его сына. Миг …всего лишь миг!.. он промедлил, боясь испугать Скалистую… и все! Он упустил время, когда еще можно было прыгнуть, смести к демонам эту ********, размазать ее кровавым гобеленом по стенам комнаты. Но страх потерять Диранна сковал тело невидимыми оковами. И эта тварь сумела сориентироваться, вывернув ситуацию в свою сторону. А Габраэлю все было п****, лишь бы не пострадал наследник!

И вот сейчас он сидел, небрежно прислоненный к холодному камню, словно ненужная вещь — лишь бы под ногами не путалась. И все попытки взять тело под контроль заканчивались неудачей. Гирр-Эстег не мог даже пальцем пошевелить. Даже слова вымолвить! Челюсти словно вязким клеем стянуло, мешая говорить. А эта тварь бродила неподалеку, разбирая какие-то сундуки и что-то откладывая в сторону. Явно готовилась к бегству.

Но что самое страшное, что буквально надрывало королю душу — это непрерывный плач сына. Диранн сначала кричал требовательно и нетерпеливо. Затем плач ребенка сменился на обиженный. А теперь он только слабо и монотонно хныкал, не прекращая ни на минуту.

Ленарда честно пыталась его укачивать, сюсюкала, вытягивая губы трубочкой. Однако, не добившись результата, отложила ребенка в сторону и принялась заниматься своими делами. Вот и сейчас что-то складывала в дорожную сумку и только морщилась, когда у малыша вдруг открывалось второе дыхание, и он принимался вопить как резаный. А Габраэл все так же сидел у стены, не в силах помощь сыну, пока тот заходился в плаче, выматывая нервы и ему, и Ленарде. И так несколько часов кряду.

— Да что с ним такое?! — В конце концов, не выдержала волчица, швыряя в стену какую-то шкатулку. Деревянная коробочка с треском разлетелась на тонкие планки, рассыпав по камням яркие украшения. Со звоном раскатились золотые монеты, радостно булькнули в воду крупные жемчуга, украсив собой покрытое известковыми налетами дно. Голубая гладь лениво всколыхнулась и тут же вновь выровнялась, застывая в привычной неподвижности тысячелетий.

— Сколько можно орать?!

— Дура! — С яростью выплюнул король: ни к кому не обращенный вопрос позволил, наконец, Гирр-Эстегу обойти запрет и ответить. Но это оказалось единственным его достижением. Заклятие по-прежнему сковывало тело, обрекая мужчину к неподвижности на холодных камнях.

— Ну, какая дуууура! Одно слово — Защищающая… Ребенок голоден. И, судя по запаху, нужно поменять пеленки. Как только ты в голову взяла — возиться с младенцем! Или думала, что дети растут как грибы?!

Короля едва не трясло при мысли, что его сын угодил в руки никчемной бабы, не способной оказать малышу даже самой простой помощи.

— Заткнись! — Заорала Ленарда, склоняясь над Диранном. Было видно, что волчица растеряна. Она явно не знала, за что взяться. В этом-то и была беда женщин-Защищающих. Наделенные силой мужчин, они напрочь лишались материнского инстинкта притом, что могли родить. Но конкретно с этой бабой произошло все наоборот. При силе мужика у нее мозги переклинило на продолжении рода, при полной неспособности этот самый род продолжить.

— Они всегда так срут? — Поинтересовалась она, с брезгливостью разворачивая испачканные пеленки.

— Представь себе! — Со злостью рявкнул король. Габраэля бесило то, что он видел. Эта… даже женщиной ее не назовешь!.. не имела никакого понятия о том, как ухаживать за детьми.

— Сколько едят, столько и пачкают пеленки. А едят они часто. Все мы такими были!

— Значит, он голоден? — Поинтересовалась Ленарда, неловко обтирая и перепеленывая Диранна. Даже не перепеленывая, а скорее плотно заматывая в какие-то отрезы ткани. Где эта ***** взяла чистую ткань, Гирр-Эстег не заморачивался. Главное, что Дири в сухом тепле, а не валяется неприкаянный на камнях.

— Скорее всего, — устало отозвался король, с тревогой наблюдая, как Защищающая неуклюже качает ребенка на руках. Слава богам, малышу хотя бы смерть не грозила. ЭТА… словом, ЭТА… явно сходила с ума по Диранну.

— Я не знаю, когда его кормили. Но, кажется, ему нужно питаться каждые два-три часа. О чем ты вообще думала, когда забирала его с собой?! Ты же не в состоянии что-то сделать правильно. А кормить как будешь?

— Без тебя разберусь, — очень спокойно сообщила женщина, на миг отходя за сталагмиты. — Здесь тайный схрон на случай внезапного бегства. Так что должны быть запасы и для маленьких детей. О! То, что нужно!

Одновременно с возгласом Ленарда появилась в поле зрения Белого волка, держа в руках какие-то светло-розовые кристаллы.

— Амулеты, — пояснила она, прикладывая свою находку ко лбу тут же зачмокавшего Диранна. И Габраэл невольно вздохнул с облегчением — эти амулеты создавались специально на случай внезапной гибели отца или матери младенца. Они позволяли ребенку пару-тройку дней существовать без грудного молока, давая энергетическую подпитку.

— Вот и хорошо, мой маленький, — грудным голосом заворковала Ленарда, наблюдая, как Диранн сыто зевает, впитав в себя розовый свет. — Вот и славно! Уже завтра твоя мамочка найдет тебе кормилицу… бабу с вот такенными дойками! Она тебе и пеленки будет менять… и кормить вовремя. А не будет, так я ей живо горло вырву! Расти большим, мой родной… мой хороший!

Габраэл в отчаянии прикрыл глаза… еще бы и уши заткнуть, только бы ни слышать, как воркует над его сыном обезумевшая от мести убийца.

— Чего морду кривишь?! — Внезапно вызверилась на своего пленника Ленарда. — Скоро взойдет луна, и я активирую портал, перерезав кое-кому горло. Тебе, можно сказать, повезло. Будь у меня время, так легко не отделался бы. А сейчас ты просто умрешь. Утешайся тем, что Дири будет жить.

Она зло рассмеялась, стоя над королем и продолжая баюкать младенца.

— Жаль, что не смогу добраться до горла твоей Пары. Ох, как жаль! Но мой сын все сделает за меня…

— Может, сама попытаешься, — тихий голос Арэля породил шелестящее эхо среди сталагмитов.

Не веря собственным ушам, Габраэл широко распахнул глаза, вглядываясь в сумрак пещеры. Магические огоньки, развешенные по стенам, плохо справлялись с освещением столь большого пространства. И если бы не подземное озеро, что словно зеркало вобрало в себя свет фонарей, даже зрение оборотня спасовало бы перед непроглядным мраком вечной ночи.

Его Единственный, его Арэль стоял у самой кромки мерцающей воды! Стоял и очень внимательно смотрел на тех, кто находился на другом берегу озера. В полумраке глаза юного князя горели изумрудным огнем.

— ТЫЫыыыы?!.. — благоговейно выдохнула Ленарда, не выпуская из рук ребенка. — Сам пришел! Иди же ко мне, милый…

— Ребенка отпусти, — приказал Арэль, не двигаясь с места. Но Защищающая лишь зло рассмеялась.

— Не тебе со мной торговаться! — Заявила она, поднимая малыша над водой. Сердце Гирр-Эстега ухнула куда-то в живот. Запредельным усилием король сумел дернуться, падая на бок, и заскрежетал зубами от собственного бессилия.

— У меня твой сын, — продолжала нежно улыбаться Ленарда, вытягивая руки с ребенком над кристальной бездной карстового озера. — Иди ко мне, мииилый! Как жаль, что я не вырвала тебе горло еще тогда, когда один маленький, глупенький волчонок наткнулся на одинокую девушку у целебного источника.