Кровавое пробуждение (ЛП)

Его разум сказал: «Нет».

Выдержка: «Неоспоримое нет».

А чувство долга: «Иди внутрь и найди Кристину».

Маркус попытался оттолкнуть Киопори, отчаянно желая уйти, но больше не мог управлять собственным телом.

А потом его клыки удлинились. Он провел пальцами по месту, где бился пульс. Вверх и вниз. Один, два, три раза. Последний остаток контроля ускользнул, и Маркус вонзил клыки глубоко в мягкую впадинку чуть выше плеча Киопори.

Она вздрогнула, а он пил, словно одержимый.

Прежде чем уйти, он возьмет то, что она захочет отдать — кровь, сердце и тело. И после оставит все, связанное с ней.

Свое сердце, тело и семя.

Свою душу.

А что до богов? Что ж, пусть катятся к черту.

Киопори заглянула в глаза Маркуса, уверенная, что он собирается исчезнуть, так и не ответив на просьбу. Но потом почувствовала резкую, колющую боль в шее, перерастающую в удовольствие настолько сильное, что перехватило дыхание.

По телу прошлась дрожь, пока Маркус жадно пил, а после она просто растворилась в тепле сильных рук. Дорогие боги, укус мужчины казался лучшим из удовольствий, и она хотела, чтобы тот не кончался.

Когда Маркус, наконец, втянул клыки, то глубоко застонал, словно от боли, а затем Киопори ощутила капельки крови на коже, от которых затянулись проколы. Это было приятно. Она медленно повернула голову, и открыла рот, чтобы заговорить, но он не дал словам сорваться с губ, подавляя протест поцелуем.

Он был невероятно горячим, и Киопори страстно ответила не поцелуй, их губы встретились, а языки сплелись в танце любви. Ее грудь потяжелела, а соски заболели, внизу живота разлилось пульсирующее тепло, медленно превращающееся в огонь. Принцесса застонала, когда неожиданно подогнулись колени, и схватила мужчину за плечи.

Он поймал ее без усилий, осторожно поднимая на руки, словно она ничего не весила. А потом они оказались в кабинете Кейгена, и он осторожно уложил ее на широкий вельветовый диван.

Киопори не помнила, чтобы Маркус шел или летел, без разницы, но когда он коснулся ее губ, она забыла о смене декораций, чувствуя только одно: Воина.

— Маркус… — его имя сорвалось с уст гортанным стоном, слишком соблазнительным, чтобы быть ее. Он застонал в ответ и прижался к ней всем телом.

Приподнявшись на мощных руках, он посмотрел Принцессе в глаза, его зрачки изменились, остекленели от желания.

— Ты самая прекрасная женщина, которую я когда-либо видел, — прошептал Воин и выпрямился, учащенно дыша и взглядом блуждая по телу Принцессы с нескрываемой жаждой.

— Разденься для меня, Киопори, медленно. Позволь смотреть… Хочу запомнить каждую часть твоего тела. Сделай это. Сейчас…

Внезапно Киопори почувствовала себя неловко, воспоминая, что она королевских кровей, и скромность — это часть ее. Мало женщин видели ее обнаженной, не говоря уже о мужчинах, но взгляд Маркуса притягивал как магнит. Чувствуя его дикое желание, она страстно захотела выполнить эту просьбу.

Киопори села и завела руки за спину, медленно расстегивая сзади платье без рукавов. Он продолжал смотреть, и она улыбнулась, когда глубокое рычание сорвалось с полураскрытых губ мужчины. О да, он собирался насладиться ею так же, как и она им.

Набравшись смелости, Принцесса расстегнула оставшиеся застежки и медленно позволила верхней части платья упасть, открывая грудь голодному взгляду.

У Маркуса перехватило дыхание:

— Киопори…

Его хриплый голос ощущался на коже, как жидкий шелк. Маркус больше не мог оставаться в стороне и, схватив ее за узкую талию, притянул к себе. Его руки обхватили грудь, с нежностью сжимая чувствительную плоть.

Он провел по ее ореолу указательным пальцем и зашипел, когда сосок затвердел в ответ на быстрое, жесткое сжатие. Киопори вскрикнула от короткой боли, а затем застонала, когда его большой палец начал нежно поглаживать ее. Губы Воина изогнулись в греховной улыбке.

— Тебе нравится? — прошептал он.

И стал ласкать другой сосок точно так же, наблюдая, как она извивается и одобряюще стонет, а затем наклонил голову и взял первый ноющий пик в рот. Киопори ощущала дрожь по всему телу, до кончиков пальцев ног, словно электрический ток. Не в силах контролировать себя, она начала двигать бедрами и выгибаться, подставляя тело под искусные ласки.

Маркус начал сосать сильнее, рукой поглаживая другой сосок, и она, вскрикнув от удовольствия, схватила его за волосы, чтобы притянуть ближе.

Дорогие боги, она так хотела этого мужчину.

Маркус издал низкое рычание, очевидно, читая ее мысли так же хорошо, как и язык тела, чтобы доставить еще большее наслаждение.

Он, казалось, знал все, чего она хочет, когда руками исследовал тело, поглаживая, надавливая, удовлетворяя каждый каприз, создавая вихрь страсти, нарастающий шторм, который сводил с ума. И тогда его большая ладонь начала нежно гладить кожу на лодыжке и медленно скользить вверх по внутренней стороне ноги. Она задохнулась от неожиданности, стоило ему обхватить ее ноги и раздвинуть.

Он улыбнулся и опустил голову, подув на кружевные трусики, а затем лизнул прямо через ткань. Киопори стонала и ерзала на тонком диване, скользя вниз и шире раздвигая ноги.

Маркус неожиданно расслабился, отпуская ее.

— Остатки твоего платья, — настаивал он, взглядом остановившись на кружеве.

Киопори затаила дыхание, неловко снимая платье, оставив между ними лишь трусики.

Маркус улыбнулся и подхватил ее, положив ладонь поверх трусиков.

— Da, dragostea mea — danseaza pentru mine.

Сердце Киопори екнуло, когда родные румынские слова сорвались с его уст: «Да, моя любовь, танцуй для меня».

Она была так возбуждена и дрожала. Принцесса за свою относительно короткую жизнь никогда не думала о себе в сексуальном плане. Для дочери Короля, чья девственность хранилась как сокровище, даже думать о мужчине в таком смысле было угрозой жизни. Но здесь, сейчас, под Маркусом, плотские желания, которых никогда не было, просыпались под его руками, бушевали в ответ на слова, расцветали от взгляда затуманенных глаз и от ощущения гладкой кожи. Чувства становились почти болезненными, и она поняла, что хочет его, хочет того, что раньше казалось шокирующим, но не менее захватывающим.

— Чего ты хочешь, любовь моя?

Киопори резко вздохнула, не в состоянии произнести ни слова, но Маркус покачал головой.

— Нет. Это не ответ.

Он запустил два пальца под ее трусики и начал поглаживать там, где горело тепло желания.

— Скажи мне, чего ты хочешь, Киопори.

Она выгнулась под ним. Девушка пыталась заговорить, но не смогла произнести и слова из-за сладостных ощущений. Ее разум поглотило удовольствие.

Маркус посмотрел на нее сверху и медленно снял трусики. Его пальцы провели по каждому изгибу длинных, сексуальных ног и поднялись выше.

Когда Воин, наконец, встал рядом на колени, она почувствовала себя невероятно уязвимой и незащищенной. Он до сих пор был полностью одет, в то время как она лежала совершено обнаженной. Прежде чем Киопори успела попросить его раздеться, он скользнул в нее двумя пальцами, и начал поглаживать большим пальцем клитор.

— Ты хочешь этого?

Киопори захныкала.

— Или этого? — Он заменил пальцы языком.

Маркус застонал, медленно пробуя ее вкус.

— Благословенные боги, — прошептал он. — Твой вкус как луна и звезды, сами богини. — Его тело вздрогнуло. — Я мог бы любить тебя вечно.

Он ласкал ее губами и языком, задевал клыками, набросившись с таким голодом — пробуя и посасывая — что Киопори закричала, и ее крик наполнил комнату.

О боги, она должна быть спокойна, но как? Когда Маркус остановился, Принцесса почти закричала снова, только на сей раз от разочарования. Они не могли остановиться сейчас. Он злится?

Киопори открыла глаза, чтобы взглянуть на Воина, но не увидела ничего кроме любви и отчаянной потребности, отражающихся на точеном, красивом лице.

— Я боюсь, ты до сих пор не сказала, чего хочешь, — предупредил он. — Поэтому я понятия не имею, что делать дальше. — Его смех был хриплым.