Проклятая (СИ)

- Акаж – его сын?

- Да, он средний из трех отпрысков. Трон наследует старший сын Элек, но многим больше по душе Акаж.

Я вздохнула. Ну, где в мире справедливость? Почему одни рождаются в царской колыбели с золотым скипетром в руках, а другим все так тяжело достается.

- К нашему городу, словно сосуды к сердцу, стягиваются многочисленные нити пещер и тоннелей. Горный народ живет здесь с незапамятных времён.

Узкий туннель уверенно вел вниз. Притихшие, молча, мы все глубже спускались в подземный город. Задумавшись, я уставилась невидящими глазами в спину бледнолицему проводнику. Амиль смотрел по сторонам, должно быть, запоминает путь.

Тесные стены немного расширились. Вписавшись в очередной вираж, мы вышли в большую пещеру, унизанную сталагмитами. Пики-камни уходили далеко вверх и напротив, свисали каменными гроздьями вниз, почти касаясь каменного пола. Пейзаж походил на огромную челюсть великана с зубами-сталактитами и сталагмитами. Нам предстояло пройти по тропе прямо сквозь каменную челюсть. Я представила, как гигантские каменные челюсти смыкаются рядами острых зубов, а на полу остаются стоять два сапожка, и вздрогнула.

Но насколько не велика была пещера – она оказалась крошечной частью города. Мы вышли к нему, утопая в траве и меленьких цветочках. Над головой высились толстые каменные арки, поддерживающие свод. По ступеням, выдолбленным в скале, бежал ручей. Туман переливался над водой. Туннели, проемы, арки, двери, вырубленные в скале, расходились в разные стороны, как артерии от сердца. Потолок куполом светящихся грибов накрывал город, огромной живой гирляндой освещая Оланоэ. Одни черные силуэты деревьев, казалось, поглощали свет, выставляя в разные стороны черные ветви, но и они были унизаны бутонами цветов, как золотыми каплями света. Я была готова ко всему, но этот яркий, зеленый город контрастов поразил воображение. Амиль, застывший позади, шумно выдохнул.

А потом я заметила людей. Они стояли на площади, молча. Подчеркнуто белые в темных одеждах. Вампирчики с бледной кожей и бесцветными глазами.

16 глава

Ворота бесшумно распахнулись, впуская непрошеных гостей в ночь.

Таинственная темнота чуть рассеивалась серебристыми бликами лунной дорожки. А так со всех сторон окружала ночь.

Ночь и тишина. Я прислушалась и различила едва слышное журчание ручья, где-то в глубине грота. Мелодичный звук подчеркивал густую, ватную тишину. По лунной тропке мы дошли до маленькой кованой скамеечки, чуть мерцающей бледным силуэтом в темноте.

Здесь Амиль отпустил мою, сразу осиротевшую, руку. За скамьей, поросший голым, безлиственным кустарником, примостился каменный колодец. Я заглянула внутрь. Бездонный сумрак глядел на меня изнутри, немигающим черным оком.

- Эй, есть там кто… - от неожиданности, я подпрыгнула. За моей спиной Амиль выкрикнул приветствие в колодец, а оттуда ответило эхо.

- Там… кто… кто…о…о…о…

- Ты что кричишь? - Тихо, под стать окружающей тишине, шепнула я, недовольная его выходкой.

Амиль обернулся и замер.

- Кто?... Кто там? – мне показалось, что за моей спиной кто-то жуткий, черный, как все вокруг.

- Все в порядке… может, пойдем в дом? - Не скажешь ведь, что в темноте ее глаза оттенка морской пены в шторм, серо-зеленые с черным отливом.

- Давай посидим тут еще.

Он кивнул. Мы опустились на скамью, едва различимую в густой тьме.

Время текло медленно. Десять минут, двадцать, полчаса, час… неизвестно, сколько просидели так, зачарованные. Было жутко и приятно одновременно. Иногда казалось, что кто-то дотрагивается до плеча, обнимая тьмой, что рядом кто-то есть. На грани страха и удовольствия. В такие мгновенья можно просто обхватить колени руками и качаться из стороны в сторону, точно сумасшедшая. Такая вот странная темнота - теплая, согревающая… и никаких ярких цветов и бросающихся в глаза очертаний...

Темнота - мягкий черный плед, глянцевый хрупкий фарфор, который очень легко разбить. Темнота – божественный дар.

Я тихонечко прошептала, словно себе самой:

- Я в детстве очень боялась темноты. Она давила на меня, напирала, будто издеваясь, живым бесформенным существом. Вселенским злом. И я терялась от ощущения присутствия этого существа. А потом полюбила сидеть ночью на крыше бабушкиного дома. Зима, лето: неважно – я на покатой черепице, а кругом звезды… звезды… Почти каждый день ходила, прямо как на свидание с ночью. Лежишь, слушаешь разговоры звезд и мечтаешь о вечности. И сейчас я полна ночи, темноты и тишины… совсем как тогда, - я умолкла, разглядывая его профиль, едва видный в посеребренном мраке. Тонкий багровый рубец, проходивший по лицу, скрыла тьма. Амиль казался мне красивым и далеким, как звезды… как мой мир…

- Ты что-то вспомнила о себе…

Этого хватило, чтобы очнуться.

Мне снился сон. Я белая птица со сломанными крыльями. Они большими грязными простынями волочатся следом. И каждый шаг приближает к смерти, окуная все глубже в непрозрачную воду мертвого озера. Вот я уже по горло, захлебываюсь, а взлететь – не могу. И больше не смогу, наверно, никогда…

Я проснулась от прикосновения рук. Он осторожно обнимал меня за плечи, точно маленькую девочку.

- Пусти…

- Тебе снился кошмар, и ты кричала на весь дом.

- Белая птица, - выдохнула я с содроганием.

- Тебе приснилась птица?

- Да.

Амиль выглядел удивленным.

- Она была такая страшная?

Я легонько толкнула его в бок.

- Это трудно объяснить. Белая птица – я сама. И, кажется, я тонула.

- Сумасшедший толкователь снов, одно время живший со мной по соседству, с удовольствием растолковал бы тебе сновидение. К примеру, полет – к дальним вестям, птица в клетке - ложные сплетни, а вот если приснился один птичий хвост – к последствию этих сплетен...

- Мне снилась вся птица! Целиком! А не какой-то общипанный хвост, - моему негодованию не было предела, возмущение даже вытеснило страх, - все, проваливай к себе. Спать буду.

Маленький кулачок врезался с неожиданной силой в его плечо. Амиль усмехнулся, наблюдая, как она потирает побелевшие костяшки пальцев, шипя от злости. Зато Влада больше не плакала.

А утром нас отвели в тронный зал. Но прежде сковали руки кандалами.

- Трусы... – во взгляде капитана проснулась ненависть.

Обернувшись к новому стражнику, я гневно спросила:

- Для чего все это? Мы четыре дня, предоставленные сами себе, свободно разгуливали по городу!

- Приказ короля Амианта, – толстый длинноволосый стражник равнодушно пожал плечами, - все чужестранцы предстают в кандалах. И вы, не смотря на высокое положение, не исключение.