Превратности жизни: Альтернативная реальность (СИ)

- Живым? – бесцеремонно перебил его Римус.

- Да, живым! Темный лорд сам хотел его… – торопливо начал пояснять Питер и осекся. – Ну, он сам должен был… – Питер, запутавшись, замолчал, не желая произносить страшной правды.

- Как давно ты на них работаешь? – Питера словно кнутом хлестнули. Он вскинул голову, собираясь с силами, чтобы соврать правдоподобнее.

И тут перед носом у него появилась склянка с бесцветным зельем.

- Пей! – приказал Северус. – Нам нужна только правда и мы её получим: а силой или добровольно, это тебе решать.

Зажмурив глаза, Питер открыл рот, жидкость оказалась бесцветной не только на вид, но и на вкус. Открыв глаза, он столкнулся с пристальным взглядом Северуса.

Выждав несколько минут, он задал первый вопрос:

- Твоя самая постыдная тайна в жизни?

Видно было, что Петтигрю борется с собой, но зелье оказалось сильнее:

- Мой отчим изнасиловал меня в восемь лет…

В глазах Римуса мелькнула жалость, Сириус согласно кивнул Северусу:

- Это правда. Он сам мне случайно рассказал на пятом курсе.

- Зелье работает, – в глазах Северуса не было ни жалости, ни сострадания. – Ты знаешь, где сейчас мой сын?

- Нет. Я выполнял только свою часть работы.

- Кто занимался моим сыном?

- Малфои, но больше я ничего не знаю.

- Поттеры?

- Я только рассказал, где находится их дом. Меня не посвящали, когда планируется нападение на них… – Питер говорил торопливо, виновато пряча глаза.

- Но ты же понимал, что их убьют? – это не выдержал Сириус.

- Да. Темный лорд не оставляет живых свидетелей… – Питер опустил голову, не глядя на рванувшегося в его сторону Блэка. Резкий удар в живот едва не заставил его задохнуться.

- Хватит, – Римус оттащил Сириуса в сторону. – Его смерть осложнит в первую очередь именно твое положение. Ты же не хочешь из-за этой гадины сидеть в тюрьме или скрываться всю оставшуюся жизнь?! Северус, приведи сюда Дамблдора. Пусть сначала он узнает правду, а потом мы предъявим настоящего предателя остальным…

Азкабан был мрачным и страшным. На третьем этаже, куда привели Питера, были камеры, отделенные друг от друга и коридора только решетками. Это не могло его не обрадовать: рано или поздно он сбежит отсюда, превратившись в крысу.

День тянулся медленно: время словно замерло. Делать было нечего: Питер пытался уснуть, но смог задремать только ближе к ночи.

Во сне было тепло и спокойно: ему снилась Хейли, как обычно в его снах, она была жива. Они лежали в парке на теплой земле. Вдруг налетел ледяной ветер, Хейли вскочила на ноги, прямо перед ней выросла фигура в черном плаще. Сверкнул зеленый луч, Хейли опрокинулась на землю…

…Питер очнулся от собственного вопля…

Было темно, из высоко расположенных бойниц-окон лил ясный лунный свет. Он мало помогал, и только привыкнув к полутьме камеры, Питер увидел темные фигуры, скользившие по проходу. Вот она из них медленно приблизилась к его решетке. Питер снова услышал предсмертный крик Хейли, тот звучал все громче: перед глазами Питера замелькали образы умерших друзей…

Дементоры ушли только под утро. Обессилив, Питер едва мог шевельнуться. В голове стучала только одна мысль: «Я больше не выдержу!»

Хотелось пить. Он помнил, что где-то на столике есть кувшин с водой, но сил, чтобы дотянуться не было. Пересиливая себя, он сполз с кровати. Каждое движение отдавалось острой болью в измученном теле, но Питер был упорен…

Напившись, он повернулся к кровати и тут почувствовал на себе чей-то взгляд. В соседней камере, отделенной от него лишь решеткой, лежал мужчина, лицо которого было Питеру смутно знакомым. Он лежал явно не в силах пошевелиться, в глазах читалась мольба. Но чем Питер мог ему помочь? Не превращаться же в крысу на глазах у всех, чтобы помочь напиться страждущему…

Стараясь не думать о соседе, Питер осторожно опустился на кровать и замер. Ему нужно было все обдумать.

Происходящее его страшно испугало. Если он от одной ночи рядом с дементорами так ослаб то, что будет дальше?.. Нужно бежать и как можно скорее…

В соседней камере снова захрипели, явно призывая на помощь. Но Питер даже головы не повернул. Он не сглупит, выдав свою тайну окружающим.

Время милосердия и жалости кончилось: теперь каждый за себя...

Прошло три дня. Его сосед умер на второй день: Питер так и не вспомнил кто он. Все это время он пытался не сойти у ума. Третий этаж являлся своеобразным чистилищем: тут отсеивались (умирали) слабые, а сильные смирялись со своей долей, мечтая только об одном: перестать чувствовать дементоров и хороня мысли о сопротивлении и побеге. Выживали немногие, разум же сохраняли лишь сильнейшие.

Питер так и не узнал, что именно после визита Дамблдора к директору Азкабана, уже на утро четвертого дня его перевели на пятый этаж. Там были одиночные камеры с толстыми стенами и дверями. Те давали иллюзорную защиту от дементоров. Питер продолжал постоянно чувствовать холод, но на его разум дементоры теперь влияли, только входя в камеру. А вот о побеге оставалось лишь мечтать…

Из письма Нарциссы Поттер:

«…Прости меня, Северус! Если ты читаешь это письмо, значит, я уже втянула вас с Лили в свои неприятности. Опекунами Гарри я назначила Сириус и Лили (а значит и тебя). Но Сириус натура непредсказуемая и горячая, сможет ли он – холостяк – создать настоящую семью для Гарри еще неизвестно. Поэтому умоляю именно вас с Лили не оставлять моего сына и вырастить его в любви и ласке. И прошу тебя не проявлять глупой щепетильности, отказываясь от моего наследства. Что хорошего в большом состоянии, если вы станете влачить жалкое существование? Я верю, что со временем ты и сам начнешь прилично зарабатывать, но на время учебы и карьерного роста все же воспользуйся моим наследством. Можешь считать это возмещением от семьи Блэков, ведь дядя Орион несправедливо обошелся с тобой. И обеспечь достойную жизнь своей семьи, ведь и мой сын теперь её часть. Кроме денег я оставляю тебе и дом, это отличный вариант для всей семьи, включая Сириуса. Этот дом в Канаде в районе Тысячи островов я купила для нас с Джимом. Но, увы, так и не смогла уговорить мужа воспользоваться им: Джим не хотел покидать Англию. Но для вас с Лили это может стать отличным вариантом. И не бойся чужих мнений. Это ваша жизнь и вы не обязаны рисковать её ради чьей-то мифической победы. Думаю, ты понимаешь, кого именно я имею ввиду...»

К визиту в Малфой-мэнор готовились тщательно, от помощи Дамблдора благоразумно отказались, понимая, что при нем вряд ли возможно применение устрашающих средств.

Малфои их ждали. Аластор Хмури повел дело так, что отказ мог лишь повредить Малфоям. Ведь те, стремясь доказать лояльность и чистосердечность собственного раскаивания, просто обязаны были помочь аврорам. Новыми именами пожирателей Малфои помочь не смогли, ссылаясь на свое незнание близкого окружения Волдеморта. Мол, мы под Империусом действовали, занимались только мелкими министерскими интригами. О прочем, увы, не помним или не знаем. Хмури им не верил, но доказательств обратного не было. И к тому же на время нападений в Хэллоуин у Малфоев оказалось стопроцентное алиби: на их вечере присутствовала куча народу, включая мелких и крупных министерских шишек.

Беллатриса выглядела прелестно, Люциус ей под стать смотрелся настоящим аристократом. Они встретили гостей в огромной гостиной Малфой-мэнора. Рядом с камином стоял их адвокат, один из самых дорогих в Англии.

Сириус, сцепив руки за спиной, остановился у одной из стен. Он искренне не понимал, что даст эта встреча. Если уж Малфои от Министерства смогли отделаться почти без потерь, то и Северуса явно ждет неудача. Но отговаривать того было бесполезно: поиски сына сделали Снейпа глухим к доводам разума.

Поздоровался лишь адвокат. Малфои хранили величественное молчание.

- Я ищу своего сына – Альбуса Снейпа. Уверен, вы сможете мне помочь, – нажимая на слово «сможете» начал Северус.