Недосказанные слова (СИ)

Он закрыл глаза, позволяя ей делать что хочет.

В самом деле, какая разница?

Вспышка. Благословенная пустота, только неожиданно сильные руки стискивают его талию, не позволяя упасть, не позволяя отстраниться. Полет в пустоте продолжался, казалось, бесконечность.

Неожиданно в лицо ударил холодный ветер, отдающий морем. Его порывы трепали лохмотья одежды, холодили кожу. Она тащила его по камням, и каждая неровность отдавалась тупой болью в руке, а каждый вздох разрывал ребра адской болью.

Шум опускающегося моста напомнил о чем-то родном, а крики чаек наоборот, навевали тоску. Шаги по мосту, торопливый бег.

- Иоланда! – знакомый голос заставил его вынырнуть из омута обморока, открыть глаза.

- Весемир, - шепнула она, бессильно опускаясь на мокрые холодные плиты вместе с Робертом.

- Отец, - шепнул он, пытаясь разглядеть лицо наставника, которого на самом деле считал своим отцом с детства.

- Я… - шепнула чародейка, сжимая в руке медальон и глядя в глаза немолодому ведьмаку, который подхватил Роберта под мышки и неловко тащил по мосту. – Вернула свой долг.

Весемир, на мгновение остановившись, внимательно посмотрел ей в глаза, затем утвердительно кивнул.

- Идем. Ты должна помочь. – Сказал он.

Роберт смотрел пустыми глазами в небо. Темные облака кружили над Замком, а среди них носились, оглашая хриплым криком пустые скалы, белые чайки. В голове благословенным эхом звенела пустота.

…

…

- Твоя магия ему не помогает, - тихо сказал Весемир, склонившись над Робертом и касаясь рукой его лба.

- Я же говорила, - ломким голосом отозвалась Иоланда, - я не целительница. Моя помочь тут мало чем поможет. У него раздроблены кость и мышцы правой руки, желудок-то я подлатала, но останутся спайки. Кроме того, отравление слишком сильное… и вот это-то плохо. Я не могу… - ее голос надломился.

- Ну-ну, - шепнул Весемир. Его тень дрогнула. – Я, кажется, знаю, как тут помочь.

Роберт не уловил, что ответила чародейка, если вообще ответила.

Он погружался в сон.

Прекрасный сон о снежной королеве, обитавшей в небольшом замке в горах. Ее глаза отнимали разум, и всякий, кто с ней сталкивался, лишался своей воли. Впрочем, никто на это не жаловался – люди были счастливы отдать Королеве свою душу. А она, возгордившись тем, как много людей падают ниц к ее ногам, становилась все бессердечнее. Ведь постепенно кусочки ее сердца доставались все большему количеству людей, а у нее самой оставалось все меньше. Казалось, Королева не замечала этого, радуясь своим победам и даря своим обожателям снисходительные улыбки.

Но вот однажды в те края наведался человек, отнюдь не являющийся человеком. Он с легкомыслием отнесся к предостережениям других людей, тех счастливцев, что сумели избежать страшной участи и спастись из снежного плена. Думал он, что такого человека, каким он является, не проймет красота Снежной королевы, ведь если нет души и сердце его подобно камню, то нечего и касаться. Жестоко посмеялся он над предостережениями смертных людей и смело пошел к Снежной королеве, желая услужить ей и получить ее тайные богатства.

Но не рассчитал человек этот сил своих, и, шаг за шагом, поступок за поступком, ее красота сковала его сердце, и оказалось, что живое оно было, как ландыш – под снегом не видать, но с первыми лучами солнца из под снега-то появляется, расцветает во всей красе, кою сам от себя не ожидал доселе.

И сказал он, упав ниц на колено перед Королевой – будь моей! Иначе сердце мое навсегда обратится в камень, и ничто больше не в силах будет тронуть его.

Посмеялась над ним Королева и такие слова молвила: Нет дела мне до сердца твоего, как и до сотен других, что падали предо мной. Ибо тот, кто сердце свое открывает, сам мне ключи от души своей вручает, а я не терплю таких, ибо мало силы духовной в оных, ибо глупцы они и подхалимы.

Но человек тот, уже душой прикипевши и сердцем проникшись, не отвел свои очи, кошке подобные, а только голову склонил и молвил – будь по-твоему, ибо без тебя я не вижу смысла в своей жизни.

Тогда Снежная королева, руку протянув, груди его коснулась, а когда отняла, ощутил он осколок, в самое сердце засевший.

И ушел человек, как миллион людей и нелюдей до него уходили, голову опустив и взор потупив. А маленькая льдинка, поблуждав, успокоилась.

Но всякий раз, когда человек встречал кого-то, к кому душа его тянулась, осколок шевелился и больно колол его, напоминая о подарке Снежной королевы и о решении, которое человек этот некогда принял.

…

- Вот он, госпожа, - Весемир торопливо отворил дверь, пропуская внутрь маленькую фигурку, закутанную в плащ. – Если вам что понадобится, дайте знать.

- Не беспокойтесь, - приятный женский голос коснулся его слуха. – И давно он так?

- Два дня, как Иола его телепортировала. А когда началось заражение – даже я не могу сказать.

- Два дня… - его коснулась мягкая теплая рука, откинула волосы со лба. За пеленой дымки, застилающей взор, он не мог разобрать лица. – Многовато. Но я сделаю все, что в моих силах.

- Спасибо, - дверь закрылась.

Больше она не произнесла ни слова. Вообще с ним не разговаривала. Сначала внимательно осматривала, затем наступил черед магических формул и заклинаний. Она развела огонь сильнее, потому что ведьмака лихорадило, затем раздела его, омыла раны, заставила что-то выпить.

… когда он открывал глаза, то видел перед собой Феаинне. Но не верил, потому что знал, что Снежная королева никогда не вернется. Тот, в кого она поселила осколок льда, был ей больше не интересен, не нужен. Он знал это, но не удивлялся, когда видел ее перед собой.

…

- Пей, - как и много раз до того, она подняла голову, приложила к его губам сильнопахнущую травами чарку, заставила сделать несколько глотков, затем помогла опустить голову на валик, занялась его рукой. Как и вчера. И позавчера. Уже неделю.

Бинты отходили от раны легче, чем пару дней назад, практически не разрывая струп.

- О, так-то лучше, - одобрительно глядя на грязные бинты, сказала чародейка. Он смотрел на ее лицо, скрытое капюшоном, и не мог разглядеть его. Впрочем, ему не сильно-то и хотелось.

- Ты достаточно пришел в себя? Как чувствуешь? – спросила она.

Он отвернулся вбок, не хотел смотреть на нее.

- Уже лучше. Спасибо.

- Пошевели пальцами. Хорошо. Кистью. Не плохо. Согни локоть?

Ведьмак попытался, зашипел через зубы.

Она смолчала, деловито накладывая мазь на руку жирным слоем, положила чистый бинт сверху и принялась забинтовывать.

- Можешь ответить на несколько вопросов? – все также, без интонации, спросила она. Роберт поймал себя на мысли, что даже имени ее не знает. Ему было все равно. Он кивнул, не сильно беспокоясь о том, видит она его кивок или нет.

- Я нашла у тебя две магические вещицы.

Он сжал зубы и скривил губы, закрываясь от мира, опять.

- Не беспокойся, я оставлю все это тебе. Но могу я поинтересоваться, откуда у тебя они? – она завязала бинт, проверив как он закреплен на руке и не мешает ли.

- Нет. – Сухо отрезал он. Он не хотел об этом говорить.

- Твое право. Хотела только заметить особенность одной из них, о которой ты, вероятно, не знаешь.

Роберт фыркнул.

«Ну да. Путешествия во времени, я знаю об этом, ты…»

- Пока ты не надумал себе великих теорий, - усмехнулась она. Отблеск пламени из камина блеснул на ее зубах. – Я говорю о статуэтке. Твой друг отдал тебе много своей энергии.

- Чего? – он удивленно повернул голову и попытался заглянуть ей в лицо, но она быстро накрыла его глаза ладонью.

- Незачем. – Сказала она слегка натянуто, словно улыбнувшись, - незачем тебе видеть мое лицо.

- Мой друг? – он не шевелился, только накрыл ее руку своей.

- Когда он родится, - шепнула она, касаясь его руки второй и тихо шепнув заклинание, - он будет настоящим другом тебе. Никогда не предаст. Не знаю, откуда он у тебя, но тот, кто отдал его, много лишился, а ты многое обрел.