Руку мне дай...(СИ)

— Нет, у него есть, и он бы с радостью одолжил мне. Просто… тут дело вот в чем. Люциус состоит в той Организации, о которой тебе Лили говорила, — Северус торопливо рассказывал, чтобы Петунья не пришла в ужас от такого знакомства. – Он чистокровный, из древнего рода, слизеринец, у него просто не было иного выхода, как вступить туда. Это знаешь, не всегда зависит лишь от нас. Потому что там замешаны деньги, связи, старинные артефакты… много чего, в общем, что нужно Лорду, то есть главе Организации. Ему… невозможно отказать. Проще сразу умереть, иначе будешь молить о смерти.

Так вот, я просто не хочу подставлять Люциуса, у него жена, будут дети. Ему и так нелегко приходится, угождать Повелителю, — Снейп передернулся. – Говорят, он… не такой, как все люди, — шепотом сказал он. – И наверняка Люциус отчитывается перед ним. Да и чтение мыслей никто не отменял, значит, придется ему память стирать, а потом как деньги возвращать… рассказывать обо всем? Показать свои воспоминания? – Снейп размышлял вслух. – Слишком хлопотно и могут узнать. А не вернуть деньги я не могу и не хочу. Нет, лучше я пойду работать! – он решительно хлопнул по столу ладонью.

— Я его спрошу только насчет Отдела образования в Министерстве, и может даже, сотру память, — сказал он, морщась. – Больше не к кому обратиться. Меня там никто и слушать не станет, в Министерстве все только за взятки работают, и помогают по рекомендациям.

— Тогда сделаем так. Ты в самые ближайшие дни поговоришь с другом. Потом пытаешься пробить экстернат в этом вашем Министерстве. Я буду звонить подруге, и договариваться с ней устроиться на первое время. И еще… я тебе одолжу денег!

Северус удивился, а потом возмутился.

— Я не возьму! – уперся он. – Сам заработаю! Или вон дом продам подешевле.

— Глупый! Никто тебе не позволит продать дом, который принадлежит твоему отцу.

— А я Империо наложу на чиновников! – гнул свое Снейп.

— Ну, зачем такие сложности, а? – вздохнула Петунья. – Папа после смерти оставил завещание. Дом принадлежит маме, а нам с Лили досталось по двадцать тысяч фунтов, это его сбережения. Я тебе одолжу пять тысяч. На них мы купим тебе билет до Штатов, ну и разные нужные расходы тоже останется. А чтобы ты не дергался и не отказывался, я… я куплю у тебя за эти деньги китайский сервиз твоей мамы! Согласен?

— Да зачем тебе он? – засопел Северус. – Я его так подарю, если хочешь.

— Вот уж нет! Ты даже не представляешь, каким сокровищем владеешь. Я смотрела каталоги раритетов, такие китайские сервизы стоят очень дорого у коллекционеров антиквариата, и их осталось не так уж много. Ты бы мог продать его за очень приличную сумму! – заметила она.

— Так, может, и продать? – встрепенулся Снейп. – И тебе не надо будет одалживать мне деньги! Я не знал, что он такой ценный.

— Ох, Северус! А как же память о матери? – вздохнула Петунья. – Если так хочешь продать – продай мне! Вот за пять тысяч фунтов. Заметь, сделка не окончательная, когда разбогатеешь, всегда сможешь выкупить его обратно. А я сохраню его для тебя, а то ты так все на свете проморгаешь!

— Нет, но он, в самом деле, столько стоит? – сомневался Снейп. – Там же только чайник и пять чашек! Ну и еще какие-то мелочи... Как это может стоит тысячу галеонов?

— Ты просто ничего не понимаешь, — усмехнулась Петунья. – Это раритет, и это память о твоей маме, она дороже всего на свете. Так что, по рукам?

— Ну, если ты так хочешь, — с сомнением сказал Северус, хлопая ее по протянутой ладони.

— Вот и хорошо! Пусть пока стоит у тебя, так надежнее. А когда будем уезжать – заберем с собой!

========== Глава 10 ==========

Северус чувствовал себя просто какой-то бабочкой – так легко ему было этим утром.

Сказать по правде, как всем подросткам, ему очень хотелось, чтобы его хвалили...

А этого никто никогда не делал. Даже Лили.

Поэтому казалось, что искренние похвалы Петуньи и ее благодарность наполнили прохладной чистой водой пересохший колодец его юношеского самолюбия.

Петунья, складывавшая кирпичи по нарисованному лично чертежу, подмигивала ему и улыбалась, а он, протягивая красные полублоки, старался через раз прикоснуться к ее пальцам. Не потому, что гормоны. Просто это оказалось очень приятно. Понимала Петунья или нет эти его робкие тактильные попытки – было неясно, но, во всяком случае, не препятствовала этому. Вот Лили почему-то раздражалась, когда он пытался взять ее за руку, дескать, они уже давно не дети, за ручку держась, ходить, и вообще, кто-нибудь увидит, а ей уже осточертело слушать нудные нотации подруг с факультета.

После этого он больше не стал прикасаться к ней. Вообще-то, Северус был болезненно гордым и очень обидчивым, хотя в отношении подруги быстро отходил – но как правило, одного раза оказывалось достаточно, чтобы он переставал настаивать на чем-либо.

И сейчас радость всячески пыталась выплеснуться из него, и ей нужен был выход, хотя бы вот такой – притронуться еще раз к руке человека, который подарил ему надежду, что все у него будет хорошо!

В июне, едва сдав экзамены, он написал Люциусу письмо, в котором просил забрать его из Хогсмида – не хотел отправляться домой Хогвартс-экспрессом. В поезде ехала вся школа – наверняка кто-то обязательно сострил бы насчет подштанников или начал доставать – Северус не был уверен, что сдержится, и не покалечит кого-нибудь. В последние дни сдачи СОВ он вообще не выходил из спальни, сидел на Успокоительных зельях и повторял про себя не сметь идти искать этих уродов. Чувствовал, что в этом случае плюнет на все, подстережет, будет рвать их зубами и ногтями, и тогда ему точно конец. Диплома не получит, да еще и в тюрьму угодит. Мальсибер и Эйвери теперь таскали ему еду и сопровождали повсюду по приказу Люциуса, которому кто-то тем же вечером наябедничал про идиотское происшествие через камин.

Люц не стал ни о чем расспрашивать и явился в назначенное время в трактир Розмерты, где его ждал вконец задерганный Снейп со скудным багажом. Просто взял за плечо и вывел из помещения, а потом аппарировал в Тупик Прядильщика. В доме как раз лежала больная Эйлин. Колдомедик, вызванный Люциусом, сказал, что осталось ей немного. Да она почти и не приходила в себя…

Малфой не пожалел бы денег на лекарства, но Северус отказался и безразлично подумал, что может, это и к лучшему, что мать умрет. Больше не будет мучаться, и его ничего не будет держать, в крайнем случае. Дома на него напала какая-то апатия, как это бывало почти всегда на каникулах.

Раньше он все лето проводил, валяясь на кровати с книгой, за исключением тех дней, когда Лили снисходила до коротких встреч и прогулок с ним. И чем старше они становились – тем короче и реже были эти летние рандеву.

Когда мать умерла, Северус даже не удосужился известить Малфоя, хотя тот убедительно просил его, собираясь помочь.

И без помощи аристократа все сделали нормально, мир оказался не без добрых людей. Да, папаша-магл был сволочью, но вокруг, оказывается, жили вполне себе приличные люди. Тоже, как и Люциус, хотели помочь и помогли ведь.

И Петунья… она же обычная магла, а не побрезговала его обществом, его пыльным захламленным домом, кормила его, чистила, мыла и приводила в порядок дом, тело и душу.

И чего он так зациклился на чистокровности, то бишь, своей полукровности?

Оказалось, что все зависит вовсе не от крови и статуса, а от степени человечности, доброты, сочувствия и желания поддержать, протянуть руку помощи...

В магическом мире друг у него оказался только один – Люциус Малфой. Богатый блондин и не скрывал, что Снейп ему интересен – и как потомок угасшего древнего рода Принцев, и как талантливый зельевар. Северус подозревал, что если бы не приближающаяся война, Люциус бы принял полное участие в его судьбе и дальнейшей карьере. Конечно, не без выгоды для себя. Но это было правильно и по-слизерински.

Малфой не стал бы загонять его в Долги жизни, просто сотрудничал бы с ним, получал свою долю выгоды и не шантажировал ничем и никем.