К чёрту правила! Это говорю Я - Гермиона Грейнджер (СИ)

— Небось тесновато там было, — вставил Рон.

— Жмыра посадить некуда.

— Они на вас не напали, когда увидели? — спросила Гермиона.

— Может, и напали бы, если бы силы нашлись, но все трое были сильно избиты. Голгомафова свора избила их до бессознательного состояния, а когда очнулись, заползли в самое ближнее укрытие. Один из них немного понимал по-английски и переводил остальным, и, похоже, им было по душе, что мы говорили. Словом, стали мы ходить к раненым. И одно время шестерых или семерых удалось убедить.

— Шестерых или семерых? — обрадовался Рон. — Неплохо. Значит, согласились прийти сюда и сражаться против Ты-Знаешь-Кого вместе с нами? — А Гермиона спросила:

— Хагрид, почему ты сказал «одно время»? — Хагрид печально посмотрел на нее: — Голгомафовские сделали налет на пещеры. Те, что живы, остались, после этого не хотели иметь с нами дела.

— Значит… значит, великаны не придут, — разочарованно протянул Рон.

— Нет. — с тяжелым вздохом Хагрид перевернул свой бифштекс и приложил его к лицу холодной стороной.

— Но мы сделали, что должны, передали им слова Дамболдора, и кое-кто из них слышал нас и, думается, запомнит. Может получиться, те, которые с Голгомафом не хотят жить, уйдут с гор и, кто их знает, может, вспомнят, что Дамболдор им дружбу предлагал… Глядишь, и придут.

Снег лепился к окну. Гарри почувствовал, что ноги у него намокли — Клык все время держал у него на коленях голову и пускал слюни. Немного погодя Гермиона робко сказала:

— Хагрид?

— М-м?

— А ты не… ты не слышал… тебе там никто не говорил… о твоей матери? — Незагороженный глаз Хагрида остановился на Гермионе, и ей стало неловко за свой вопрос.

— Извини… я забыла…

— Умерла, — буркнул Хагрид.

— Давно уже. Они мне сказали. — сказал Хагрид, — кстати, мы с Олимпией ненароком стали свидетелями разговора Пожирателей с одним из великанов.

— Что за разговор? — удивилась Гермиона.

— Они говорили про ученика в нашей школе, который не поддаётся заклятью Империус, — сказал Хагрид. У Гермионы перехватило дыхание, — сказали, что этот ученик одарённый, и способный ученик…

— Даже не знаю, кто это может быть, — сказал Гарри. Он и Рон знали способности Гермионы, и поняли, что Пожиратель смерти имел в виду её. — И почему ты так долго не возвращался, — добавил Гарри. — Сириус говорит, мадам Максим сто лет назад вернулась.

— Кто на тебя напал? — спросил Рон.

— Да не нападали на меня! — с жаром воскликнул Хагрид. — Я… — Но речь его прервал внезапный стук в дверь. Гермиона охнула, кружка выпала у нее из рук и разбилась. Клык залаял. За тонкой занавеской маячила приземистая тень.

— Это она! — прошептал Рон.

— Залезайте! — быстро сказал Гарри. Схватив мантию-невидимку, он накинул ее на себя и Гермиону; Рон бросился к ним с другой стороны стола и нырнул под мантию. Кучкой они отступили в угол. Клык исступленно лаял на дверь. Хагрид выглядел совершенно растерянным.

— Хагрид, спрячь наши кружки!

Хагрид схватил кружки Рона и Гарри и засунул под подстилку в корзине Клыка. А сам Клык прыгал на дверь. Хагрид отодвинул Клыка ногой и открыл ее. Там стояла профессор Амбридж в зеленом твидовом плаще и такой же шапке с наушниками. Она поджала губы и отклонилась назад, чтобы видеть лицо Хагрида — головой она едва доставала ему до пупа.

— Та-ак, — громко произнесла она, словно обращалась к глухому. — Вы Хагрид, так? — И, не дожидаясь ответа, вошла в дом, шныряя своими выпученными глазами. — Пшел, — рявкнула она, замахнувшись сумкой на Клыка, который бросился к ней, норовя лизнуть в лицо.

— Э… не хочу быть невежливым, но кто вы, шут побери?

— Меня зовут Долорес Амбридж. — Взгляд ее обшаривал комнату. Дважды он задерживался на том углу, где стоял Гарри, зажатый между Роном и Гермионой.

— Долорес Амбридж? — с глубоким недоумением повторил Хагрид. — Я думал, вы из этих, министерских. Вы разве не у Фаджа работаете?

— Да, я была первым заместителем министра, — сказала Амбридж, расхаживая по всей комнате и пристально разглядывая каждую вещь в ней — от рюкзака у стены до брошенного дорожного плаща. — Теперь я преподаватель защиты от Темных искусств…

— Смелая женщина, — сказал Хагрид, — на эту должность нынче мало охотников.

-…и генеральный инспектор Хогвартса, — закончила Амбридж так, будто и не слышала его.

— Это что такое? — нахмурясь, сказал Хагрид.

— Именно этот вопрос я и собиралась задать, — сказала Амбридж, показывая пальцем на рассыпанные по полу фаянсовые черепки, которые еще недавно были кружкой Гермионы.

— А… — сказал Хагрид, весьма некстати бросив взгляд в тот угол, где спрятались гости, — а-а, это… Это Клык. Разбил кружку. Вот, пришлось другую взять. — Он показал на кружку, из которой пил чай, другой рукой прижимая к глазу драконье мясо. Теперь Амбридж стояла лицом к нему и рассматривала уже не помещение, а все детали его внешности.

— Я слышала голоса.

— Я с собакой разговаривал, — решительно сказал Хагрид.

— И она вам отвечала?

— Ну… можно и так сказать, — без убежденности согласился он. — Я иной раз думаю, что Клык прямо почти уже человек.

— На снегу три цепочки следов, от двери замка до вашей двери, — вкрадчиво произнесла Амбридж. Гермиона ахнула, Гарри зажал ей рот ладонью. К счастью, Клык шумно обнюхивал подол профессора Амбридж, и она ничего не услышала.

— Я только что вернулся. — Хагрид махнул громадной рукой в сторону рюкзака. — Может, кто и заходил, да я их не застал.

— А от вашего дома следы никуда не ведут.

— Ну, уж не знаю… почему это, — сказал Хагрид, нервно подергав бороду, и снова бросил взгляд в угол, где стояли ребята, словно ждал от них помощи.

— Хм… — Амбридж повернулась кругом и прошла по всей комнате, внимательно ее оглядывая. Нагнулась, заглянула под кровать. Открыла буфеты. Прошла в двух дюймах от ребят, прижавшихся к стене; Гарри даже втянул живот при ее приближении. Изучила внутренность исполинского котла, в котором Хагрид готовил еду, снова сделала поворот кругом и сказала:

— Что с вами произошло? Как вы получили эти увечья? — Хагрид поспешно отнял драконий компресс от лица, что, на взгляд Гарри, было ошибкой — лиловые и черные выпуклости открылись во всей своей красоте, не говоря уже о большом количестве свежей и запекшейся крови.

— Да так… небольшая авария, — неубедительно объяснил он.

— Какого рода авария?

— Я… я споткнулся.

— Вы споткнулись, — ледяным тоном повторила она.

— Так. Об… об метлу приятеля. Сам-то я не летаю. Видите, какого я размера — вряд ли какая метла меня выдержит. Приятель мой разводит Абраксанских коней — не знаю, встречались ли вам — здоровые такие зверюги с крыльями. Я на одном прокатился и вот…

— Где вы были? — холодно прервала его бормотание Амбридж.

— Я где?..

— Да, были? Семестр начался два месяца назад. Вас пришлось подменять другому преподавателю. Никто из ваших коллег не мог сообщить мне, где вы находитесь. Вы не оставили адреса. Где вы были?

Наступила пауза, в продолжение которой Хагрид глядел на Амбридж освободившимся глазом. Гарри почти слышал, с каким напряжением работает его мозг.

— Уезжал. Для поправки здоровья.

— Для поправки здоровья. — Взгляд ее пробежал по его распухшему черно-лиловому лицу; драконья кровь тихо капала ему на жилет. — Понимаю.

— Да, — сказал Хагрид, — маленько подышать свежим воздухом, понимаете.

— Да, у лесника, разумеется, свежий воздух в дефиците, — ласково сказала Амбридж. Та небольшая часть лица, которая не была лиловой и черной у Хагрида, сделалась красной.

— Ну… переменить обстановку, что ли…

— И горный воздух? — быстро сказала Амбридж.

«Она знает», — с отчаянием подумал Гарри.

— Горный? — повторил Хагрид. Было видно, как он старается соображать побыстрее. — Нет, я больше по югу Франции. Солнышко, море…

— В самом деле? Загара что-то не видно.

— Да… это… кожа чувствительная. — Хагрид заискивающе улыбнулся — насколько позволяло состояние его лица. Гарри заметил, что двух зубов у него не хватает. Амбридж смотрела на него ледяным взглядом; улыбка его увяла. Она подтянула повыше сумку на локте и сказала: