Потери и приобретения (СИ)

 — Как начат бала? — спросил мать Призрака. — В каком виде, нарядах вы туда пойдете?

 — Я так и пойду, — быстро ответила я. Все остальные повторили мои слова, только Яла сказала, что останется здесь с Валом, а то затопчут киндера, и не заметят. Мы снова рассмеялись. Да-а... Такого затопчишь!.. Он же может так орать, то мозги кипеть начинают. Ну чистый баньши! О, так его и прозову, когда подрастёт.

 — Смерть, но это же неправильно! Ты обязана идти в платье. Это же неуважение к монаршим особам! — затараторила эта женщина. Тьфу ты блин, как хочу, так и пойду! Никто мне не указ.

 — Я ни в жисть не одену платья! — твёрдо заявила и посмотрел в её глаза. Она побледнела и быстро закивала, изображая китайский болванчик. — Вот и ладненько.

Глава 8

ГЛАВА 8

Смерть

 Настал день бала. Среди женского населения дома царил нездоровый ажиотаж. Словно на войну собирались, ей богу! Я же спокойно сидела в своей комнате, играя на гитаре. И вот что-то сильно захотелось исполнить одну из моих любимых песен.

Застыв на ветру, у синего льда,

Я скоро умру, уйду навсегда.

Я верил тебе, а сейчас

Я верю судьбе, свет погас

Ведь солнце зашло для меня навсегда.

Я свет погубил, уже не вернуть...

Тебя не хранил и проклят мой путь.

Где сердце, как лёд холодит,

Мой прерван полёт.

Позади всё то, чем я жил

И кого я любил.

Кто любовь потерял,

Превращается в лёд.

Кто её отыскал, 

Никогда не умрёт.

Всё, что любил, но не ценил,

Потерял я в миг.

И навсегда всадник из льда

Позабыл твой лик.

Чтоб горе забыть и сгладить вину,

Скачу от судьбы в забвенья страну.

Окончен мой путь, я устал,

Пора отдохнуть среди скал,

Покрытые льдом, словно

Сердце моё. Как сердце моё.

Мне край этот мил,

Нет боли и слёз.

Все чувства убил

Волшебный мороз

Я всадник из льда,

Надо мной мерцает звезда,

Но весной лёд тает всегда,

Только я никогда. Только я никогда.

Я всадник из льда,

Надо мной мерцает звезда,

Но весной лёд тает всегда,

Только я никогда.  

Я опёрлась подбородком о гитару, грустно смотря на стену. Как никогда остро я вспомнила родителей, что остались на Земле, сердце защемило от тоски по дому. Пусть я уже не та, пусть я уже выросла, но родители... родители навсегда останутся в моём сердце, сколько бы времени ни прошло (фу-у, как пафосно прозвучало). Единственное, что мне оставалось, это верить в то, что с мамой и папой ничего плохого не произойдёт, что они переживут потерю своего ребёнка. Надо у Артаны спросить, вдруг она про них что-нибудь знает?

 — Красивая песня, —раздался голос со стороны двери. «Я же её закрывала!»— А я открыл.

 — А, Дьябло, это ты, — обернулась я к говорившему. Гном стоял, прислонившись к косяку, и, судя по позе, давно. Дверь была закрыта.

 — Ты чего хандришь? — обеспокоенно спросил брат.

 — Так... Родителей вспоминаю... Да ты проходи, что как не родной?

 Он сел на диван рядом со мной.

 — Мда-а... Я тоже по своим тоскую, только стараюсь не думать о них. Правда, вам, с Земли, тяжелее, ведь ваши остались в том мире.

 — Ладно, — махнул я рукой. И исполнила "Война на пороге" Арии. Песня подняла нам обоим настроение. И только после этого наконец заметила, что Дьябло сменил свою ипостась на гномью. — Чего так, решил гномом стать?

 — Да мы все тут почти гуманоидами стали. Только у Демона хвост и крылья остались, а у Беса волосы, как огонь.

 — Хе, да он горячий парень, — улыбнулась.

 — Ладно, я чего зашёл-то... — усмехнулся брат. — Там все внизу собираются. Ты давай, прекращай хандрить и спускайся.

Вздохнув, отложила гитару и быстро оделась. Всё это время Дьябло ожидании стоял у косяка.

 Мы спустились на первый этаж в гостиную. Рик и её мать были в сногсшибательных платьях с глубоким декольте, с боевым раскрасом. Рон был в синем костюме, как и Призрак с Распом. Остальные оделись, как когда-то на бал в ВУМЗе. Кстати, парни тоже не смогли сменить цвет глаз. У каждого они светились, как и их стихия. Бес повязал вокруг пояса свои любимые цепи, из-за чего его костюм перестал выглядеть солидно. Больше всего она сейчас напоминала парадную военную форму, хоть и отдалённо.

 Дворец встретил нас шумом голосов и звоном фужеров. Придворные лизоблюды красовались друг перед другом, женщины пытались перещеголять одна другую, мужчины беседовали и спорили каждый о своём. Между этим людом сновали официанты, на подносах которых звенели бокалы с вином или без. Я с Демоном сильно выделялись, как белые вороны, благодаря своим трём лишним конечностям, а Бес — волосами. Все оборачивались, обсуждая нас. Отовсюду слышалось неодобрение, завистливые вздохи, презрение, недоумение. Но я держала, как говорится, морду кирпичом, благо опыт имелся, и просто шла за родственниками Призрака. Они направлялись поближе к трону, но это им плохо удавалось, так как никто не хотел уступать место. Самовлюблённые индюки, блин! Я вышла вперед и грозно зарычала. Народ с криками бросился в разные стороны, подальше от меня, а я спокойно прошествовала вперёд. До трона, что стоял на возвышении, мы добрались без приключений, никто нас не трогал и путь уже не преграждал.

 Вообще, место посадки королевского зада выглядело симпатично: похожее на стул, только сидение шире да спинка выше, обитый красной тканью, подлокотники выглядят, как выпущенные из бронспойта струи воды, да и всё сидение напоминало водопад. Как и полагается, основная часть трона была сделана из золота. На верхней части спинки был узор в виде птицы, летящей вдаль. Птица чем-то напоминала ястреба.

 Стали мы справа от сего чуда меблестроения и начали тихо переговариваться. При этом я рассматривала зал. Блин, это не общество, это — стадо. Все красуются друг перед другом, глупо шутят, подлизываются к власти. И никому невдомек, что королю всё это претит. (Во всяком случае мне это было бы противно. Но кто знает этих у-власти-стоящих!..)