Её кровь на его щеке (СИ)

В полной тишине проходит пара минут, после чего Ангелина медленно поднимает руку вверх, и пальцем выводит в воздухе замысловатые фигуры.

— Одна неделя… — говорит она нараспев. — Тук… тук… и стоп… Не хочу так… — девушка достаёт из кармана нож и рассматривает его, вертя перед глазами. — Хочу красиво… — она примеряется, проводя лезвием по ноге. — Как на снегу… — Лина скашивает глаза в сторону ковра. — Просто быстрее, чем думала… Жалко… Только нашла его…

На этом воспоминание закончилось, резко сменившись другим. Явно старым. Ангелина намного моложе, кажется старшеклассница, стоит в месте, напоминающем школьный спортзал. Рядом её ровесники… в руках кисточка, на лицах респираторы… похоже, они закрашивают на стене оставленные кем-то весёлые рожицы и неприличные надписи.

На Лине блузка салатового цвета, короткие светлые волосы собраны в маленький хвостик. Она не спеша размазывала бордовую краску, что-то напевая себе под нос.

— Нионичева! — гаркнул мужчина, выглянувший из отдельной комнатки, видимо, учитель. — Почему без халата? Живо надень, запачкаешься!

Ангелина медленно перевела взгляд на валяющийся рядом на полу грязный серый халат. Другие подростки работали в подобных.

— Через пять минут вернусь, чтобы в халате была! — мужчина скрылся за дверью.

Лина и ухом не повела, продолжая размазывать краску по стене. За её спиной стайка девочек зашептались, хихикая и тыкая в неё пальцем.

— Нионичева, — одна из заговорщиц тихонько подкралась, пряча руки. — А знаешь, зачем нужен халат? Чтобы не испачкаться, вот так!.. — девица резко выкинула руку с зажатой кисточкой, обмазывая Ангелине плечо.

Половина присутствующих покатилась с хохоту. Кто-то покрутил пальцем у виска, сочувственно советуя Лине скорее попробовать застирать или сходить переодеться.

— Ой, кажется, ты испортила чудесную кофточку! — притворно вздохнула одна из шептавшихся девочек, даже не скрывая смех.

— Нет, — Ангелина медленно повернула голову, осматривая плечо. — Так стало лучше. Спасибо. Мне… — она, не мигая, обвела взглядом присутствующих, — в самом деле, бордовый нравится больше салатового. Но будет ещё лучше… так…

Лина спокойно расстегнула пуговицы, не обращая ни на кого внимания, сняла кофту, оставшись перед всем классом в бюстгальтере, скомкала её и окунула в банку с бордовой краской.

— Смотрите, как красиво стало, — она вынула одежду и встряхнула, отчего капли краски разлетелись в разные стороны, замазав всё и всех вокруг.

— Чокнутая! — озвучил общее мнение невысокий юноша, оравший до этого во всё горло: «смотрите, стриптиз!»

— Тебе бы пошло, — Лина обернулась к измазавшей её девочке. — Примерь.

Раньше, чем кто-то смог отреагировать, она швырнула покрашенную блузку на непокрытую голову обидчицы. Та с дикими воплями сорвала кофту с себя, но краска уже обильно измазала её лицо и волосы…

Воспоминания оборвалось.

«Почему она думала о такой ерунде…» — демон с нетерпением ждал, что увидит дальше, и жадно уставился на шестиклассницу за третьей партой среднего ряда.

Ангелину можно было легко узнать по огромным серым глазам, смотрящим на доску не моргая. Шёл урок математики. Учительница рассказывала у доски правила умножения дробей. Мальчик, сидящий сзади Лины, постоянно дёргал её за светлые длинные косы, свисающие ниже пояса.

Лина не реагировала, поэтому одноклассник потянул сильнее, да ещё начал изображать, что пилит косу линейкой, под одобрительные смешки соседа.

Учительница у доски обернулась и остановила объяснение, непонимающе глядя, как и весь класс на вставшую из-за парты девочку.

— Что такое? — Видимо, женщина не привыкла к разгуливающим посреди урока ученикам.

Ангелина, ни слова не говоря, прошествовала по классу, размеренно постукивая каблучками по линолеуму.

— Тебе нужно выйти? В нашей школе принято спрашивать разрешения…

— Я одолжу… — перебила учительницу девочка, вытаскивая из подставки для карандашей на её столе ножницы.

— Ни… — женщина, не вспомнив фамилию новенькой, заглянула в журнал. — Нионичева, сядь на место! После урока подойдёшь ко мне, нам придётся поговорить!

Лина, неспешно возвращалась к себе, игнорируя взгляды и перешёптывания других учеников. Но, вопреки всеобщему ожиданию, девочка прошла мимо своей парты, к мальчику, сидевшему сзади.

Щёлк…

Раньше, чем кто-либо опомнился, девочка отрезала свою косу, под самый корень и положила перед одноклассником.

— Тебе ведь она понравилась? Возьми, мне не жалко, их у меня две… — Ангелина пропустила мимо ушей вскрик учительницы, а также её шлепок по столу. — А мне нравятся твои глаза… — она направила ножницы прямо ему в зрачок. — У тебя их тоже два… Можно мне один?..

Воспоминание оборвалось раньше, чем учительница успела подбежать к безумной девочке, и демон не узнал, чем всё закончилось.

Судя по блеклым цветам следующего обрывка памяти, их больше не будет. Сейчас он увидит оставшееся воспоминание исчезающего сознания девушки. Самый последний раз услышит её голос…

Перед ним предстала облезлая комната. Обои с одной стороны полностью ободраны, с другой просто отошли. По полу разбросаны какие-то вещи, далеко не новые. Худенький, светловолосый ребёнок лет пяти, похожий на мальчика, сосредоточенно собирал из оторванных кусочков зелёных обоев нечто, напоминающее ёлку. Внешность малыша демону была знакома, но он не мог вспомнить, где его видел. За окном валил снег. В квартире явно поддувало, но ребёнок сидел в длинной рубашке, висевшей на нём, как платье и домашних тапочках, явно на несколько размеров больше. Огромные серые глаза смотрели грустно, но вовсе не так загадочно, как привык безымянный. Ангелина узнавалась с трудом. И моргала она, как все нормальные дети.

Закончив сборку обойной ёлки, малышка побарабанила пальцем по поцарапанному паркету, потом решительно поднялась и вышла из комнаты, направившись в сторону кухни, откуда раздавались мало разборчивые песни, больше похожие на пьяное мычание коров.

— Мам, — она подёргала за рукав почти лежащую на столе женщину. — Мам, пап, вы обещали ёлку поставить. Новый год.

— Ллна, иди поиг…ай. Не меш…шай.

— Вы ёлку обещали, — заканючила девочка.

— Кому сказано, иди отсюда, — мужчина говорил более разборчиво. — Или я сейчас сам тебя в комнате запру!

— Не-ет… — заревела Лина, юркнув под стол.

Отец поймал её за ногу и, грозясь выпороть, если она сейчас же не вылезет, потянул на себя. Ангелина ухватилась руками за ножки стола, и стоящие на нём несколько полупустых и полных, но открытых бутылок полетели вниз. Их содержимое растеклось по полу.

— Что ты надлала, дрр…янь!

Женщина схватила девочку за волосы и резко дёрнула, чем вырвала небольшой клок.

— Хочешь ёлку, вот сейчас получишь ёлку, — мужчина тоже немыслимо разозлился.

— Не… на-ада-а… Папа-а-а не нада-а-а-а… — пронзительный визг ребёнка, вытаскиваемого из деревянного деревенского домика на улицу в хлам пьяными родителями, закладывал уши.

Демон, смотрящий на представление, пылал яростью, сожалея, что не может сейчас разорвать этих людей на мелкие кусочки!

И остановить человеческих тварей некому! Ангелина и её родители жили далеко от ближайших соседей. Безымянному ничего не оставалось, кроме, как смотреть на матерящегося отца, тащившего по снегу полуголого ребёнка в сторону леса, обещая посадить вместо ангела на ёлку.

Девочка орёт во всё горло, сопротивляется, хватается за попадающиеся по пути лысые тонкие стволы деревьев, но это ещё больше раздражало её родителей.

«Найду! — нескрываемая ненависть демона била через край. Он знал, что непременно отыщет этих людей, выпотрошит живьём, а после скормит пираньям… или акулам, как получится. Увлёкшись тёмными планами возмездия, он не сразу заметил выпрыгивающую фигуру из тени толстого дерева.

— Люди такие мерзкие твари… — раздался его собственный, бурлящий отвращением, голос.

«Невозможно! — безымянный, просматривающий воспоминание Лины, уставился на внезапно появившегося себя из прошлого. — Тот мальчишка на снегу… тот ребёнок…»