Туда! И надеюсь, обратно...(СИ)

Мужчина наконец-то поменял свое положение, чтобы нагнуться поближе ко мне.

- Может, ты и мне какой-нибудь стих прочитаешь? – я вздрогнула. – Или, чего уж мелочиться, песню споешь? А, девочка-я-вас-ненавижу?

- Но… я… но… эм… – мои мозги честно и старательно скрипели, пытаясь придумать мало-мальски адекватное оправдание, но даже с помощью ежедневно скудеющего воображения, смогли лишь выдавить вопрос. – Откуда?

- На тебя пожаловались.

- Распорядители?

- Ты ещё кому-то успела насолить? – выгнул бровь ментор.

Марвел, Мирта, рыжая, та дура из 11 “б”, которая теперь вряд ли получит свою драгоценную кофточку, которую я стащила на физкультуре в отместку за то, что она дура, обратно.

- Да нет, просто уточнила… – опустила взгляд на стол, увидела стакан воды и мигом осушила его. – Так что там с распорядителями?

- Они попросили меня провести с тобой нравоучительную беседу и убедить в том, что ты должна быть тихой и слегка легкомысленной. Чтобы никто не смог догадаться, за что ты получила такой высокий был.

И опять же, откуда у меня в голове такие неприличные мысли?

- А не проще было поставить мне бал пониже?

- Даже если и так, уже поздно что-либо менять, не находишь?

- Мда… – вздохнула. – И что? Мне теперь изображать инфантильную девушку, не способную отличить авокадо от авангарда?

- Я такого не говорил, – возразил Хеймит, сцепив руки в замок.

- Но…

- Я сказал, что они попросили, чтобы ты была такой…

- Но…

- Но ты такой не будешь.

- Но…

- Спонсорам нужна личность, способная бороться, а не розовая кукла, которая умрет в первый же день, или даже час. – и тут он, что стало неожиданностью для меня, улыбнулся. – Просто будь собой! Делай, что посчитаешь нужным. Поверь, сам не верю, что такое говорю, но я думаю, что ты справишься. С интервью.

Он чуть склонил голову на бок, глотнул из фляги и ушел, оставив меня с грустной улыбкой на лице в задумчивости водить пальцем по ворсу кресла.

Хеймитч выразился яснее не куда. С интервью я справлюсь без проблем, а вот игры я вряд ли переживу… Отчаяться что ли? Но ведь русские не сдаются! Эх… Но иногда так хочется... А как говорит моя учительница по русскому и литературе, если нельзя, но очень хочется, то можно. И все же... Хотя есть один вариант, при котором я и сдаюсь, и остаюсь русской. Я...

Взгляд упал на початую бутылку красного вина.

...напьюсь.

====== Часть I. Трибуты. XIII ======

Эй, сердце. Ты слышишь? По-моему, мы с тобой

официально находимся в состоянии войны.

Колин Гувер «Может, однажды»

На Капитолий опустились сумерки. Последние лучи заходящего солнца тронули крыши домов, придав им необычайно сочные, даже смачные краски, и растворились. Но город не погрузился во тьму, мигом вспыхнули сотни огней, и это только на главной площади. Да и народу прибавилось. Люди, как будто ждали заката, чтобы выйти на улицу.

Счастливые. Свободные… Могут, когда захотят, пойти, куда захотят. Это я тут как в клетке.

Поднесла к губам бокал, оказавшийся пустым, нахмурилась, встряхнула бутылку, но и там ничего не оказалось. Настроение с отметки «я хочу умереть» переместилось на «я хочу кого-нибудь убить», мысли тут же подсказали, что скоро мне представиться такая возможность, и настроение рухнуло ещё ниже. Так… Мне нужно еще.

Когда и вторая бутылка выплюнула последнюю каплю содержимого, неподготовленный к такой атаке организм Китнисс дошел до такой консистенции, при которой тянет петь, вопреки отсутствию слуха и голоса. Вот только разгуляться моей бунтующей душе не дали. Дверь скрипнула, и в помещение вошел Пит.

Вот уж кого не очень хочет видеть мое слегка помутненное сознание. Дергаю головой, чтобы пряди волос помешали боковому зрению уловить даже его силуэт.

- Привет, – роняет парень, не знающий, что ему не очень рады, присаживаясь на край подоконника.

- Давно не виделись, – замечаю я.

Стоп. Мне кажется, или это уже где-то было? Точно. С этих же слов начался наш вчерашний разговор. Кхм… Интересно…

- Как дела?

То ли это на самом деле забавно, то ли так кажется только моему, помутненному алкоголем, сознанию, но я смеюсь и слегка скашиваю взгляд на Пита, он улыбается. И на его лице опять эти ямочки… Оуу…

Закусываю губу и скорее возвращаюсь к наблюдению за девочкой с собакой, неизвестной мне породы (это не значит, что такой породы нет в нашей реальности. Просто я из собак могу распознать только далматинца и таксу, все).

- Что делаешь? – почему я раньше не замечала, что у него такой кайфовый голос? Так и хочется…

Но раз это изначально было похоже на разговор двух идиотов, я не имею права понижать планку.

- В окно смотрю, – хмыкаю, переглядываюсь с Питом, и улыбка, уже собравшаяся смотаться, возвращается обратно.

- Я присоединюсь, ты не против? – он слегка наклонил голову, из-за чего в его глазах появились яркие искорки. Скорее всего это просто отблески уличных фонарей, но…

Проглатываю образовавшейся в горле комок, но все-равно не нахожу в себе сил что-либо сказать и лишь киваю.

Он усаживается глубже, устраиваясь поудобнее, и мы наслаждаемся тишиной, то и дело прерываемой возгласами капитолийцев. Изредка поглядываем друг на друга. И каждый раз, когда мои глаза находят его лицо, тараканы в голове умиленно вздыхают и отыскивают очередную черту Пита, которой можно восхищаться без зазрения совести, благо последняя уже давно спит (ага, лет эдак семнадцать), будь то ресницы или ноздри. И с каждым таким взглядом мне становится хуже. Горло терзают тысячи неугомонных ежиков, которые, прорываясь к груди и животу, начинают удваивают свой напор, в явном желании разорвать меня на кусочки. И все что нужно сделать для того, чтобы их успокоить – это поцеловать Пита. Легче легкого… Но я чувствую, что, если угомонить их сейчас, потом будет в несколько раз хуже. Ведь через два дня игры, и…

- Пожалуй пойду спать, – соскальзываю с подоконника и, не дав Питу шанса задержать меня, говорю: «Спокойной ночи» и бегу в свою комнату.

Оказавшись внутри, первым делом умываю лицо холодной водой. Легче не становится.

Не обращая внимания на одежду, вхожу в ледяные струны душа. Когда и это не помогает остудить, рвущуюся то вправо, то влево, то вниз, то куда-то наискосок душу, заказываю у «волшебного ящика» вино и погружаюсь во тьму.

====== Часть I. Трибуты. XIV ======

- Я боюсь, что я не смогу…

- Ну давай же, больше уверенности!

- Я уверен, что я не смогу.

NN

Утро началось с… Или ещё не началось? Как-то слишком темно для утра. И холодно. Почему так холодно? Толпа мурашек, стремительно промчавшихся по моему телу, не ответила на этот вопрос, зато подкосила ноги, вынуждая меня негромко воскликнуть и рухнуть на четвереньки.

- Кто здесь? – чей-то смутно знакомый сонный голос.

- Я! – и я даже подняла руку. Вторая, не выдержав такого издевательства, согнулась, и мое лицо впечаталось в пол.

- Китнисс? – голос… Пита? Точно, Пит… Только вот что он делает в моей комнате? Или это не моя комната? Не важно, все-равно, нельзя же так громко разговаривать…

- Китнисс!

Я поморщилась, но не из-за грома его голоса, а от обилия света, пронзающего мои измученные глаза даже через закрытые веки.

- Что ты здесь делаешь?

- Не знаю, – мотнула головой я и перевернулась, пусть и не с первого раза, на спину. Сквозь небольшие щели век виднеется образ Питаю

- В смысле?

- Не помню.

- Ты… – он нагнулся и тронул меня за плечо горячими пальцами, распустившими по всей моей правой руке приятные искорки. Нахмурился и приложил тыльную сторону ладони к моей щеке. Так приятно, что я закрываю глаза, сосредотачиваясь на одних ощущениях, что длятся не более двух секунд.

Пит восклицает: «Да ты просто ледяная!», берет меня на руки, чтобы тут же опустить на кровать и плотно укутать в одеяло, оставив мне лишь небольшую щель, через которую я могла лишь дышать и смотреть на не в меру заботливого парня, сдвинув брови и поджав губы. Я, конечно, понимаю, что он хочет, как лучше, только я бы предпочла одеялу его руки и наверняка теплую широкую грудь. Но так как из этого кокона, которому любая перегусеница и недобабочка позавидовала бы, не представлялось возможным выбраться, мне оставалось лишь смириться, выдохнуть, расслабиться и постараться получить удовольствие от подсчета количества его ресничек. Они ведь сейчас так близко… Кстати, а почему они так близко? И нос у него как-то странно дергается. Он что, принюхивается ко мне?