Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн (СИ)

- Роуз, он исчез! Просто исчез, об этом все говорят. Меня ищут, авроры чуть не задержали, надо уходить! Бери вещи и идем, на первое время я нашел убежище, а там, думаю, на мою историческую родину… - выпалил мужчина, отдышавшись. Женщина с дочкой на руках поднялась, на лице ее явственно читались испуг и волнение. И тень какого-то облегчения – она сходила с ума, ожидая его и боясь представить, что его могут арестовать. Валькирия и ее выбор, прочная и неразрывная связь…

Мужчина поднял на руки маленькую дочурку, поцеловал в лобик и поставил на ноги.

- Папочка! – девочка обхватила руками его колени, прижимаясь к волшебнику. Тот же поправил влажную от дождя мантию и бросил быстрый красноречивый взгляд на женщину, лихорадочно рывшуюся в сумке и проверявшую, все ли она сложила.

- Кэтти, родная, возьми своего зайчика, мы сейчас уходим в новый дом, - улыбнулся маг, потрепав девочку по волосам. – Ах да, я купил тебе игрушку, - спохватился волшебник, проведя рукой по спутанным темным волосам до подбородка. – Держи, - он извлек из кармана небольшую мягкую игрушку – змею - и протянул ее дочери. Та широко улыбнулась, взяв змейку в руки, и внезапно для родителей заговорила на парселтанге… Схватившись за сердце, Розалина Долохова медленно отступила. Антонин поднял на нее серые глаза, в которых застыло выражение негодования и недоумения. Никто из них, как и их семьи, не владел змеиным языком. Никто из тех, от кого Кэтрин могла унаследовать эту способность, не был змееустом. Никто, кроме…

- Так значит, это правда? – прошептал Долохов, грубо схватив жену за руку. – Она его дочь… Значит, правда?! – он обернулся к девочке, застывшей в двери с испуганным взглядом. – Кэтти, мы с мамой поговорим, сбегай наверх, возьми зайку, - ласково произнес он, улыбнувшись девочке и почти нежно погладив жену по плечу. Девочка успокоилась и кивнула, под ее ножками заскрипели доски старого пола. Антонин обернулся к валькирии, стиснув ее плечо до синяков. – Ты изменяла мне! И с кем! – прорычал он.

- Тони, послушай, - взмолилась молодая женщина, в руке которой была зажата рубашка мужа – она как раз держала ее в руке, когда Кэтрин заговорила со змеей. – Я не рассказывала тебе… Не хотела, чтобы он что-то с тобой сделал… Помнишь, ты знакомил меня с ними, предлагал стать такой же… Когда ты ушел на срочное задание… Он меня… - по ее щекам бежали крупные капельки слез, она вцепилась в воротник его мантии с мольбой в глазах. – Это случилось всего один раз, и когда я узнала о Кэтти… Я не знала, чья она… - опустила голову, втягивая ее в плечи, руки безвольно повисли вдоль тела. Рубашка выпала и плавно опустилась на пол.

- Ты не сказала мне ни слова! – не унимался злой Долохов. - Ни слова, Роуз… Почему?!

- Тони… - она всхлипнула, ноги подкосились и женщина села прямо на холодный пол. – Тони, пожалуйста… Давай уйдем… Они могут прийти… - Розалина заливалась слезами, хватая мужа за руку.

- Ты оставила его ребенка… Ничего не сказала мне… Почему?! – мужчина стиснул ее подбородок в руке, задирая ее лицо вверх. – Почему, Роуз?! Мы могли бы…

- Я не хотела тебя потерять. Ты ведь пошел бы выяснять отношения с ним, и он убил бы тебя. И я не знала, чья она. Она ведь похожа на меня. Я так хотела думать, что она твоя, - она прильнула к нему, сжав его широкую мокрую ладонь. – Я люблю тебя! – его рука скользнула по ее щеке. - Он угрожал, что убьет тебя… Если я хоть рот открою… Тони, прости, я правда не знала, я не знала, чей она ре… - пощечина заставила ее замолчать, по щекам текли слезы. Она опустила глаза. – Ты – мой выбор. Неужели ты думаешь, что я могла бы тебя предать так? – потерянно и убито прошептала она. – Что я смогла бы быть с другим, будучи твоей женой? Ты правда так думаешь?!

- Я вижу его ребенка, Роуз. Вижу, что его и Люца слова оказались правдой и это не моя дочь. Я просто не понимаю, зачем ты мне врала! Ты знала, Роуз… Потому что он-то знал, точно знал… – попытался обнять, но она оттолкнула его руки, пряча лицо. Этот бессознательный поступок плачущей женщины, горячо любимой, единственной любимой женщины за его жизнь пробудил в мужчине отчего-то обычно засыпавшего наедине с ней зверя. Устремленная на нее палочка и два холодных, роковых, непоправимых слова. Авада Кедавра…

Розалина сжалась в комочек, жадно вдыхая ртом воздух, от невыносимой боли в каждой клеточке тела. Зеленый луч попал точно в нее, да промахнуться с такого расстояния и невозможно было. Зверь уснул так же резко, как проявился, Антонин метнулся к тяжело дышащей жене. Она была жива, дрожащая рука коснулась его щеки, а губы выдохнули:

- Позови Кэтти… Отдать дар… - по ее щекам текли слезы боли. Долохов сжал ее руку. – Я не виню тебя…

- Роуз, есть хоть какой-то шанс? – она помотала головой, с трудом, едва дыша. – Роуз, я не хотел, я не знаю, что нашло… Роуз… - он не знал, что делать, как быть. Он боялся отпустить ее, потерять, но видеть страдания, отразившиеся на ее личике, было невыносимо.

- Мама?! – Кэтрин показалась в двери с двумя мягкими игрушками в руках. – Что с мамочкой? – ребенок подскочил к мужчине, наивно глядя на него чистыми глазами-бусинками карего цвета. Долохов поднял было палочку, чтобы убить это порождение его исчезнувшего хозяина, но не сумел, заглянув в глазки девочки, звавшей его папой. Палочка опустилась и он осторожно подвел ее ближе к матери. – Папа, мамочке плохо?

- Да. Я сейчас отведу ее в больницу. А тебя кое-куда к другим детишкам, пока мама будет лечиться. Скоро она поправится и мы снова будем все вместе, - улыбнулся он, через силу растянув губы в улыбке. – Поцелуй мамочку, а я позову доктора, и мы пойдем…

Девочка наклонилась к маме, Роуз что-то прошептала одними посиневшими губами. Антонин склонился к ней, крепко сжав ее ладошку в своих руках.

- Роуз, - по его щеке скатилась слеза. – Я люблю тебя.

- Я тоже… - выдохнула она. – Люблю… - серебристый шарик, вылетевший с последним вздохом, исчезнувший в ручках Кэтти. Розалина закрыла глаза и вдоха не последовало. Розалина Долохова, валькирия, ставшая женой Пожирателя, единственная любимая женщина для своего мужа, отошла в мир иной. Антонин, уверяя Кэтти, что мама просто уснула, утащил девочку из дома и вместе с ней трансгрессировал на другой конец мира, как ему казалось. Он не мог ее убить, но и оставить с собой не мог. После того, что произошло в их убежище, ему и жить-то не хотелось…

Приют в Америке, ставший на долгие годы домом для малышки Кэтрин. Оформляя ребенка, он назвал совсем не то имя, что она носила еще так недавно. Не Кэтрин Саманта Долохова, а Кэтрин Розалина Реддл. Тем самым, от охватывавшей его волнами злости и обиды, смешанной с ревнивым негодованием, связав ее с обоими настоящими родителями и исключая даже тень их мнимого родства.

Когда он уходил, оставляя ее там, Кэтрин обняла ручками его колени и прижалась было:

- Папочка, приходите с мамой скорее!

- Обещаю, милая, мы скоро тебя заберем, - выдавливая из себя улыбку, пообещал он. И пошел прочь, не желая оглядываться на ребенка, всего одной фразой на парселтанге разрушившего его жизнь, и без того опасную и нервную. Вслед послышалось:

- Я люблю тебя, папочка!

- Я тебя тоже, - улыбнулся он и вскоре ушел, едва слышно шепнув и направив на миг палочку на девочку: Обливиэйт…

Вернувшись в дом, где лежала она, ее тело, долго рыдал, прижав к груди уже мертвую голову с темно-каштановыми локонами. А затем вышел из домика и запустил в небо такую знакомую Черную Метку. Пусть арестуют. Ему было наплевать…

***

Как мало тех, с кем можно помолчать,

Кто понимает с полуслова, с полу взгляда,

Кому не жалко год за годом отдавать,

И за кого ты сможешь, как награду,

Любую боль, любую казнь принять…

Э. Асадов. “Как мало тех…”

- Анжелика! – мужчина проснулся в холодном поту, резко сел и вгляделся в лицо разбуженной его голосом девушки. Она казалась еще бледнее, чем обычно. – Ты в порядке?

- Да, - Анж сонно потерла глаза кулачком и приподнялась на постели. – Что случилось? Дурной сон?