Оттенки изумрудных глаз (СИ)

Бог коварства поднял глаза на лицо Джен, которая громко охнула. Да, пусть она чувствует. Все его желание. Всю его силу. Здесь. Сейчас.

В затуманенном, но пока еще живом сознании вспыхнула было темная, вязкая мысль. Густая, как патока. Чернеющая, отравляющая.

Остановись. Прекрати это. Отправь ее спать. Назад дороги не…

Тонкие маленькие пальчики взметнулись вверх, нежно зарываясь в черные волосы.

… будет.

Локи сжал зубы так, что на челюсти проступили желваки, едва сдерживая глухой рык, застрявший в сузившемся горле и стремящийся вырваться наружу. Нет, он не станет поддаваться на ее прикосновения. Которые такие осторожные, несмелые, что буквально выворачивают наизнанку.

В какой-то момент трикстер почувствовал неприятное чувство растерянности. Будто его подцепили на невидимый крючок за ребро и подвесили. Оставив болтаться в воздухе.

Он же погубит ее. Если не сдержится и сделает это, то Джен станет…

— Локи…

Мысль оборвалась так резко, будто по невидимой нитке рубанули ножом, и упала куда-то вниз, в бездну, растворяясь навсегда.

Бог обмана перевел взгляд на приоткрытые глаза девушки, держа каждую мышцу в напряжении, когда ее пальцы, зарытые в волосах, чуть сильнее вдавились в кожу, заставив непроизвольно наклониться ближе. Так, что ее напрочь сбитое, крошащееся дыхание коснулось кожи лица. Вызывая неконтролируемые, приятные мурашки, которые только подбавляли жара в паху.

А в следующий момент, казалось, там и вовсе развелось целое пожарище.

Когда она резко притянула его к себе, впиваясь влажными распухшими губами в губы трикстера для очередного поцелуя.

Сумасшедшая. Свихнутая. Просто повернутая. Прямо здесь и сейчас.

Какие-то обрывки сумбурных, вспыхивающих мыслей носились в одурманенной голове Джен. Почти заглушаемые одним-единственным желанием. А когда она сама притянула к себе Локи для поцелуя, то и вовсе исчезнувшие. Стершиеся из памяти.

А каленые стрелы одна за другой пронзают все тело. Насквозь, глубоко, прошивая.

Язык Локи очертил контур нижней губы Джен, вытаскивая очередной сдавленный стон из глубины ее горла, и вновь ворвался в широко распахнутый рот. Требующе, жадно, словно пытаясь испить ее вкус до дна, которого нет.

Воздух вокруг, казалось, потяжелел в тысячу раз, пропитавшись жаром. Стал едким дымом, который не принимали легкие. Стал частью их поцелуя.

Джен изловчилась и прикусила кончик языка Локи. Уверенно и смело. Совершенно не отдавая себе отчета в совершаемых действиях.

Она не здесь. Не управляет своим телом. Утонув в каком-то другом, нереальном мире. Где нет границ. Где нет ничего, кроме…

Этого.

Пальцы бога коварства обхватили ее лицо, максимально углубляя поцелуй, приподнимая ее голову над измятой подушкой, чтобы быть ближе. Гораздо ближе.

Чтобы задохнуться.

Джен шумно вдыхала через нос каждую секунду, едва ли не теряя сознание от этого безумия. Такого сладкого, скользящего огромной проворной змеей между ними. В них.

Локи медленно скользнул пальцами по ее щекам, опускаясь ниже. Задевая свежие засосы и укусы на шее, вызвав очередной приступ мурашек и легкое жжение. Не отпуская ее рот. Не избавляя от глубокого поцелуя. Вновь и вновь испивая, пробуя, так жадно.

И даже мысль о том, что она могла этим делиться с кем-то еще…

Была отшвырнута, отброшена, забита. Нет. Никогда.

Только с ним. Больше ни с кем.

Длинные пальцы тронули ворот полупрозрачной блузки, слегка касаясь оголенного участка кожи. Джен вздрогнула, каким-то чудом удержав в себе отнюдь не слабый стон. А сильный, грудной, настолько пошлый, что она сама испугалась его и затолкала обратно внутрь как можно дальше.

Локи заставил ее вытянуться, отклоняя голову девушки в поцелуе еще дальше. Так, что она выгнулась в спине, касаясь грудью тела трикстера.

Как через тысячу стен до нее донеслось рычание. Бог обмана ухватился за вторую пуговицу ночной рубашки, специально пропуская первую. Их разделяет тонкий кусок этой чертовой ткани.

Пока.

Секунда — и рубашка слегка распахивается, ткань больше не сковывается одной из множества пуговиц. Пальцам трикстера открывается когда-то изведанный участок нежной кожи. Которая, открытая и беззащитная, тут же покрылась мурашками. Девушка выдохнула ему в губы, непроизвольно заерзав. Каким-то невероятным образом усиливая пульсацию в члене, скрытом за черной оттянутой тканью.

Если ты не перестанешь делать это, клянусь…

Кончики маленьких пальцев опустились ему на спину, обтянутую зеленой тканью рубашки, которую он в ту же секунду возненавидел. Потому что Джен легонько царапнула ее. Вместо кожи.

Жар еще больше ранил живот. Полоснул, раз за разом, не оставляя ни единого участка тела холодным.

Локи едва не разодрал ткань, которая скрывала грудь девушки. Нет. Нельзя торопиться.

Трикстер знал, что нужно действовать медленно, осторожно. Знал, что у Джен это в первый раз. Все это — ее руки, губы, глаза, сверкающие блеском желания, — принадлежало лишь ему. И больше никому.

И это чувство, казалось, намертво вросло куда-то в ребра.

Судорожно выдохнув сквозь плотно сжатые зубы, Локи расстегнул следующую пуговицу, совершенно случайно соскальзывая подушечкой указательного пальца в образовавшуюся выемку. Касаясь голой незащищенной кожи.

Хриплый стон Джен вырвался наружу из горла, не сдерживаемый ничем. Девушка вздрогнула и снова выгнулась. Черт, как она чутко реагирует…

И это заводило сильнее, чем что-либо. Ее сдержанные, тихие стоны сводили с ума. Как что-то запретное, но в конце концов позволенное.

Получить то, что тебе не принадлежит.

Локи рванул за следующую пуговицу, таким образом избавляясь от назойливого ледяного тона подсознания. Позже. Он разберется с этим позже.

Не сейчас, когда Джен судорожно дернула рукой, накрывая горячими пальцами его ладонь.

— Ты… — задыхаясь, шепчет она, пока трикстер медленно двигает руку к следующей пуговице. Когда они кончатся?! — Разорви.

Локи тихо усмехнулся, касаясь губами нежной кожи ее запястья. Его сбитое дыхание обожгло руку, и Джен снова вздрогнула, выдерживая очередную волну будоражащих мурашек.

— Нет, — выдохнул он, быстро пересчитав костяшки ее пальцев поцелуями и отстраняя ладонь, чтобы открыть доступ к последним трем пуговицам. Девушка сдавленно охнула, но не воспротивилась, обессилено откидываясь обратно на подушку и приоткрывая зудящие губы. Она не понимала, как это медленно, но верно сводило ее с ума. Просто отшвыривало, заставляя упасть куда-то вниз, а затем, находясь в одном миллиметре от удара о землю, вдруг воспарить. Куда-то высоко, в глубину облаков. Выше неба. Выше самих звезд.

Еще пара-тройка секунд, которые кажутся девушке и Локи бесконечно долгими часами, и с пуговицами покончено.

Бог обмана крепко обхватывает края расстегнутой рубашки и резко разводит ее полы в стороны, открывая своему взору упругую грудь с возбужденно торчащими наверх сосками.

В паху так сильно вскинулся жар, что бог обмана мог поклясться, если Джен еще раз застонет, он не выдержит и трахнет ее. Прямо так. Сразу.

Но она молчала. Только вытянулась струной, жадно хватая губами воздух. Постепенно привыкая к новым ощущениям. Белеющая в темноте кожа покрылась мелкими мурашками. Соски еще больше напряглись, так и маня к себе, но трикстер выжидал, пока девушка немного успокоится. Не нужно сносить ей крышу.

Которой все равно уже нет.

Нерасстегнутая первая пуговица заставляет полы рубашки сузиться, снова было закрыться, но Локи предотвращает это, прижав ткань к простыне.

Джен напрягла мышцы рук и более смело царапнула его рубашку.

Чугунный жар ударил в гортанную полость Локи. Еще секунда — и он не выдержит. Сорвется, будто с цепи.

Но сдерживаться уже было не нужно.

— Локи… — сдавленно позвала она.

Бог коварства так сильно натянул ткань, широко разводя в стороны, что она затрещала, и отпустил, накрывая ладонью одну из ее грудей, осторожно сжав между указательным и средним пальцем горошинку соска.