На дне могилы (Обреченная на раннюю могилу)

— Если никто из людей Мари не действовал у нее за спиной, — недовольно промычал Кости, — а такое маловероятно, и никто из моих тоже, я просто ума не приложу. — Он пальцами стиснул свое бедро. — Может это Дон. На чье имя в мой дом доставили твои таблетки, Котенок?

— Кэтлин Смиф. — Я фыркнула при мысли, что у моего дяди хватило бы глупости использовать мое настоящее имя. — И учти фактор времени. Я всего за день до того сообщила ему, где мы находимся. Не складывается. Нам известно, что в Париже и Лондоне Грегор был одновременно с нами, значит, чтобы добраться сюда, он должен был сразу выехать. Так что Дон исключается.

Кости пристально смотрел на меня:

— Ты права. Куда мы направляемся из его дома, знал только Чарльз. Не думаю, чтобы он бросился об этом сплетничать. Мари узнала после нашего прибытия. Так что остается совсем немного тех, кто мог уведомить Грегора, и все они в этой машине.

Эти слова разбудили наших охранников. В зеркальце мелькнули округлившиеся глаза Лизы. Я напряглась, ожидая внезапной атаки вампиров.

Ни один из них не шелохнулся. Они смотрели на Кости, а тот встретил их взгляды холодным прищуром. Я и без слов знала, что он прикидывает, не убить их.

— Старшой… — начал Зам.

— Помолчи, — бросил Кости. — После Раттлера я никому не спущу предательства, кроме троих, и вы к их числу не принадлежите. Но не стоит спешить. Вы все, пока мы не доедем до места, будете у меня на глазах, а потом останетесь под замком. Если Грегор все равно нас найдет, я пойму, что это не вы.

У всех троих лица выражали легкое обалдение. Классики оправился первым и кивнул:

— Я бы ни за что тебя не предал. И рад возможности это доказать.

— Я тоже, — поддержал Зам, украдкой покосившись на Лизу.

— Сделаю все, что ты сочтешь нужным, — тихо сказала она.

— Я не стал бы тебя принуждать, — чуть не вздохнул Кости, — но я прошу, Лиза.

Она грустно улыбнулась, больно было видеть эту улыбку.

— Так тебе будет спокойнее. Не такая уж большая услуга.

Подозревать тех, кто рядом с тобой, было невыносимо. Большая темная пещера казалась все соблазнительнее.

— Понимаю, я с ней едва знакома, но почему-то я уверена, что это не Мари, — сказала я.

Кости поднял бровь:

— Почему нет?

— Ну… она рассказала мне жутковатую историю, как отравила своего мужа. Сперва я подумала, она меня просто запугивает, но она стала рассказывать после того, как сказала, что поддержит Грегора, если мы были женаты, потому что вампиры не разводятся.

— Правда? — Кости задумался. — Интересно. О, о том, что Мари, еще будучи человеком, убила мужа, знают все. Но я никогда не слышал, как это было сделано.

— Я думала, она ударила его топором, — вставила Лиза. — Так мне рассказывали.

— Интересно, — повторил Кости. — Почему ты считаешь, что это выражение сочувствия нам, милая? Она, кажется, четко заявила, кого будет поддерживать.

— Лучше я промолчу.

Я заерзала на сиденье, жалея, что не заткнулась раньше.

— Ты закрываешься от меня! — Его глаза вспыхнули зеленью.

Точно, я вытесняла его из своих мыслей, применяя все ментальное вооружение, каким располагала. Болтунья! Не могла помолчать?

Эти мысли не к нему относились: я отчитывала тебя. После встречи с ее величеством мне хотелось кое-что обсудить с Кости наедине. А сейчас обстановка, что ни говори, была неподходящей.

— Мы же решили этого не делать, — продолжал Кости. — Не скрывать сведений и соображений. Что бы это ни было, скажи мне, Котенок.

Я с усилием выдохнула. Ему это не понравится.

— Мари сказала, что Грегор мог бы вернуть мои воспоминания и вам с Менчересом это известно. Она удивлялась, почему вы не хотите, чтобы я вспомнила. Там, на улице, у нее был шанс потребовать вернуть мне память. Мы были на ее территории и проигрывали в численности — она могла настоять. А она нас отпустила. Я думаю, это потому… потому что она уверена, что я действительно связана с Грегором, и знает, что, если это будет доказано, ей придется меня вернуть.

Кости замер, окаменел. Его взгляд разгорался, пока я не почувствовала себя под изумрудным лучом лазера.

— Ты хочешь вспомнить проведенное с ним время?

Я вздохнула глубже прежнего:

— Меня беспокоит, что из памяти выпал целый месяц жизни. Ты должен был мне сказать, Кости. Ты тоже обещал больше ничего от меня не скрывать, а мне пришлось узнать об этом от Мари.

— Я не говорил, потому что не был уверен. В любом случае я не допущу, чтобы этот шелудивый пес тебя обнимал, чтобы ты касалась его губами…

— Ты серьезно? — изумилась я. — С чего ты взял, что я стану его целовать?

Кости сурово взглянул на меня:

— Твои воспоминания в крови Грегора. Он так и сказал. Тебе пришлось бы его укусить.

— Я не знала.

— Верно, но пошла бы на это, если бы могла, — сказал Кости с таким укором, что я стиснула кулаки, чтобы не встряхнуть его.

— Если бы из твоей жизни выдернули месяц, тебе бы тоже захотелось его вернуть.

Я говорила, а не орала. Молодец.

— Ничего подобного.

А вот его тон не был ровным. Он чуть ли не рычал.

— Если бы кто-нибудь убрал из моей памяти событие, которое могло бы разрушить наш брак, я ни при каких обстоятельствах не хотел бы его вспомнить, но, возможно, для тебя наш брак значит меньше.

Вот тут мне понадобилось все знание дзен, чтобы успокоить чи. Отстрани гнев, сосчитай до пяти…

— Единственный, кто мог бы разрушить наш брак, — это ты. Предположим, я узнаю, что вышла за Грегора. Что, мысль о возможности снова стать холостяком так тебя соблазняет?

— Это ты призналась, что ищешь выхода, — с такой же яростью ответил Кости. — Понравился Грегор? Гадаешь, не лучше ли он в постели, чем я? Это тебе хочется вспомнить?

От оскорбления я вспыхнула:

— Ты рехнулся! — Я толкнула его, но он и не шелохнулся. — Первый раз, когда я была с Дэнни, у меня шла кровь, помнишь? Или тебе показать картинку?

В других обстоятельствах я ни за что не стала бы вести столь личного разговора при людях, но гнев выкидывает забавные штуки. Заставляет забыть обо всем.

Кости развернулся ко мне лицом:

— Этот пидор мог нажаривать тебя всю ночь, и все равно потом с Дэнни у тебя шла бы кровь. Менчересу надо было всего лишь дать тебе глоток крови, когда он тебя нашел. Залечивает все раны, так? Если тебя забрали от Грегора вскоре после первой постели, у тебя была всего лишь свежая ранка, которую можно залечить.

— Это… — Эта мысль меня так потрясла, что я не сразу среагировала. — Это чушь, — наконец выдавила я.

— В самом деле? — Кости склонился ко мне. — Так уж вышло, что я знаю наверняка. Я такое проделывал.

— Черт тебя возьми, развратник бессовестный!

Кости не сводил с меня глаз, не повысил голос.

— За такого ты вышла замуж, Котенок. За бессовестного развратника. Но вспомни, я никогда не притворялся другим.

Верно, я знала, что он в молодости был жиголо, но мучило меня другое. Если бы только он перестал трахаться с кем попало, когда перестал нуждаться в деньгах, с горечью подумалось мне. Так нет же. Став вампиром, он занимался этим забавы ради, как сам сейчас напомнил.

Я не хотела признаваться, какую боль до сих пор причиняет мне его прошлое, и снова заслонилась ментальными щитами. Единственная оборона от его мыслей. И стала смотреть в окно. Сейчас я не могла видеть его прекрасного лица. Кости отвернулся от меня, откинулся назад. Остаток пути мы молчали.

9

— Йе-хоо!

От пронзительного крика я тряхнула головой. Бар с родео. Нет, я не шучу. В нем был даже живой, раздувающий ноздри бык. При наличии денег, доказательств опыта, оплате штатных бандерильеро и при полном отсутствии здравого смысла можно было даже на нем прокатиться.

Мы с Кости перекидывались односложными фразами. Я рассказала о слухах, будто я собираюсь превратиться в гуля, а потом мы почти не разговаривали. И ничего больше не происходило — кажется, для него тоже. Когда мы добрались до Форт-Ворта, я приняла таблетки Дона и вырубилась. Самым интимным моментом с Кости было, когда он разбудил меня, прижав запястье к моим губам. Я проглотила его кровь, объявила, что мне нужно в душ, — и все. Выйдя, я нашла его одетым. Он ждал меня, сохраняя холодную отчужденность. Обсуждали только деловые вопросы. Если вы хотите знать мое мнение, лучше открытая ссора, чем невидимая стена между нами.